— Чего?

— Попробуем выяснить у него самого… Я с ним утром уже переговорил, и он, в общем, согласен… Я позову его?

— Зовите, — сказал я. — Все равно ничем другим больше заниматься невозможно. Все мысли только о случившемся.

— У меня тоже, — тихо сказал Витольд.

Он возвратился вместе с Муриным. Тот был немного испуган, но держался стойко. Витольд поправил камеру слежения так, чтобы она «видела» все, что происходит за столом, потом сходил в свою комнату и включил запись.

— Серега, ты готов? — спросил Витольд.

Мурин — теперь уже с нескрываемым страхом — смотрел на таблетку, которую Витольд держал в руке.

— Просто доверься мне, хорошо? — сказал Витольд. — Проглоти эту штуку. Помнишь, старичок следователь тебе такие давал?

— Ла-ладно, — сипло выдохнул Мурин. Он взял таблетку и быстро ее разжевал. — Т-так ск-корее по-подействует.

Он закрыл глаза и стал ждать, пока успокоительное средство позволит ему говорить без заиканий и, главное, не впадать в панику при страшных воспоминаниях, которые придется воскресить.

Мы оба терпеливо ждали. Я успел справиться о здоровье Макрины. Витольд ответил, что не знает в точности, потому что доктора к ней не вызывали, но вообще она довольно бодра. Надела респиратор и разбирает бельевой шкаф.

Мурин вдруг ожил и произнес:

— Вроде, под-действовало.

— Погоди еще чуть-чуть, — сказал Витольд.

Мурин махнул рукой:

— Л-легкое заиканье останется… Что рассказывать?

— Про браслет, который ты мне вчера отдал.

Мурин омрачился.

— Я его б-больше видеть не мог. Спрятал, чтобы вовсе забыть, не вспоминать никогда. И забывал, а потом опять вспоминал. Особенно когда вдруг найду. Я перепрятывал, чтобы не находить, и опять находил… Н-ни одну вещь на самом деле навсегда спрятать в доме не удается. Как бумаги-то в коробке с кофием нашлись? Да? И в-вот ведь как совпало: захотелось вам кофе, а кофе-то и кончилось, до самого донышка, тут-то все и открылось!.. Т-так всегда.

Он помолчал, обдумывая дальнейшие свои слова.

Витольд напомнил:

— Где ты в первый раз нашел браслет? Не в доме же?

— Нет, — Серега покачал головой и сморщился. — Опять подкатывает, — сказал он, — Можно мне еще таблетку?

— Еще одна — и ты заснешь, а нам нужно, чтобы ты рассказывал, — возразил Витольд. — Я тебе потом дам, когда закончишь говорить. Спи себе на здоровье, можешь даже храпеть.

— А сарай кто б-будет чинить? — слабо уперся Серега.

Витольд был неумолим:

— Завтра проснешься и дочинишь. Давай, про браслет рассказывай.

— Вот Ольгу С-сергеевну убили… — начал Серега.

Я хотел было вмешаться: при чем здесь Ольга Сергеевна, когда мы разбираем убийство Анны Николаевны? Но Витольд быстро сделал мне знак молчать, и я прикусил язык.

— Убили Ольгу Сергеевну, — протяжно повторил Мурин, — а я ее п-прямо накануне с-смерти видел. Она мне рубль дала за то, что я ей сапожки починил. Я ей сапожки зашил незаметным швом, а она мне рубль дала. Я ей г-говорю: «Ольг-га Серг-геевна, я за бесплатно», а она ответила: «Я тебе не за с-сапожки рубль даю, а просто из симпатии». И ушла. А потом ее убили, почти сразу. Меня с-следователь все расспрашивал, о чем мы говорили с ней, почему она мне сапожки отдала, а не в мастерскую. С-сомневался! А мне-то почем знать, почему она мне с-сапожки отдала чинить! Может, ей хотелось мне рубль подарить, а она не знала, как? Вот и придумала способ. А они не верили и все спрашивали и спрашивали, совсем меня замучили. Я и убежал.

Мурин посмотрел на Витольда виновато.

— Я знаю, что убегать нельзя. Вам много хлопот меня потом выискивать. Но я не знаю, как это получается. Просто… иногда нужно спрятаться. Я вам знаете что скажу? — добавил он вдруг и заморгал очень быстро, как будто готовился заплакать. — Я этого никому не говорил. Там, внутри меня, есть злой. Он маленький совсем, но очень злой. Вот ему и надо в пещеру. Он там просыпается. А сам я сплю.

— Дальше, — сказал Витольд, никак не реагируя на признание Мурина.

— Я убежал, — послушно заговорил опять Мурин. — Я не сумасшедший, я знаю, что ушел глубоко в пещеру, а проснулся возле самого входа. Я все помню! Это вы меня вытащили. Я же помню, как вы меня ловили и вытаскивали. — Он покачал головой и усмехнулся, лукаво и совершенно незнакомо. — Ну и ненавижу я вас, Витольд Александрович, когда вы меня так хватаете и веревкой тащите! Просто убил бы, шею бы сломал… А когда просыпаюсь, то иначе все — я одно добро помню. Если тот, злой, заснет — мне одному из пещеры не выбраться. А злой нипочем из пещеры добровольно не уйдет. Так и сгнил бы я внутри земли…

Он вздохнул.

— Вернулся я домой из пещеры в тот раз, а браслет уже был у меня в кармане. Я его в пещере и нашел. По-подобрал зачем-то и в карман положил, потому что вещь дорогая.

— Там герб князей Мышецких, — сказал Витольд. — Это ты тоже разглядел?

— А как же, — кивнул Серега. — Первым делом. Ну, думаю, все, пропал Серега Мурин! Идти к Софье да отдавать ей вещь, которую украли из ее дома? Она же меня поедом заест! Ни один ее обидчик жив не остался… Как глянет — так все, начинает человек чахнуть, а потом умирает. Мне этого не надо. Ну я и спрятал браслет. Никому ничего не говорил. А теперь время пришло. Заберите от меня эту вещь, чтобы я больше не вспоминал про нее.

— Так и будет, — обещал Витольд. — Держи свою вторую таблетку и ступай, братец, спать.

Мурин схватил таблетку и быстро ушел, почти убежал, не оглядываясь на браслет, который так и остался лежать посреди стола.

Витольд проводил его взглядом.

— Я себя чувствую каким-то отравителем, — сказал он. — То Макрину травлю, то Мурина. — И посмотрел в камеру: — Это была шутка. Не всерьез. Не признание. — Потом перевел взгляд на меня. — Что скажете, Трофим Васильевич?

— Я не знаю, — выговорил я. — Кажется, начинаю понимать ваши вчерашние жалобы на мозоль в мозгу.

— Я ведь предупреждал, что Мурин всегда говорит правду, — заметил Витольд. — Причем даже в ущерб себе. Сейчас он фактически признался в том, что мог совершить преступление в состоянии забытья.

— Думаете, это Мурин — маниакальный убийца?

— Десять лет назад Мурин был еще ребенком, — сказал Витольд. — Может быть, он подражает маниаку. Или стал орудием в его руках… Но вернее всего то, что он просто подвержен припадкам, как я и говорил с самого начала, а браслет действительно нашел на месте преступления. И потом, не забывайте: Мурин все-таки не фольд, а тот, кто убил Анну Николаевну, имел в своих жилах кровь фольда.

Он вдруг замолчал — да так, что у меня мороз прошел по спине.

— Кровь фольда, — повторил Витольд. — Не обязательно фольд. Просто его кровь… И браслет с гербом Мышецких на месте другого преступления.