Али было очень интересно.

Больше всего специалистов удивляло не выделение световой энергии, а разложение каменных пород — в результате жизнедеятельности лишайников образовывалась почва. А где почва — там растительный и животный мир. Мертвая страна оказалась вполне живой.

Геологи тоже не скучали. Экспедиция собиралась покинуть плиту Наска и пересечь Восточно-Тихоокеанское поднятие. Тихоокеанская плита — совсем молодая, она поступательно перемещается к западу. Она достигнет Азии через сто восемьдесят миллионов лет и тогда начнет вдавливаться в мантию. Геологи собирались рассмотреть всю геологию Тихоокеанской плиты — от рождения до смерти.

На третьей неделе августа экспедиция проходила под корнями безымянного подводного вулкана. Сам вулкан на милю возвышался над поверхностью, питаясь магмой через протоки, уходящие в глубь мантии. Стены коридора были горячими.

Лица у людей пылали, губы потрескались. Те, у кого еще оставался бальзам для губ, мазали им даже руки. Через тринадцать часов все поняли, что значит «поджариться заживо».

Айк велел всем покрыть голову — сам он тоже обвязался шарфом в красно-белую клетку. Предполагалось, что защитные костюмы не допускают скопления влаги — пот должен проходить во второй слой ткани, а циркуляция воздуха обеспечивать сухость кожи. Однако влаги в костюмах набиралось столько, что никто не мог больше терпеть. Скоро все разделись до нижнего белья, даже Айк в своей байдарке. Шрамы от аппендицита, родинки, пятна — все оказалось выставлено на всеобщее обозрение. Потом, разглядев друг друга голышом, напридумывают новых прозвищ.

Али никогда в жизни не испытывала такой жажды.

— Долго еще? — прохрипел кто-то с плота.

Айк усмехнулся:

— Можете попить.

Плыли дальше, дыша широко раскрытыми ртами. Аккумуляторы в моторах уже сели. Люди вяло гребли, плеща веслами.

В одном месте стена настолько раскалилась, что светилась красным светом. Сквозь щель в стене виднелась магма. Она бурлила, словно красное золото, будоража земную утробу. Али отважилась взглянуть и тут же, отвернувшись, налегла на весла. Страшное шипение звучало колыбельной песнью Земли.

Река местами огибала раскаленные корни вулкана, местами протекала прямо через них. Тут были, как обычно, развилки и тупики. Но Айк каким-то чутьем знал, куда плыть.

Коридор начал суживаться. Али плыла почти в самом хвосте флотилии. Сзади вдруг раздался крик. Она решила, что на них напали. Айк тут же развернул байдарку и полетел вверх по течению — стремительно, как водомерка.

Он проплыл мимо плота Али и остановился. Стены здесь оплавились и нависали над водой, и самый последний плот застрял.

— Кто там? — спросил Айк у Али и ее спутников.

— Там ребята Уокера, — ответили ему. — Двое.

С последнего плота кто-то звал на помощь; голоса они не узнали. Порода, которая буквально стекала вниз, грохотала, словно ломающиеся борта корабля. Стена трескалась, стреляя во все стороны камнями.

Подошел на своей лодке Уокер. Полковник оценил ситуацию и приказал:

— Оставить их!

— Это же ваши люди! — возразил Айк.

— Сделать ничего нельзя. Плот не пройдет. Они знают: кто отстал — возвращается.

Солдаты, сидевшие с ним в лодке, остолбенели; от напряжения на руках у них вздулись вены.

— Нет, так не годится, — ответил Айк и рванул вверх по течению.

— Вернись! — кричал вслед полковник.

Айк гнал байдарку в сужающийся на глазах проход. Стены расползались. Его красно-белый шарф задел за стену и загорелся. Волосы на голове дымились. На полной скорости он пронесся через проход. Стены позади него сомкнулись с чмокающим звуком. Оставалась щель у самого потолка, но температура камня — не меньше девятисот градусов по Фаренгейту. Взобраться туда невозможно.

— Айк! — позвала Али.

Но его, казалось, поглотила скала.

Стена задерживала воду. На глазах у всех река стала мелеть, кое-где дюйм за дюймом проступало дно. Коридор наполнялся паром. Похоже, гибель будет гнаться за ними по пятам.

— Здесь нельзя оставаться, — сказал кто-то.

— Подождем! — потребовала Али. И добавила: — Пожалуйста.

Они ждали, а вода все спадала. Еще несколько минут, и плот сядет на камни.

Али едва шевелила потрескавшимися губами. «Отец Небесный, — молилась она, — пусть на этот раз обойдется».

Это было на нее не похоже. Настоящая набожность не требует вознаграждения. С Богом нельзя заключать сделки. Только один раз, в детстве, Али просила, чтобы вернулись ее родители. С тех пор она решила — что будет, то и будет.

— Пусть они спасутся, — молила она.

Стена не открывалась. В жизни чудес не бывает. Камень оставался мертвым.

— Поплыли, — сказала Али.

И тут все услышали новый звук. Река за стеной поднималась все выше. И вдруг через щель наверху хлынула струя воды.

— Смотрите!

Словно Иона, извергнутый из чрева китова, через щель вылетел сначала один, потом другой человек. Вода защитила их от раскаленного камня и сбросила вниз. Оба солдата, шатаясь, побрели вниз по течению — безоружные, голые, обгоревшие, но живые! Вода доходила им до бедер. Сидевшие на плоту подгребли поближе и подобрали перепуганных мычащих солдат.

— Где Айк? — кричала Али, но из-за ожогов в горле они не могли говорить.

Все смотрели на бурлящий поток, в котором возник темный предмет. Длинный с темными полосами — байдарка Айка. Потом вылетело весло. И наконец — он сам.

Айк, полуошпаренный, упал на планшир байдарки. Немного передохнув, вылил оттуда воду, забрался внутрь и подплыл к остальным. У него были ожоги, но он оказался цел — даже обрез на месте. Он побывал на волосок от гибели, и сам это знал.

Айк сделал глубокий вдох, стряхнул воду с волос и попытался скрыть широкую улыбку.

— И чего мы ждем? — спросил он.

Марафон через корни вулкана закончился несколько часов спустя. Плоты вышли на мелководье — просвечивало дно из зеленого базальта. Воздух был прохладный, вода чистая, течение слабое.

Двух голых и счастливых солдат вернули Уокеру. Их переполняла благодарность к Айку. Однако их радость омрачало пятно — полковник наверняка стыдился того, что хотел их бросить.

Следующие двадцать часов все отсыпались. Когда люди проснулись, Айк накидал в воду у берега камней, чтобы всем удобнее было напиться. Али никогда не видела его таким довольным.

— Ты заставила всех подождать, — сказал он ей.

И у всех на виду поцеловал в губы. Возможно, решил, что это единственный безопасный способ. И Али смирилась, хоть и покраснела.

Она уже успела разглядеть за обезображенной внешностью и нелепыми татуировками его настоящую сущность. Али стала доверять ему гораздо больше и в то же время меньше. У него было какое-то ощущение собственной неуязвимости. И Али видела, что каждое столкновение с опасностью укрепляет в Айке этот дух и что один поцелуй может его сломить.