— Подумайте, мы можем быть весьма полезными друг другу. Тем более, мы с вами как никак все же не чужие люди. И я бы вам не советовал иметь тесные контакты с Суриковым, это настоящий авантюрист и карьерист. Ради достижения своих целей он готов пойти на все, что угодно.

Я навострил уши.

— Что вы имеете в виду?

Но если Загрядский что-то и знал, то умело это скрывал.

— Только то, что я сказал, не более того. Мы не так близки с этим господином, чтобы я мог бы что-то знать об его тайных планах. Но я знаю лишь то, что он всегда что-то замышляет. Для него это что-то вроде наркотика.

Я не был уверен, что муж моей бывшей жены говорит правду, но никаких доказательств его не искренности у меня, естественно, не было.

— Что вы мне ответите? Вернее, нам ответите.

— Спасибо за доверие, ваше предложение крайне интересно. Но я готов его обсуждать только после выборов. Хоть на следующий день.

— Мне не совсем понятна ваша позиция.

— Я подрядился сделать определенную работу, в определенном качестве. Когда мой контракт потеряет силу, я могу начать обсуждение по поводу заключения другого контракта. Вот, собственно, и вся позиция. Простая, как графин.

— Жаль, конечно. Я надеялся увезти отсюда более весомый результат.

— Простите, если я вас разочаровал.

— Вы могли бы очень существенно помочь своему сыну. Вы даже сейчас не очень представляете, какая это могла быть помощь.

— Помогать детям надо, но еще важней, чтобы они пробивались бы в жизни сами.

Эта реплика осталась со стороны Загрядского без ответа.

— Я все же надеюсь, что наше сотрудничество начнется, — сказал он.

Мы пожали руку и на этом расстались.

Следующим пунктом программы оказался ужин. Он был ни чем не примечателен, так как сотрапезники говорили мало и старательно избегали острых тем. Единственно, что привлекло мое внимание, что Перегудов пил почти не переставая.

После трапезы все, словно призраки, куда-то быстро исчезли. Зато как из-под земли передо мной вырос Дианов.

— Генерал ждет вас в машине.

В таком мрачном расположение духа я видел Перегудова не часто. Рот был так плотно сжат, что скулы выдались вперед. Он напоминал желающего пободаться быка, которого вывели из себя, махая перед его носом красной тряпкой. А так как никого, кроме меня, рядом не было, то весь гнев стал выливаться на мою персону.

— Гнусные мерзавцы, они думают, что мною можно управлять, как велосипедом, всего лишь крутя педали. Ты видел, какой чудовищной спесью они все переполнены, как выгребная яма гавном. Они полагают, что я всего лишь игрушка в их руках. Нет, ты видел, как они со мной обращались? — В ярости Перегудов схватил меня за рукав рубашки так сильно, что он затрещал. Но ему в отличия от меня было не до таких мелочей. — Ты понимаешь, чего они хотят? Чтобы я ползал перед ними на коленях и целовал бы их вонючие задницы. И это я без пяти минут губернатор одной из самых больших территорий страны. Вот им!

Последовавший за этим жест был столь неприличен, что я счел за благо его не описывать.

— Я тебе говорю, консультант, я плюю на них с самой высокой в мире лестницы. Отныне я совершенно свободен, как вон та птица.

Но я не верил Перегудову, я знал, что никуда он от них не денется, и сколько он не возмущался бы, выбора у него нет, так как он сидит, как пойманная в силки птаха, в их финансовой клетке. И никаких шансов выбраться из нее, нет. Тогда придется раз и навсегда расстаться с голубой мечтой стать губернатором, а потом шагнуть еще выше.

Таким взвинченным я Перегудова еще не видел. Он с трудом сидел в машине, так ему хотелось вырваться из ее тесного пространства, которого не хватало, дабы уместить все его бьющие через край эмоции.

Побушевав некоторое время, Перегудов немного успокоился. Чувство реальности постепенно возвращалось к нему, и делало его более покладистым и разумным.

— Я не согласен с тобой, что мы выбрали не верную тактику, — уже почти спокойно произнес он. — Однажды я понял, что есть один простой прием, позволяющий политику постоянно добиваться успеха. Надо всего лишь вещать людям о том, что они в данный момент хотят услышать. Если они желают услышать, что по Марсу бегают и спариваются кролики, значит, надо им это и говорить. Не важно что, важно, чтобы им бы это понравилось, воодушевило. Люди живут эмоциями. Разве не так, консультант?

Я покачал головой.

— Оно вроде и так, да на самом деле не совсем так. Если исходить из тезиса, что все люди идиоты или в лучшем случае дураки, то я согласен лучше этого приема и не сыскать. Да только есть немало таких, кто способны более или менее мыслить трезво. И на них этот гипноз не действует в такой же мере. Если было бы все так просто, на кой черт, скажите, нужны мы, политтехнологи. Люди накапливают жизненный опыт, и он подсказывает им, что нельзя верить тому, кто обещает все подряд, а его речь состоит сплошь из громких, но пустых лозунгов. Вот в чем проблема, генерал.

— Может ты и прав, — неохотно признал Перегудов. — Но я при любом раскладе все равно стану губернатором. Вот увидишь. И тогда с этой сволочью буду говорить на своем языке. На самом деле, у меня гораздо больше сторонников, чем они думают. Только они себя не афишируют.

Без всякого сомнения, он имел в виду эскадроны смерти. Я решил вылить на его голову ушат холодной воды.

— Тайные сторонники всегда несут потенциальную опасность. С некоторого момента они начинают играть по своим правилам и выходят из-под контроля. А для того, чтобы их усмирить, не хватает средств, так как приходится все делать тайно. И тогда ситуация становится непредсказуемой. Гораздо предпочтительней всегда иметь легальную поддержку, от таких людей можно ждать гораздо меньше неожиданностей, ими легче управлять.

Перегудов хмуро посмотрел на меня и задумался. Я мысленно торжествовала: мои слова надолго лишат его спокойствия.

— Плевать, — вдруг произнес Перегудов, — когда я стану губернатором, то разберусь и с тайными и явными сторонниками. Я их всех зажму вот так, — поднес он к моему носу свой внушительный, поросший густой темной растительностью кулак. Следующая его сентенция вызвала у меня небольшой шок. — Думаешь, я не понимаю, зачем они хотят поставить тебя ко мне вице-губернатором? Чтобы ты шпионил за мной и доносил