— Значит, она лгала? — отозвался я.

— Конечно, лгала! Она словно говорила под чью-то диктовку. Эта ложь показалась мне такой бездарной, такой неправдоподобной, она настолько противоречила всем моим представлениям о Сандре, что я невольно вспомнила популярную на Гранях поговорку: «Дьявол хитёр, коварен, но глуп».

Я содрогнулся.

— Думаешь, что кто-то заставил её взять на себя вину? По-твоему, она непричастна к исчезновению Сиддха?

— Нет, всё-таки причастна. По крайней мере, знает, что с ним случилось. Это было видно по её поведению. Когда человек что-то скрывает, его постоянно преследует страх проговориться. Как раз на этом Сандра и погорела. Между делом упомянув шутливое предложение Сиддха, она испугалась, решив, что выдала себя. И она действительно выдала — но не словами, а тем самым испугом. После этого ей следовало бы сознаться в убийстве Сиддха на почве страсти, и тогда я, возможно, поверила бы ей. Будь у неё (или у того, кто руководил ею) больше времени на размышления, так бы и случилось. Но времени было мало, а дьявол хитёр, коварен, но глуп. Пытаясь выкрутиться, Сандра окончательно запуталась во лжи… к своему счастью.

— Стало быть, Сиддх всё-таки знал о её проделках?

— На сей счёт у меня нет никаких сомнений. Поэтому она так испугалась. Или, что вернее, испугался её… гм, скажем так — потусторонний командир.

Штепан торопливо перекрестился и невнятно пробормотал короткую молитву. А Инна продолжала:

— Вместе с тем я уверена, что исчезновение Сиддха не имеет отношения к тому, что выделывала с тобой Сандра. На то была какая-то другая причина.

— Наверное, он догадался, что Сандра одержима, — предположил барон.

— Поначалу я тоже так подумала. Однако её готовность вернуть Сиддха целым и невредимым решительно противоречила этой версии. И я почти уверена, что если бы мы поверили в её ложь, она бы немедленно вернула его. А он, в свою очередь, подтвердил бы её историю.

Я вопросительно посмотрел на жену:

— То есть, он заодно с Сандрой?

— По всей видимости, да. Но не думаю, что он одержимый. Скорее, сознательный слуга Нижнего Мира. Чёрный маг… Впрочем, что толку гадать. Вот дождёмся, когда очнётся Сандра, и она нам всё расскажет. Не вижу смысла напрасно напрягать мысли. Я не выспалась и сейчас плохо соображаю.

— Ну, не скажи, — возразил я. — Ты отлично соображаешь, не то что я. Ты очень здорово придумала с перстнем.

— Собственно, мне это подсказала сама Сандра. Ещё в начале путешествия, когда я показывала ей свои драгоценности, она внезапно схватила перстень Бодуэна, но уже в следующий момент бросила его обратно в шкатулку, словно обожглась. У неё на лице было написано глубокое разочарование. Сандра сказала мне, что ошиблась, приняв обычный блокирующий перстень за один ценный артефакт, исчезнувший много столетий назад. Тогда я поверила ей, но этот случай всё же отложился в моей памяти. А тут я вспомнила о нём, я подумала: не хотела ли Сандра надеть перстень, чтобы освободиться от чьего-то влияния? Ну, и решила попробовать.

— И очень вовремя это сделала, — добавил я. — Если бы тот, кто держал её под контролем, догадался о твоих подозрениях… Не знаю, что тогда случилось бы с Сандрой, но явно что-то похуже обморока.

— Поэтому я так торопилась. И теперь понимаю, что в спешке была неосторожна. Если бы Сандра заметила, что я запыхалась, если бы догадалась, что бегала в лагерь, всё могло бы закончиться очень скверно. Мне следовало просто сказать, что схожу за какой-нибудь одеждой, так как уже продрогла, да и в присутствии господина барона чувствую себя неловко в одном белье… Кстати, это правда. Одеться мне не помешает. — С этими словами она снова склонилась над Сандрой, которая по-прежнему оставалась без сознания, но была уже не такой бледной. — Думаю, уже скоро её можно приводить в чувство. Но сперва я всё-таки приоденусь. Ты, Влад, оставайся здесь, присматривай за Сандрой. Рубашку я тебе принесу. А вы, барон, пойдёте со мной. Пока я буду одеваться, разбудите своих людей.

— Да, мадам, — согласился Штепан. — Я уже думал об этом.

— А что мы им скажем? — спросил я.

— Правду, — без малейших колебаний ответила Инна. — Что Сандра была одержимой, а Сиддх, скорее всего, враг. Они должны быть начеку — боюсь, с разоблачением Сандры игры Нижнего Мира в прятки с нами закончились…

Инна со Штепаном отправились в лагерь, а я достал из кармана завёрнутый в салфетку окурок сигары и закурил. Поскольку жена поручила мне присматривать за Сандрой, я старался не сводить с неё глаз — а это было нелегко. Я смотрел на лежащую в обмороке девушку и больше не видел в ней сестру. Я потерял право так её называть, ибо сестру просто любят, а не занимаются с ней любовью. А ещё я лишился права называть Инну своей единственной женщиной, и это мучило меня больше всего. Я всегда гордился тем, что кроме неё у меня никого не было, я не стыдился, что дожил до двадцати четырёх лет девственником, и был счастлив, что сберёг свою невинность для Инны, как она свою — для меня. Я хотел прожить с этой чистотой всю жизнь, но продержался меньше года. Я изменил Инне, изменил нашей любви, и самое страшное — я изменил себе!

Мои попытки переложить всю вину на Сандру потерпели фиаско. Я прекрасно понимал, что если бы в глубине души не хотел её как женщину, то, даже считая её Инной, под тем или иным предлогом отказывался бы от близости с ней. Но я не отказывался. И не пытался отказываться. Всякий раз я набрасывался на неё, изнывая от страсти, мы пылко, неистово занимались любовью, и с ней мне было так же хорошо, как и с Инной… Я был далёк от того, чтобы сводить всю любовь к одному только сексу, но и не разделял мнение ханжей, преумалявших его значение. Приятность моих воспоминаний, тот трепет, который я испытывал, заново переживая те упоительные минуты, приводили меня в отчаяние…

Так прошло минут десять, наконец Сандра пошевелилась и распахнула глаза. Её затуманенный взгляд встретился с моим, и она слабо улыбнулась. В этой улыбке читалась целая гамма чувств — от вины и стыда до радости и невыразимого облегчения.

Пальцами левой руки Сандра прикоснулась к перстню Бодуэна. Я тотчас напрягся…

— Не бойся, — тихо произнесла она. — Я только хотела убедиться, что он на месте. Снимать его не собираюсь — я же не дурочка… А где Инна?

— Пошла в лагерь, чтобы одеться, — ответил я, а мысленно связался с женой и сообщил ей, что Сандра уже очнулась.

„Вот и хорошо,“ — ответила Инна. — „Я скоро буду. Сейчас как раз объясняю ребятам ситуацию, они очень взволнованы… А ещё чёртов Леопольд мешает. Прыгает тут с воинственным видом, уверяет нас, что защитит от всех врагов…“

„Так, может, мы придём?“

„Нет, не стоит. Я же не просто так оставила вас возле ручья. Сначала загоряне должны успокоиться и обдумать всё услышанное. Штепан держит своих людей под контролем, но при появлении Сандры у кого-нибудь из них могут не выдержать нервы.“