А вот и Ярон… Почти не изменился — так показалось на первый взгляд. Но на второй стало заметно — изменился, стал суровее, заматерел, и видно, что жизнь у него тут была не сахарная. Даже если не смотреть ему в глаза — видно. А уж если заглянуть…

Фаину обожгло и оледенило одновременно, когда она перехватила его взгляд. Мертвый взгляд человека, у которого заживо вырвали кусок сердца, половину души, а потом оставили жить как есть, хотя с такими ранами не живут. А ему придется, и он это понимает, он с этим смирился, но назвать ли это жизнью…

Смотрит на девушку, пытается отвести взгляд, но тот снова и снова притягивается к ней, к застывшей синеве ее глаз, в которой даже сейчас больше жизни, чем в его угасшей темноте. Значит, это ее он полюбил. Что ж… Фаина вздохнула.

— Я готова, — сказала тихо, хотя готовой себя и не чувствовала, но вряд ли это вообще возможно.

— Ты уверена? — спросила Таша.

Фаина всхлипнула, глядя на внучку, сожалея, что не может подойти, обнять, попрощаться. Да может, оно так-то и лучше. Незачем еще сильнее душу рвать.

— Да что уж… — сказала она. — Я пожила. А она молоденькая совсем… Любит его, наверное?

— Любит, — кивнула Таша. — Заслонила его собой, спасла.

— Ох, — выдохнула Фаина. — И это по ней Полюшка так убивается?

— По ней. Она и Полину спасла — раньше. Тогда пожертвовала свободой, а сейчас жизнью.

— Ну, тогда я точно готова, — до конца решилась Фаина. — Пусть поживет, порадуется.

Таша удовлетворенно кивнула. Да, теперь решение принято твердо.

Она протянула руку к груди Фаины, и та ощутила холод, растекающийся от сердца, мгновенно онемели руки и ноги, начало темнеть в глазах, Фаина оседала на землю — ноги уже не держали. Таша поддержала ее, помогая опуститься на траву.

В руке шаманки вспыхнул золотой трепетный огонек. Она шагнула к Муфре, отдала его. Огонек мерцал, то ярче вспыхивая, то грозя угаснуть, словно пламя свечи на ветру… Муфра отстранила Полину, подошла и опустила руку с огоньком на грудь Райяны.

— Искра Жизни. Добровольно отданная. Жизнь вдохнет, из-за грани вернет.

Еще несколько секунд ничего не происходило, потом тело Райяны выгнулось, будто в судороге, и таким же судорожным был ее первый вдох — первый в ее новой, в ее второй жизни.

И одновременно с ним Фаина выдохнула — в последний раз. Таша одним движением руки сняла покров невидимости с нее и себя.

— Райяна, — Ярон бросился к любимой, упал на колени, прижал к себе.

— Бабушка, — кинулась к Фаине Поля.

— Она отдала Искру Жизни Райяне, — весомо сказала Муфра. — Она… разомкнула круг судьбы.

Полина замерла, обернулась к шаманке, еще не понимая, не веря, но в глубине души уже надеясь на чудо. Еще одно чудо, так нужное им всем, а ей уж точно.

— Искра Жизни для того, кто разомкнет круг судьбы… — прошептала она и подняла руку с браслетом.

Красный камень в нем пылал живым пламенем.

— Истинно так, — кивнула Муфра, переглянувшись с Ташей и улыбнувшись.

— Она разомкнула круг судьбы. Дар Шере-Лоа-Ри — для нее. Второй шанс. Редко кому такое дается.

— Фаина… — не веря своим глазам прошептал Ярон.

— Узнал? — улыбнулась Муфра. — Она. Жизнь решилась отдать, чтобы любимую тебе вернуть.

Князь только молча покачал головой, не находя слов, а Таша легко сняла браслет с руки Полины и положила его Фаине на грудь. Тело пожилой женщины окутало мерцание, скрыв его ото всех.

— Так и должно быть? — шепотом спросила Полина, когда мерцание стало похожим на пляску алого пламени, а все в целом — на невероятный погребальный костер, а не на возвращение к жизни, как только что было с ошеломленной Райяной, уже сидевшей на земле в объятиях Ярона.

— Вестимо, да, — важно кивнула Таша. — Новая судьба ей выпадает, новая жизнь.

Когда алые сполохи угасли, ахнули все, даже невозмутимый Верен. Правда, шаманки ахнули не слишком убедительно, похоже, они на что-то такое и рассчитывали, однако даже им было неожиданно увидеть на месте пожилой женщины молоденькую девушку — лет двадцати, никак не больше.

Фаина села и с искренним недоумением ощупывала себя, наконец увидела свою руку и поднесла к глазам. Рука явно принадлежала не шестидесятилетней женщине, а юной девушке.

— Это что… тот свет, что ли? — спросила она.

Муфра фыркнула.

— Ну, в каком-то смысле, да. Для вашего мира наш, может, и другой свет. С днем рождения тебя, Фаина. Хоть от судьбы своей ты и убежала, но и цену за это заплатила высокую, ошибки осознала и даже исправила, а это большая редкость. Мало кому такая возможность дается. Теперь жизнь твоя тут — на Лоанире. Новая жизнь.

Фаина осторожно поднялась и обнялась с Полей.

— Бабушка… теперь тебя и бабушкой-то не назовешь. Ты такая красивая…

— Молчи уж… Тебе все красивы, кроме тебя. — Фаина всхлипнула, разрываясь между желанием рассмеяться и разрыдаться — от полноты нахлынувших чувств.

— А дочка как же? Ниночка?

— Навещать тебя сможет. Или ты ее, — подмигнула Таша. — Но лучше — она тебя. Найдем способ.

— А как же я… в таком виде…

— Ну знаешь, — Таша с деланым возмущением уперла руки в боки. — В виде трупа ты ей показаться не боялась? Ничего, переживет как-нибудь. Жить здесь станешь, так что женихов у дочери отбивать не будешь.

— Только у внучки, — хихикнула Муфра. — Хотя у нее не отобьешь, — она подмигнула Верену, ошеломленному таким развеселым поведением всегда отстраненных и часто мрачных шаманок.

А ведь они такие же люди, — подумалось ему. И как долго пришлось им жить в постоянном напряжении. Остальные — просто жили. Хоть и понимали, что что-то назревает, но не в такой степени. А они знали, все время знали и видели, что происходит, знали, как трудно будет удержать наш мир на краю, сколько всего должно совпасть и сложиться, чтобы все кончилось вот так, чтобы можно было сейчас выдохнуть: справились.

Конечно, есть жертвы — в основном это мраки, но ведь их можно было спасти, как спасли брата Ярона, значит, это и есть жертвы этой исподволь начавшейся тайной войны, которой этой ночью, к счастью, пришел конец.

Вон он, Атей, — сидит поодаль на земле, смотрит в небо. О чем думает? Каково сейчас ему и всем остальным, пришедшим в себя, еще только начинающим осознавать, что с ними было. Помнят ли они, как были мраками, что творили? Хорошо, если нет…

— Фаюшка. Это я так фею назвала, бабуль, — пояснила Полина, обернулась, поискала взглядом фею. Но ту нигде не было видно.

Шаманки снова помрачнели.

— Беда у Фаюшки твоей, — ответила Муфра.