Надо действительно побывать на двух сторонах любви – на светлой и на темной, чтобы по-настоящему понять, оценить и осознать свои чувства, расставить приоритеты.

– Хорошо. А ты?

– Тоже, – его рука все-таки накрывает мою, окутав волной приятного тепла. – Где твой плюс один?

Не знаю почему улыбаюсь. Выгляжу со стороны, как идиотка, но мне пофиг.

Вообще-то, собиралась прийти с Игнатом, но в самый последний момент всё изменилось. Саблин помирился со своей зазнобой, и они уехали на несколько дней в Карелию.

Все вокруг счастливы, может быть, и я когда-нибудь стану.

– Разве ты не видел, что я пришла одна?

Ментальная Маша отвесила реальной знатную оплеуху. Зачем я флиртую с ним? Надо бежать!

– Видел, – Дима переплетает наши пальцы. – Но хотел, чтобы ты сказала это вслух.

– Очень красивая песня, – с трудом выговариваю, едва справившись со сбившемся дыханием. – Последняя. Я раньше её не слышала.

Прежде чем ответить, Дима долго молчит.

– Она для тебя, Маша.

– Знаю.

Наши взгляды пересекаются и, кажется, словно в любую секунду он меня поцелует. Я уже почти ощутила вкус его губ и погрузилась в сладкую горячую нирвану этих запредельных и желанных ощущений. Но он почему-то не делает этого, продолжая просто держать за руку.

– Может, мы прогуляемся? – подушечкой большого пальца поглаживает меня по запястью. – Что скажешь?

Мне точно не стоило соглашаться, но голос разума заставили заткнуться, а я шла с Димой, впервые за последнее время ощущая себя на своем месте. Там, где я должна быть.

Дура? Зато почти счастливая!

Как может человек, который причинил тебе столько боли, одним своим появлением вырастить в душе пышные цветочные сады?

Я не знаю. Это гребаное волшебство. Это любовь.

Эпилог – Когда мы полюбили друг друга

Маша

Ник и Мира решили устроить свадьбу за городом.

Среди первозданной природы, цветов и деревьев, на берегу живописного лесного озера.

Арендовали по этому случаю комплекс коттеджей, чтобы разместить всех гостей. На территории так же были баня, сауна, боулинг и бильярд, несколько беседок во дворе и обустроенный парк со скамеечками, фонтанами и качелями. А в озере можно не только поплавать, а ещё покататься на катере, водных лыжах и на гидроцикле, попрыгать с тарзанки, ну и, конечно же, позагорать.

В общем, полный набор для веселого и активного отдыха.

Мы с Димой до самого рассвета гуляли по окрестному парку.

Разговаривали, кормили уток, обошли озеро, полночи сидели на качелях и просто не могли оторвать взглядов друг от друга. Говорили на любые темы, которые не касались непосредственно нас. Словно вычеркнули это из памяти, удалили.

Возможно, так и стоило поступить?

Ведь стрелки часов никогда не идут назад, вот и нам не стоит возвращаться к прошлому.

Когда начало холодать, мы расположились на одной из террас, укутавшись в уютные пледы. Сотня приготовил горячий чай, я принесла немного канапе, закусок и десертов, потому что уже довольно сильно проголодалась.

Продолжаем обсуждать всё на свете.

Работу, последние новости, кто чем занимается и где работает. Я рассказываю про Улю, про издательство и свои проекты.

Книги, фильмы, музыка, свадьба Миры и Ника – слова льются из нас, как из рога изобилия.

Дима делится своими планами. Он занялся всерьез музыкой, открыл собственную студию звукозаписи. Параллельно участвует в родительском бизнесе.

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Начинает светать, очень некстати слипаются глаза, я зеваю, прикрывая рот ладошкой. Пора расходится. А мне… мне совсем не хочется этого.

Дима провожает меня до комнаты. По чудесному стечению обстоятельств нас поселили в одном домике, в соседних спальнях.

– Пока, – он медленно отпускает мою руку, не разрывая наш тесный контакт до последнего.

– Пока, – улыбаюсь и толкаю свою дверь.

– Спокойной ночи, колючка.

Он наклоняется и целует меня в щеку, едва не спровоцировав полную остановку сердца. А потом идет дальше по коридору.

Спокойной ночи…

У меня горит лицо, горит всё! Трясутся руки, молчу про моё глупое сердце, пытающееся проломить грудную клетку. Едва восстановив дыхание, подошла к зеркалу.

Глаза блестят, щеки приобрели оттенок макового поля, губы не перестают улыбаться.

Ну и чему ты радуешься, дура?

Он всё равно ушел…

Направляюсь в ванную, чтобы хоть немного остудить своё полыхающее жаром лицо.

Распускаю волосы и возвращаюсь в комнату, на ходу расстегивая молнию на платье. Чтобы дотянуться до замочка, надо очень сильно постараться. В конце концов, я добиваюсь успеха и делаю это.

Уф!

Сейчас ещё от лифчика и каблуков избавлюсь, вообще буду самой счастливой во всей вселенной.

Скидываю туфли и уже собираюсь полностью снять проклятое бандажное платье, как слышу стук.

Сглатываю.

Дверь открывается сразу и нараспашку. К косяку приваливается Сотников. Его взгляд жадно блуждает по мне, пока не останавливается на глазах. Так мы и стоим, как два идиота.

Смотрим друг на друга.

– Сотня, ты что-то забыл?

Мгновенно возникает желание впечататься лицом в собственную ладонь. Маша-дураша! Вот что он мог забыть, если даже не входил сюда?

Всё!

Крыша отъехала, мозги отказали. Логика! Ау, ты где? Ах нет, тоже ручкой сделала.

– Да, – отвечает Дима и делает шаг внутрь, захлопнув за собой дверь. – Я забыл тебя.

Я бегу к Сотне, запрыгивая на него, пока его руки ложатся на мою попу и крепко прижимают к себе.

Да!

Наши губы сталкиваются.

Они так скучали друг по другу, как и мы.

Этот поцелуй вырабатывает чистое электричество. По венам бежит ток вместо крови, сердце качает долгожданное спасительное противоядие. Из страстных, жадных и голодных прикосновений мы переходим к более нежным, осторожным и ласковым. Словно показывая и обнажая свои истинные чувства.

– Прости меня, – шепчет Дима, покрывая беспорядочными поцелуями моё лицо. Ничего не оставляет без внимания – щеки, уголки глаз, виски. – Прости, прости, прости…

– Я давно уже тебя простила, глупый.

Мой голос дрожит от волнения и немного от смущения, но это мало волнует в данный момент. Хочу, чтобы он знал, какой я становлюсь рядом с ним.

Только рядом с ним.

Он почти целомудренно прижимается к моим губам своими. Совершенно несвойственно для себя. Мягко раздвигает их, чуть прикусывает и оттягивает за нижнюю. Если он сейчас меня не поцелует так, чтобы все мысли разом вылетели из головы, как пробка из-под шампанского, то я вряд ли доживу до утра.

Потому что любить – это смертельно.

Веду ладонями по рубашке, подбираясь к шее и прижимаюсь к беззащитной коже влажными губами. Он напрягается, начинает дышать чаще, а пальцы до боли впиваются в мои ягодицы.