Двумя минутами позже мальчик стоял у лестницы, ведущей к туалетам, с открытым кошельком в руках. Он намеревался подложить его обратно, как только свершит задуманное, но тут объявится официант и поинтересуется, что он будет заказывать, поэтому невозможно было так долго сидеть в зале просто так. Мёрк с библиотекаршей уже заказывали десерт.

Марко взглянул на портмоне полицейского. Один из плоских кошельков, принадлежащий мужчине, который не следит за новостями с модных подиумов Нью-Йорка и Милана. От запустения портмоне разошлось по швам и приобрело точный отпечаток тела, к которому прижималось на протяжении долгих лет. Оно лоснилось от износа и абсолютно не сочеталось с современными средствами оплаты. Когда Марко в последний раз встречал кошелек без ячеек для удостоверения личности и банковских карт, где карточки, монеты и купюры вперемешку теснились в одном-единственном отделении, застегивающемся на «молнию»?

Марко в несколько раз сложил бумажку, чтобы та поместилась между старыми чеками и чужими истрепанными визитками; по всей видимости, собственных визиток у этого человека не было.

«Теперь надо просто подождать», – подумал Марко и вдруг почувствовал прикосновение к плечу. Он медленно повернул голову и увидел своего прежнего работодателя, который вышел из своего офиса, расположенного в подвале.

– Марко, что ты тут делаешь? Разве я не сказал тебе по телефону, чтобы ты здесь больше не появлялся? Ты притягиваешь сюда типов, с которыми мне совершенно не хочется иметь дело. Ты должен слушаться меня. Мне казалось, мы с тобой обо всем договорились.

Мюнте был неплохим парнем, но у него имелось собственное мнение, которое он готов был отстаивать не на жизнь, а на смерть. Несомненно, это была спица в колесе.

– Мюнте, я просто зашел в туалет. Я думал, что в этом нет ничего страшного.

В этот момент глаза Марко излучали абсолютную невинность.

И ему пришлось выйти. Однако он обратил внимание, что Мюнте уже снял фартук.

И действительно. Не прошло и десяти минут, как хозяин заведения, как обычно в конце рабочего дня, отправился в соседний магазин за своей женой, а Марко вновь оказался у входа в туалеты.

Отсюда он прекрасно видел пресловутый столик, а также как официант положил перед Мёрком счет и как полицейский принялся лихорадочно обшаривать внутренние карманы.

Он активно жестикулировал, как герой немого кино. Озадаченно, расстроенно, суетливо, готовый провалиться сквозь землю от стыда. Он выразил все эти эмоции за несколько секунд. Затем библиотекарша тронула его за руку и успокоила – пусть не переживает насчет оплаты. И все же ему было чрезвычайно неловко.

Они прошли в непосредственной близости от него, оживленно беседуя, и пальцы Марко сделали то, к чему были наиболее всего приспособлены.

Было ровно двенадцать часов, когда секретарша Эриксена принесла ему распечатку отсканированного сообщения о том, что посылка передана в службу доставки «Ю-пи-эс».

Он изучил квитанцию. Конверт в пузырьковой пленке, размер – 320 на 455 миллиметров, вес – 600 граммов. Выглядело все вполне достоверно.

Откинувшись на спинку кресла, Рене представил себе, как эти шестьсот граммов несметного богатства лежат у него в руках. Как только он получит конверт, будущее засверкает впереди ослепительным блеском. Если ему удастся продать эти ценные бумаги как можно выгоднее, общий объем средств в совокупности с акциями «Банка Карребэк» не только обеспечит ему прекрасное будущее, но и непременно поднимет с уязвимого социального уровня, на котором он до сих пор всегда находился, на недосягаемые высоты, где роскошь и шикарные женщины станут его непременными каждодневными спутниками. Прощайте, женушка и детки, давно списавшие его со счетов. Прощайте, крошечный убогий автомобильчик и тесный невзрачный домишко. Прощайте, суровые зимы и больные на голову коллеги. Прощайте, «Нетто» и «Факта» и те времена, когда он стоял в очереди в толпе людей, рядом с которыми проживал, но которых не желал удостоить ни единой мыслью в своей голове.

