Она замечает движение своих рук и непроизвольно его прерывает.

– После падения Гаммы Семеро еще больше погрузились в себя. Их боль… – всего раз она содрогается, – за пределами всякого понимания.

Губы Странника начинают шевелиться, готовясь что-то произнести, но он их крепко сжимает.

– Нам не дано познать Семерых. Никто не в силах предсказать, как Они отреагируют, когда ты вернешь Им меч Гаммы. Я не знаю, какая ее часть сохранилась в оружии. Остается лишь молиться, что достаточная. – Она переводит взгляд прямо на Странника. – Ты должен в этом удостовериться. Ты должен добиться успеха.

Она кланяется, хотя не ясно, кому оказано почтение – человеку или мечу, и после удаляется. Бродяга смотрит ей вслед, положив руку на край ванны. Его пальцы медленно сжимаются в дрожащий кулак.

Несколько секунд спустя слуга вскидывает голову, неожиданно проснувшись. Он дважды моргает, заливается румянцем и потягивается.

– Папа?

Бродяга переключается на Веспер.

– Папа?

Бродяга кивает.

– Папа?

Он вновь кивает девочке. На поверхности воды показывается поток пузырей. Веспер тычет пальчиком в Странника.

– Папа!

Он возмущенно поднимает брови. Веспер все смеется, пока наконец бродяга не улыбается в ответ, и помещение заполняется радостным эхом.

Непривычно чисто одетый Странник стоит в ожидании. Веспер тянет себя за одежду, безуспешно силясь ее снять.

– Стало лучше, – к облегчению слуг заявляет Покорность. – Я велела присмотреть за козой, хотя с нами она не пойдет. Она будет скрещена с местным стадом ради усиления устойчивости к скверне.

Козу приводят. Редко когда она выглядит столь чистой и столь опасной.

– Коза?

Та вперилась в девочку черными глазами.

– Коза! – с уверенностью повторяет Веспер.

– Идем, время пришло. Хочешь взять с собой дитя?

Странник кивает, и они выдвигаются.

– Пока-пока, коза.

Они возвращаются на площадь перед святилищем. Рыцарь-Командор уже дожидается их у лестницы из литого серебра. Каждая из ступеней десять метров в ширину и тридцать сантиметров в высоту. Последняя ступень ведет в никуда, исполинский же куб парит заметно выше.

– Страшно, не правда ли? – говорит Рыцарь-Командор. – Говорят, последнюю часть пути тебя несут Семеро, так что ты должен уверовать. Удается не каждому. – Он смотрит вслед Покорности. – Она это делает с тех пор, как была примерно в том же возрасте, что и твоя девочка. Мне приходится подниматься только в последние пять лет, но мы оба соглашаемся, что легче это не становится.

Словно пилигримы, они поднимаются к святилищу. Раны вынуждают Странника ступать медленнее. Покорность первой достигает самой высокой ступени. Она не меняет ритма шага, наступает ногой на пустое пространство и находит опору. Оба мужчины позади замирают и следят за ней.

– После тебя, – говорит Рыцарь-Командор.

Странник поднимает Веспер и держит ее у бедра. Свободной рукой он обнажает меч и наблюдает, как маленькие крылья расправляются, обдуваемые неведомыми человеку ветрами. Вытягивает меч над краем ступени и ощущает резкий рывок. Бродяга бросает взгляд вниз и быстро оборачивается обратно на куб.

– Спокойнее не станет. Лучше иди сейчас.

Детские пальцы вцепляются ему в руку, щиплют кожу.

Взглянув назад, он замечает Рыцаря-Командора, который по-прежнему ждет. Странник шевелит губами в беззвучной молитве, делает глубокий вздох… и шагает.

Веспер утыкается лицом ему в грудь.

Воздух не ощущается твердым, но его сопротивление позволяет удержаться на ходу. Странник поднимается широкими шагами. Он сосредоточен на кубе, все его тело окаменело от напряжения. Он делает один шаг, следом другой и сражается с желанием взглянуть вниз. Когда они с Веспер оказываются близко, на грани куба становятся видны новые элементы. Из-под арочного прохода любезно выступает порог, и подол плаща Покорности уже исчезает внутри.

Они следуют за ней и оказываются в небольшом вестибюле. Двери позади закрываются, запечатывая комнату. Покорность пытается открыть двери напротив, но они заблокированы, и приходится ждать. Из-за дверей раздаются звуки работы множества людей, удары и треск.

Покорность считает время, морща лицо от беспокойства.

Звук становится громче, он исходит из-под двери.

Время идет.

Веспер зевает.

Дверь со скрипом открывается, останавливаясь на полпути. Покорность заходит внутрь, кивком подзывая остальных. Они попадают в широкий зал, застланный слоем камня. Его вручную откалывают люди в обтягивающих комбинезонах с сияющими воротниками. Одним приказано работать со стенами, другие сидят на корточках и занимаются полом. Но как бы быстро они ни работали, камень нарастает обратно, точно упрямая серая трава.

Рыцарь-Командор замирает у входа.

– Все становится хуже, да?

– Семеро еще глубже погрузились в молчание, но мы заботимся о Них так же, как прежде.

– Вы уже видели, чтобы все было настолько плохо?

– Когда дело касается заботы о Семерых, не существует такого понятия, как «плохо», Рыцарь-Командор. Позвольте нам продолжить.

Когда они ступают на оживший камень, око открывается и в деталях рассматривает все вокруг. Вскоре меч в руке у Странника начинает дрожать. Когда они добираются до двери в чертог Семерых, оружие приходит в ярость. Воздух вокруг него гудит и мерцает.

Камень здесь более твердый, он образует вторую преграду для всякого, кто желает войти. Странник останавливается и смотрит на меч. Тот взирает на него в ответ, и они приходят к своего рода соглашению. Бродяга опускает Веспер на пол и ведет за собой.

Покорность и Рыцарь-Командор отшагивают назад.

От единственного взмаха поющего клинка камень осыпается дождем, разлетается на осколки, крошится в порошок. Взору открываются сияющие двери. Они распахиваются для Странника, когда тот до них дохрамывает, высоко подняв меч. Веспер утягивается за ним, вцепившись в полу плаща.

Рыцарь-Командор уже шагает было следом, но в него вперивается око. Нервно сглатывая, рыцарь ставит поднятую ногу на прежнее место. С Покорностью клинок поступает тем же образом. Меч не сводит с них глаза, пока двери не закрываются.

Внутреннее святилище Семерых озаряет тусклый, приглушенный свет. Некогда он был ярок, но лампы поросли тонким слоем камня. Предназначенная для просителей стена восьмиугольного зала лишена каких-либо украшений. Каждая из других шести стен служит вместилищем для подобной статуе фигуры, с головы до пят покрытой толстым слоем камня. Все они по форме подобны людям с ясно различимыми крыльями, застывшим в неопределенных, безжизненных позах. Седьмая ниша остается пуста.