– Вы сошли с ума, Корсо! Моего мужа никто не убивал. Энрике сам повесился.

– А Виктор Фаргаш тоже сам утопился?.. А баронесса Унгерн? Она что, неосторожно обращалась с микроволновой печью?

Лиана Тайллефер повернулась к Ла Понте, потом – к девушке, словно не верила своим ушам и желала, чтобы они подтвердили, что она правильно все расслышала. С того мига, как они проникли через окно в комнату, она впервые выглядела по-настоящему растерянной.

– О чем вы говорите?

– О девяти подлинных гравюрах из «Девяти врат в Царство теней».

Через закрытое окно, сквозь шум дождя и ветра до них долетел бой башенных часов. И тотчас одиннадцать ударов эхом отозвались в доме, внизу, куда вели коридор и лестница.

– В этой истории слишком много сумасшедших, – сказала Лиана Тайллефер. При этом глаза ее были прикованы к двери. С последним ударом часов в коридоре послышался шум, и взор вдовы победно вспыхнул.

– Берегись! – прошептал вдруг Ла Понте, хотя Корсо и сам уже сообразил, что именно должно сейчас произойти. Краешком глаза он заметил, как девушка вскочила с подоконника и напряглась, будто готовясь к прыжку. Охотник за книгами почувствовал, как в кровь его хлынули потоки адреналина.

Все смотрели на дверную ручку. Она поворачивалась очень медленно, совсем как в фильмах ужасов.

– Всем добрый вечер, – произнес Рошфор.

На нем были наглухо застегнутый, блестевший от воды дождевик и фетровая шляпа, из-под которой сверкали темные неподвижные глаза. Шрам наискось пересекал смуглое лицо – лицо южанина, что подчеркивалось еще и пышными черными усами. Секунд пятнадцать он стоял на пороге распахнутой двери – так и не вытащив руки из карманов дождевика, в луже воды, которая успела образоваться под его ботинками. Никто не проронил ни слова.

– Рада видеть тебя, – нарушила наконец молчание Лиана Тайллефер.

Вновь прибывший отвесил легкий поклон в ее сторону, но ничего не ответил. Вдова, все еще сидевшая на кровати, указала на Корсо:

– Они слишком много себе позволяют.

– Надеюсь, мы все уладим, – ответил Рошфор.

Он говорил так же вежливо и любезно, с тем же неуловимым акцентом, как и на шоссе в Синтре. Он продолжал спокойно стоять в двери, вперив взор в охотника за книгами, словно ни Ла Понте, ни девушки вообще не существовало. Нижняя губа его все еще была распухшей – со следами меркурхрома, два шва стягивали свежую рану. Сувенир с набережной Сены, зло подумал Корсо, краем глаза следя за тем, как реагирует на появление гостя девушка. Но она, выказав сначала легкую оторопь, снова выбрала роль зрительницы, которую мало интересовал ход событий на сцене.

Не теряя из виду Корсо, Рошфор обратился к миледи:

– Как они здесь оказались?

Женщина неопределенно махнула рукой.

– Нам попались сметливые ребята, – она скользнула взглядом по Ла Понте и уставилась на Корсо, – по крайней мере один из них оказался очень сообразительным.

Рошфор снова кивнул. Он чуть прищурился и, видимо, обдумывал ситуацию.

– Это осложняет дело, – сказал он наконец. Потом снял шляпу и бросил на кровать. – Очень осложняет.

Лиана Тайллефер придерживалась того же мнения. Она поправила юбку и с глубоким вздохом встала. Корсо дернулся было в ее сторону, но как поступить, не знал. Между тем Рошфор вынул руку из кармана, и охотник за книгами понял, что тот левша. А понять было не так уж и трудно: именно в левой руке он сжимал револьвер с коротким стволом – маленький, иссиня-черный. Лиана Тайллефер подошла к Ла Понте и забрала у него рукопись Дюма.

– А теперь попробуй повтори, как ты меня обозвал. Сука? – Вдова стояла совсем близко от Ла Понте и смотрела на него с таким презрением, что казалось, вот-вот плюнет ему в лицо. – Ты ведь такой смелый…

Ла Понте смелым не был. Инстинкт самосохранения действовал у него безотказно, а замашки неустрашимого гарпунера он придерживал до моментов пьяной эйфории. И потому повторять он, конечно, ничего не стал.

– Я, собственно, здесь случайно, просто проходил мимо, – заявил он вдруг самым мирным тоном, рыская глазами в поисках посудины, в которой можно было бы умыть руки – и разом откреститься от всей этой истории.

– Эх, Флавио, – медовым голосом произнес Корсо, – что бы я без тебя делал?

Ла Понте скорчил сочувственную гримасу и стал извиняться.

– Ты несправедлив. – Он обиженно наморщил лоб и перебрался поближе к девушке; видимо, место у окна показалось ему самым безопасным в комнате. – Ведь, если разобраться, это ты искал приключений, Корсо… К тому же для таких, как ты, смерть – ничто, пустяк… За что тебе и платят кучу денег… А в жизни и без того полно неприятностей. – Он как завороженный смотрел на пистолет в руке Рошфора. Потом обнял девушку и печально вздохнул: – Надеюсь, ты выкрутишься, Корсо. Но если с тобой что-нибудь случится, знай: на нашу долю выпадет тяжкое испытание – жить дальше без тебя.

– Свинья. Предатель.

Ла Понте посмотрел на него с горечью:

– Знаешь, дружище, я постараюсь забыть твои слова. Ты нервничаешь…

– Да, я нервничаю, помойная крыса.

– И это тоже я пропущу мимо ушей.

– Сукин сын.

– Ты мой старый товарищ, Корсо, и я готов стерпеть многое. В таких вот мелочах и проявляется дружба.

– Приятно видеть, – язвительно заметила миледи, – как вы прямо горой стоите друг за друга.

Корсо старался побыстрей шевелить мозгами, хотя в такой ситуации от любой мыслительной операции толку было мало. Силой мысли не вырвешь оружие из руки прицелившегося в тебя человека; и пусть Рошфор ни в кого конкретно не целился, да и револьвер держал как-то вяло, важно было, что он этот самый револьвер вообще держал. С другой стороны, Корсо конечно же горел желанием заставить человека со шрамом заплатить ему по кое-каким просроченным счетам, но отлично понимал, что той физической ловкостью, которая необходима для молниеносной атаки, он не обладает. Ла Понте из игры вышел. Оставалась одна надежда – на девушку, лишь она могла изменить соотношение сил. Хотя на нее, видимо, надеяться не стоило, во всяком случае, достаточно было взглянуть на Ирэн Адлер, чтобы всякая надежда испарилась. Если только девушка не была гениальной актрисой. Ирэн Адлер сбросила со своих плеч руку Ла Понте, снова присела на подоконник и наблюдала за сценой с необъяснимым безразличием. Как это ни абсурдно, но казалось, что она решила до конца оставаться только зрительницей.

Лиана Тайллефер приблизилась к Рошфору с рукописью Дюма в руках, очень довольная тем, что сумела так быстро получить ее обратно. Корсо с удивлением обнаружил, что она почему-то не проявляла такого же интереса к «Девяти вратам» – книга продолжала лежать в холщовой сумке, которая валялась на полу у кровати.

– И что нам теперь делать? – услышал он тихий вопрос миледи, обращенный к Рошфору.