Николай развернулся, мимоходом кивнув своему охраннику, будто дав понять, что все нормально. Но не успел сделать и двух шагов, как двери за его спиной открылись, на мгновение наполнив пространство гулом музыки, разговоров, какой-то суматохой, здесь чудящейся чужеродной.

Коля посторонился, не оборачиваясь, чтобы пропустить того, кто тоже из зала вышел, возможно, в поисках уединения, как и он. Настроения для общения все еще не появилось. И меньше всего он ждал, что именно в этот момент, с тихим возгласом:

— Ох! — кто-то конкретно влетит ему в спину.

На каком-то автомате развернулся, подхватив и подстраховав… девушку, которую явно подвели те самые ковры и высокий каблук. И… Коля сам не понял, зачем так крепко прижал ее к себе.

— Поймал! — улыбнулся, стараясь придать веселья чуть неловкой ситуации.

Краем глаза заметил, как выдвинулся вперед его охранник. Но покачал головой, подозревая, что тут большая опасность грозит девчонке, чем ему.

Молодая, невысокая, даже на своих каблуках ему по плечо. Сжалась вся как-то в его руках, напряглась, прищурившись, будто не успела на изменение освещенности перестроить глаза…

— Простите, — кажется, реально смутившись и испытывая выраженный дискомфорт из-за случившегося, девушка запрокинула голову, всматриваясь в него, и подалась назад, словно стремилась сама тверже на ноги стать.

А он… почему-то сделал вид, что не понял этого движения. И свои руки не расцепил. Держать ее было весьма приятно, очень ладная!

— Никак не освою это умение — ходить по коврам на шпильках, — c некоторым раздражением призналась.

Он понимающе хмыкнул.

— Я в принципе не представляю, как вы, женщины, умудряетесь на таких каблуках ходить, еще и так красиво, — поддержал ироничный и легкий тон.

Хотя… Казалось, дело не только в этом. Судя по блеску в глазах и яркому румянцу на щеках, в нарушении ее равновесия сыграло роль и игристое, рекой льющееся на вечере. А девчонка не выглядела привычной к подобному угощению.

Собственно, Коля сам не понял, почему так решил, мало ли сейчас малолеток, не слазящих с бутылки и таблеток? Да завались, тем более когда денег в семье хватает, а заняться нечем и работать не хотят.

Но… эта казалась вообще не встраивающейся в данное правило.

— Все нормально? Нужна помощь? — не совсем понимая, откуда в нем вспыхнули странные рыцарские порывы и это несвойственное участие, он чуть согнул голову, стараясь ей в глаза смотреть.

Иногда собственный рост конкретно мешал.

А девушка вдруг очень странно отреагировала на его вопрос, рассмеявшись. Только смех этот был таким, что Коле очень не по себе стало. Гулким, дребезжащим. Ощущение, что перед ним безумная, от смеха которой холод до костей пробирает. Человек, буквально на все готовый, отчаявшийся….

Сколько же девчонка выпила?

— Не думаю, что вы или еще кто-то мне помочь в состоянии, — глянула на него чуть плывущим взглядом, в котором смеха ни капли не было. И такая обреченность…

Возможно, именно потому Коля все же разжал руки, отпуская ее, когда девушка вновь назад подалась.

— Благодарю, что подстраховали, — очень вежливо сказала она, отворачиваясь.

— Всегда готов помочь, красавица… Я не шучу. В любой ситуации, — черт дернул добавить, но удержаться не смог. Этот ее смех… и глаза…

Она, уже успев отвернуться и сделать шаг к боковым дверям, обернулась, одарив его все тем же, промораживающим до позвонков взглядом.

— Благодарю… — повторила все так же предельно вежливо, взявшись за ручку двери.

— Николай, — вставил он в образовавшуюся паузу… воспользовавшись этим ее подчеркнутым придерживаем правил.

— Олеся, — оправдав тайные ожидания, отозвалась девушка, будто на автомате, не совсем отдавая себе отчет. — Но мне действительно вряд ли можно помочь, — она распахнула дверь…

— И все же у меня немало возможностей, — начал было Коля, откровенно говоря, вообще не понимая, с какой придури цепляется к ней и не дает спокойно уйти.

И вдруг:

— Леся, подожди! Это пожарная лестница! — подозревая, что девушка вовсе не туда попасть стремилась, рванул за ней, увидев то, на что она, отвлекшись на беседу с ним, явно внимания не обратила, на ходу дал отмашку охране, что все нормально.

С ее «трезвостью» и на таких каблуках… к лестнице лучше не приближаться, казалось!

Вообще, все как-то очень стремительно развивалось! По сути, Коля лишь на происходящее реагировал, еще не успев ничего осмыслить. Хотя бы того, зачем он, вообще, к этой девушке прицепился? Но… Некогда думать, мать его так!

Вылетел за ней следом на лестничную площадку, где отчего-то было еще более сумеречно, чем в том холле, одна дежурная лампочка. И ухватил ее опять за плечи, чтобы дальше не шла. Непонятно с чего решил, что Леся сейчас рухнет, сворачивая себе шею.

Может, из-за того гребаного смеха и ее продирающего нутро выражения глаз?

— Не стоит… — начал было Коля, пытаясь оправдать свое, совершенно невежливое же, если со стороны смотреть, поведение.

Но именно в этот момент Олеся и обернулась, удивленно и как-то… пытливо, что ли, заглянув в его собственные глаза. И, хрен знает, что она там увидела, если честно, в такой темени!

За его спиной окончательно захлопнулась дверь.

Только вот Николай вдруг понял, что девушка не вырывается, больше того, сама подняла руки. Но не отталкивает его, как можно было подумать, а, крепко обхватив за плечи, скользнула ледяными пальцами по шее и, словно вцепившись в его затылок, вдруг привстала на носочки.

— Думаешь, меня спасти можно? — с сарказмом хмыкнув, чуть пьяно спросила она. — А… ты веришь в гадания, Коля?

И пока он пытался понять, что именно девушка услышать хочет, и обуять собственное тело, внезапно вообще нетипично и бурно отреагировавшее на очень простое касание незнакомки, Леся прильнула к его рту, буквально упав Коле на грудь…

Такого с ним не случалось, несмотря на очень и очень обширный жизненный опыт по женской части! Вот всякое бывало, но чтоб девушка сходу принималась его на пожарной лестнице целовать, куда он рванул, стараясь уберечь ее от несчастья… Не мог припомнить!

А через секунду уже и думать ни о чем не хотелось! Тело отреагировало непонятно, экстремально, настолько мощно, словно у него месяц секса не было, хотя только два дня назад…

Хм… не смог сейчас вспомнить ни имени, ни даже лица женщины, с которой был тогда. Все из головы эти продирающие душу глаза вытравили, что ли! И губы, до странного неопытные, учитывая то, что сейчас делали. Да и не совсем уж юная, насколько он рассмотрел, казалось, года двадцать два, двадцать три есть… А при этом не столько целует, сколько будто на вкус его пробует. Себя проверяет — а хватит ли смелости и куража…