chitay-knigi.com » Классика » Бруклинские ведьмы - Мэдди Доусон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 103
Перейти на страницу:
позвонить в полицию? — спрашивает Патрик.

— Мне слишком грустно, — говорю я ему. — Мне не хочется, чтобы полиция охотилась на Ноа. Господи, его двоюродная бабушка умерла, может, с этими вещами у него связаны какие-то сентиментальные воспоминания. А потом, кто сказал, что Бликс не хотела, чтобы он взял кое-что из ее вещей?

— Ладно, — соглашается Патрик, хотя непохоже, чтобы я его убедила.

— Хотите кофе? — спрашиваю я. — Я каждый день сражаюсь с этим проклятым френчпрессом и сейчас готова к очередному раунду.

— О, я умею обращаться с этой штукой, — успокаивает он. И потом весьма квалифицированно готовит кофе. На нем джинсы и синяя кофта. Его темные волосы касаются воротничка, и мне это нравится, во всяком случае, в этот момент. У меня есть повод просто смотреть на него, я ведь притворяюсь, будто пытаюсь постигнуть тонкости взаимодействия с этим гнусным кофейным агрегатом, который меня ненавидит.

Обычно Патрик не любит, когда я на него смотрю. Но сейчас я вижу его удивительные, заново сшитые кисти рук и пальцы, вижу, как проворно он движется, и ничего не могу с собой поделать, думая, как поразительно то, что мы с ним сейчас вместе тут, в кухне Бликс. Стоим себе рядышком, я думаю о книге заклинаний, о дневнике Бликс, и дыхание в груди перехватывает. Все это кажется событием исключительной важности.

Патрик выпрямляется и вручает мне чашку с кофе.

— Хотите, немного помогу вам с пирогами? Чтобы у них вышла правильная корочка, — предлагает он. — Ведь я, как вам хорошо известно, король выпечки.

— Король выпечки, шеф чизкейков… у вас множество титулов.

— На День благодарения я предпочитаю пироги. Они как-то больше подходят к случаю.

Он раскатывает на столе тесто, а я принимаюсь крошить морковку и сельдерей на салат. Чуть позже я расхрабрилась, ведь терять-то нечего, а может, оттого, что знаю — через месяц я буду дома, а Патрик уедет в глухую глубинку Вайоминга.

— Мне хотелось бы знать, что с вами случилось, — аккуратно спрашиваю я. — Я уже рассказала вам о себе все щекотливые подробности, а теперь мне нужно узнать о вас. Пожалуйста, расскажите мне.

— Многие не знают, что настоящий секрет правильной корочки пирога заключается в том, что пекарь не может ни с кем разговаривать, пока его печет.

— Не отшучивайтесь. Мне нужно узнать. Есть кто-то, кто вас любит? Вы едете в Вайоминг потому, что среди этих двадцати восьми человек есть один, который любит вас и хочет, чтобы вы к нему вернулись?

Патрик вздергивает подбородок, и на миг кажется, что никакого ответа не будет, но потом он вздыхает. Может, его замучила моя настойчивость, но я почему-то предпочитаю думать, что это Бликс заставляет его со мной разговаривать — Бликс, которая действует из загробного мира.

— Она умерла, — говорит он наконец. — Женщина, которую я любил, умерла.

Его слова повисают в воздухе. Я сглатываю и прошу:

— Пожалуйста, расскажите мне.

Молчание затягивается, и я думаю, что Патрик решил полностью меня игнорировать. Потом он снова вздыхает и начинает сбивчиво, поспешно, может быть, потому, что ему кажется, будто так оно будет не настолько тяжело.

— Четыре года назад. Утечка газа. — Патрик не сводит глаз с окна. — Мы вместе были в мастерской. Я работал над скульптурой. Она заканчивала картину. Она вышла сварить кофе, чиркнула спичкой у плиты, и произошел взрыв. Синий свет, он залил всю комнату. Я посмотрел, а она горит. Она была в огне, и ее было никак оттуда не вытащить.

Патрик прерывается, смотрит прямо на меня.

Я стоял в другом конце комнаты, но, помню, побежал к ней, тяну в сторону… хватаю одеяло, набрасываю на нее. — Он вытягивает руки, растопыривает пальцы. Я вижу шрамы, заплатки, рубцы. — Это, хотите верьте, хотите нет, медицинское чудо. По какой-то причине с Аннелиз чуда не случилось. Только со мной. Хоть я и не хотел чуда. — Он расплющивает тесто ладонью. — Чего я хотел, так это умереть вместе с ней.

Я стараюсь держаться очень ровно. Как будто он — дикий зверь, которого мне не хочется спугнуть слишком сильным сочувствием, слишком явным состраданием. У меня такое ощущение, будто я покинула свое тело и наблюдаю за происходящим немного со стороны. Может, Бликс сделала бы так же, чтобы с этим справиться.

— Очень долгое время я хотел только смерти, больше ничего. Вместо этого меня оперировали. Тринадцать раз. Мне выплатили деньги. Я потерял свою любовь, свое искусство, я не мог даже смотреть на свои старые скульптуры без рвотных позывов, но, очевидно, общество считает, что за такие потери полагаются финансовые выплаты. И из типичного бедного, голодного, счастливого художника я превратился в богатого человека, у которого в этом мире нет ничего из того, что ему действительно нужно.

Подходит Бедфорд, он кладет на пол перед Патриком свой резиновый мячик, и Патрик гладит пса по голове, чешет за ушами. Он действительно улыбается Бедфорду.

— А когда появилась Бликс? Вы были с ней знакомы до несчастного случая?

— Серьезно, Марни? Нет, правда, нам обязательно об этом разговаривать? — Он переводит взгляд обратно на тесто. — Бликс как-то нашла меня на Манхэттене. Уже после того, как… сильно после. Я был при деньгах, жил в роскошном отеле, каждый вечер заказывал еду в номер, напивался до смерти, ну или пытался. Я ходил к психотерапевту, и она сказала, что мне пора бы снова посмотреть на произведения искусства, попытаться с ними подружиться. «Искусство, — сказала она, — не причиняло вам боли. Не исключено, что оно сможет вас вылечить. Вы должны дать ему шанс». И вот я пошел в музей современного искусства, вернее, подошел к нему и пытался заставить себя войти. Делал пять шагов внутрь, а потом разворачивался и шел обратно. Потом уговаривал себя, снова заходил, разворачивался и выходил. И так пять раз, туда-сюда, туда-сюда. И вдруг услышал голос: «Вы изображаете человека, который привязан к невидимой резинке? Это такая инсталляция перед музеем? Потому что если так, то я тоже участвую». Мне тут же захотелось убить того, кто это сказал, кем бы он ни был, но потом я увидел старушку в безумных одеждах, с взъерошенными волосами и добрыми, участливыми глазами. «Здрасьте, я Бликс», — сказала она. Вы же знаете, как это у нее выходит, как ее глаза заглядывают прямо в душу! Ох, господи! Никто раньшe так на меня не смотрел. «А может, — сказала она, — у вас внутри есть что-то, на что вы не в силах смотреть». Она просто глядела на меня, человек на человека. Как будто не видела всех этих моих шрамов.

1 ... 80 81 82 83 84 85 86 87 88 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности