— Всеславна, милая, чему ты все улыбаешься?

Та посмотрела на него лучистыми глазами и опустила голову.

— Аскольд, — прошептала она секундой позже, — у нас… будет ребенок.

— Что ты сказала? — не расслышал он и выразительно посмотрел на жену.

— У нас будет ребенок! — уже громче повторила Всеславна. И добавила неуверенно: — Может, сын, а может, дочка…

Аскольд подхватил ее на руки и закружил по комнате:

— Хочу сына!

— А я — девочку.

— А-а… будь кто будет! Все равно здорово!

С этого мгновения Всеславна почувствовала, что муж начал относиться к ней по-особому: всячески старался оградить от неприятностей, стал меньше говорить о своем желании скорее сразиться с врагом. Однако энергия молодости требовала выхода. И они втроем, приглашая с собой и Маргариту, стали совершать ежедневные конные прогулки, благо в окрестностях было спокойно.

Во время прогулок они вспоминали о времени, проведенном у князя-разбойника. Маргарита поведала, что тот знал на удивление много и рассказчиком был отменным.

Возвращаясь однажды с одной из таких прогулок, они увидели во дворе замка довольно странных всадников. С ног до головы те были забрызганы грязью, что говорило о долгом пути, проделанном ими в столь нелегкую весеннюю распутицу. Дождавшись отбытия незнакомцев, Аскольд поспешил к магистру и застал того сосредоточенно изучающим какую-то бумагу. Увидев вошедшего, фон Зальц отложил свиток и жестом указал на боковое кресло. Когда Аскольд сел, он вопросительно на него воззрился.

— Гонцы были из Рима? — спросил козелец, с нетерпением ожидающий возвращения Рудольфа.

— Нет, — покачал головой магистр, — от венгерского короля. Татары вторглись на его землю. — Из груди тевтонца вырвался тяжелый вздох.

— Ха! Дождался! — не удержался от колкости Аскольд.

— Ты радуешься? — удивился магистр.

— Я просто выразил расхожее мнение: если не хочешь, чтобы горела твоя земля, пусть она горит у твоего врага. Я знаю, что в свое время князь Михаил ездил в Венгрию просить у короля помощи. Окажи тот ее вовремя, Киев не был бы взят татарами.

Магистр поднялся с кресла и вышел из-за стола. На нем было домашнее черное платье свободного покроя. На шее висела тяжелая золотая цепь с крестом. Вьющиеся седеющие волосы ниспадали почти до лопаток.

Пройдясь задумчиво по комнате, он остановился перед Аскольдом.

— Видишь ли, друг мой, — он поправил на груди крест, — в своих решениях владыки порой руководствуются несколько иными принципами, нежели окружающие. И они не всегда вольны предавать огласке свои цели.

— А мне думается, — Аскольд тоже поднялся, — что владыка, не видящий опасности для себя, — плохой владыка. Помоги Бела тогда нам, не пришлось бы ему теперь самому встречать нежданых гостей.

Магистр внимательно посмотрел на Аскольда:

— Я догадываюсь, чем заняты сейчас твои мысли, но тевтонцы и по сей день не готовы оказать кому-либо помощь. Поверь, Аскольд, мы тоже горим желанием сразиться с неверными. Бороться за святую веру — наша цель. Но осуществлять ее надо разумно. Сам посуди: весна в разгаре, вместо дорог — непролазная грязь. Для рыцаря в тяжелых доспехах подобные условия равносильны смерти. К тому же более половины из них сейчас отсутствуют. Рудольф, как тебе известно, в Риме. С ним — примерно с десяток воинов. Небзыизвестный тебе Отто Балк — на Востоке. Кстати, мне искренне жаль, что вы с ним в ссоре. Отто — прекрасный воин, — магистр бросил быстрый взгляд на Аскольда. — Впрочем, тебе, кажется, интереснее знать, когда вернется Рудольф?

— Очень жду, — признался тот. — Хочу увидеть его, прежде чем покину ваш гостеприимный кров. А еще мне необходима встреча с князем Михаилом. — Брови магистра поползли вверх, но Аскольд ответил уклончиво: — Мне надо прояснить с ним один очень личный вопрос. Думаю, страх перед Батыем пригонит и Михаила к вам.

Лицо магистра посуровело.

— Мне кажется, Аскольд, что ты хочешь, дождавшись Рудольфа, подбить его на совместную борьбу с неверными. — Заметив, что козелец улыбнулся, он приблизился почти вплотную. — Дай мне слово, — заговорил он неожиданно тяжелым, грозным голосом, сменив доброжелательное выражение лица на жесткое и непроницаемое, — что до встречи с Рудольфом ты не предпримешь никаких шагов, не посоветовавшись со мной.

От столь разительной перемены магистра Аскольд несколько растерялся. Меж тем фон Зальц продолжал буравить гостя немигающим взглядом. И он добился своего.

— Хорошо. Даю слово рыцаря, — тихо, но внятно произнес Аскольд.

— Вот и договорились, — магистр на глазах преобразился в прежнего душку.

Этот разговор произвел на Аскольда тягостное впечатление. Хотя в душе он вынужден был признать правоту магистра.

Жизнь снова потекла размеренно и спокойно, словно в мире царили порядок и согласие. Некоторое разнообразие вносило лишь получение изредка приходящих в замок вестей. С одним из гонцов пришло письмо и от ярла. Разумеется, с неизменным дорогим подарком для Маргариты. На сей раз это был золотой грифон на чешуйчатой золотой цепи. Маргарита не преминула похвастаться ценной вещицей на первой же прогулке.

— Ах, какое чудное украшение! — всплеснула руками Всеславна, залюбовавшись золотыми переливами восточного творения. — Аскольд, посмотри, какая замечательная вещичка!

— Страшила, — безразлично заметил тот.

— Сам ты страшила, — рассмеялась Всеславна. — Не можешь мне такую безделушку подарить, вот и ворчишь.

— А мне, между прочим, подарил эту красоту один свей. Ярл, — не без гордости добавила Маргарита, искоса взглянув на Аскольда.

— Ярл? — переспросил он машинально.

— Да. Правитель целой страны, — небрежно обронила девушка.

Аскольд внезапно пришпорил лошадь и куда-то ускакал. Вернулся с охапкой подснежников.

— Вот она — красота! — воскликнул он, протягивая обеим женщинам по букету.

— Изумительные цветы! — восхитилась Всеславна.

Но особенно обрадовалась Маргарита. Принимая букет, она стала похожа на счастливого ребенка, на глазах которого только что свершилось чудо. Наградой Аскольду за столь неожиданный подарок стал ее невыразимо нежный взгляд.

— Ну, вперед до нашего дуба! — крикнул спутницам козелец, стегнув коня.

Дорога в этом месте успела просохнуть, кони шли ходко.

Заветный дуб стоял среди поля один-одинешенек. Но то ли от избытка солнца и воздуха, то ли оттого, что землица под ним была какая-то особенная, но выглядел он настоящим гигантом. Чтобы обхватить ствол, потребовалось бы, пожалуй, несколько человеческих рук. Пустив коней пощипать свежей травки, троица расположилась под дубом, прижавшись спинами к его теплому стволу.

Неожиданно Маргарита вскочила и, не сказав спутникам ни слова, побежала в поле. Аскольд посмотрел ей вслед и вдруг увидел стремительно несущееся со стороны леса стадо косуль. Он понял, что животные от кого-то спасаются. Аскольд крикнул девушке, чтобы она вернулась, но та, то ли не услышав его, то ли желая поддразнить, и не подумала подчиниться.