Вечное лето уже ожидало его за воротами в будущее, и ему не терпелось поскорее широко распахнуть эти ворота.

Оглядев свой кабинет, Рене усмехнулся при виде полок с утомительными делами и давнишними актами, не стоящими внимания. Поистине восхитительно будет вскоре насрать на все это. Прямо-таки повернуться к этим полкам задницей и торжественно выпустить на всю эту галиматью пренебрежительную порцию сероводорода.

Эриксен закатился в приступе смеха, от которого у его жены обычно пробегали мурашки. О, черт возьми, как же он прогогочет, погладив ее по голове и попрощавшись с ней раз и навсегда!

На некоторое время на его лице застыла ликующая маска, от которой даже сделалось больно. Затем вошла секретарша и положила перед ним папку с документами.

– В папке, которую вы мне дали, действительно содержится бюджет дренажного проекта в Буркина-Фасо, но только не на текущий год, хотя именно так гласит надпись на обложке. Не могли бы вы выдать мне папку с правильным содержимым?

Рене раздраженно покачал головой. Не так уж часто он путал документы.

– В следующий раз постараюсь быть повнимательнее, – сухо прокомментировал он.

И вдруг на Рене И. Эриксена обрушилась реальность.

«Папку с правильным содержимым», – звучало у него в голове, пока он рассматривал квитанцию отправления «Ю-пи-эс».

Кто вообще сказал, что содержимое этого конверта соответствовало его ожиданиям?

* * *

Снап на другом конце провода не выказал особого желания к общению. Он был на ногах с шести утра по времени Кюрасао и рассчитывал, что имеет право требовать оставить его в покое в ближайшие двое суток, которые уйдут у него на привыкание к разнице во времени.

– Ты получил квитанцию, о которой просил; больше я ничего сделать не могу, – сказал он. – Когда придет пакет, тогда и узнаешь, что там, о’кей?

– А что, если там не окажется моих акций?

– Окажутся, Рене. А теперь оставь меня в покое, дай в полной мере насладиться несколькими днями в этом раю.

Рене представил себе его. Офисный гедонист с брюшком, считающий, что он рожден с правом прорваться без очереди, когда распределяются земные блага. Однако тут он глубоко ошибается, ибо не удастся ему пожировать за счет Рене.

– Тайс! Позвони Брайе-Шмидту и предупреди его: если вы меня обманули, я разоблачу вашу аферу. Я обеспечил себе выход, так что меня вы за собой не утащите, это точно.

– Рене, оставь пустые разговоры. Мы все втроем глубоко вовлечены в это дело, и куча фактов указывает в твоем направлении, ты тут никак не отмажешься. К тому же наши связи за столько лет стали слишком тесными.

Здесь Рене хотел бы рассмеяться, но не смог из-за подавленного гнева, клокочущего у него внутри.

– О’кей, Тайс, только знаешь что? Ты совершаешь серьезную ошибку. Властям станет известно лишь то, что ты дал мне пару советов по инвестициям и именно поэтому я приобрел акции «Карребэк» в качестве поддержки банка, ясно? Да еще из-за того, что я оказал тебе услугу в школьные времена, ты сообщал мне, когда были выгодные курсы. Но это все вполне законно, а только до этого и можно докопаться. А если ты думаешь про акции Кюрасао, они ведь все равно не зарегистрированы, так что ими ты никак не сможешь меня шантажировать. А что еще осталось? Банковские переводы? Переписка? Разве нет? Телефонные переговоры, ну да, естественно. Я же вполне дружелюбно пытался предостеречь тебя от этой аферы, в которой давным-давно подозревал вас с Вильямом Старком, но о которой лишь теперь получил полное представление. Теперь, когда я обнаружил доказательство мошенничества, осуществленного Старком… да-да, у меня тут все написано черным по белому, – так что, если до этого дойдет, полиция услышит от меня именно такие вещи.