– Я мог бы убить себя и даже всерьез размышлял об этом, – сказал он. – Но быстро передумал. Это было бы глупо. Ведь я мог так много еще дать этому миру, Джемма. Я подумал, что, возможно, смогу работать с жертвами домашнего насилия, как-то помогать им, чтобы искупить свою вину… и о тебе я тоже думал, понимаешь? Я откладывал деньги для тебя, чтобы у тебя все было хорошо хотя бы какое-то время… Я думал о тебе, ты ведь знаешь это? Ты ведь знаешь, что я любил тебя? Потом мы переехали в Бристоль, и все шло по плану. По тому плану побега, о котором я уже рассказывал тебе. Кроме того…

Меня начинало подташнивать.

Он вздохнул:

– Что ж, в тот период у меня снова случилось несколько приступов. Ты, наверное, уже догадываешься, о чем я?

Тон его голоса внезапно изменился, в нем послышались какие-то маниакальные нотки, и дрожь пробежала по моей спине. Казалось, он ждет ответа, вопросительно глядя на меня, как будто он просто просил меня разгадать загадку. Его темные глаза казались почти черными, губы подрагивали, словно он готов был рассмеяться. Я кивнула, схватившись руками за край столешницы позади меня, голова начала кружиться. Я почувствовала слабость. Да, я догадалась. Конечно же, я догадалась.

– Два убийства в Бристоле. Двое мужчин, которые были убиты в Даунсе. Ты их тоже убил, – сказала я еле слышно. – Ты серийный убийца.

Тогда он действительно засмеялся, запрокинув голову, потом резко остановился.

– Полагаю, что да, – сказал он. – Ведь они именно так меня называют, верно?

Он вопросительно посмотрел на меня и продолжил говорить:

– Это чертово приложение… было слишком легко найти людей, подходящих по внешним данным, и когда в Бристоле я снова почувствовал это желание… Ну, ты понимаешь. Я написал им с фейкового женского профиля и встретился с ними вечером, когда уже было темно. Первый увлекался бегом. Я сказал ему, что тоже бегаю, и предложил совместную пробежку в Даунсе, после которой можно было зайти в бар выпить чего-нибудь. А второму сказал, что живу неподалеку, и предложил встретиться в том переулке. Каждый раз это занимало всего несколько минут. И каждый раз я выбрасывал орудие убийства там, где его никто не стал бы искать. Все было элементарно. А потом я возвращался домой к тебе и продолжал вести обычную жизнь. Я стер электронные письма и сообщения с телефонов тех парней и смог вывести из строя сайт приложения EHU удаленно, уничтожив все свои поисковые данные на тот случай, если бы кто-нибудь как-то связал убийства с приложением. Я видел новости и знал, что полиция подозревала тебя в этих убийствах. И искренне сожалею об этом, Джем. Было несправедливо заставлять тебя проходить через это. Я хотел навести их на мысль, что ты причинила мне вред, но я и подумать не мог, что… Мне так жаль! Тем не менее все хорошо, что хорошо кончается, не так ли? Тебя оправдали, копы теперь разыскивают меня, но не найдут, Джемма. Я давно их опередил. Я уйду и начну свою жизнь заново, и мне больше никогда не придется никого обижать. Я покончил со всем этим. После всего сказанного мной ты, наверное, мне не поверишь, но я наконец выбросил ублюдка отца из своей жизни, и теперь все кончено…

Он улыбнулся, затем нахмурил лоб.

– Есть еще одна мелочь, которая, я надеюсь, не станет проблемой. На прошлой неделе мне пришлось сильно понервничать. В тот день, когда Куинн встречался с тобой. Я волновался, потому что не знал, зачем ты ему позвонила и что ты хотела с ним обсудить. Я читал в газетах, что между лондонскими и бристольскими убийствами установили связь, и мне нужно было что-то сделать, чтобы успокоиться. Это была, конечно, плохая идея, но я решил снова обратиться к приложению. Нашел парня, еще одного, похожего на отца – их так много, Джем, так много! – и уговорил его встретиться со мной, написав с фейковой страницы под видом женщины. Но как только я нанес ему удар в том переулке, появился этот парень. Это мое упущение. Слишком рискованно было назначать встречу в таком месте, так что мне пришлось убежать, но молоток выскользнул у меня из рук. Я подумал, что они уцепятся за эту улику. Я, конечно, был в перчатках, но в тот день было жарко, я вспотел, и на молоток могли попасть капельки пота. Хотя, может, и обошлось… И я еще не успел удалить приложение EHU с его телефона, так что, возможно…

Он снова начал говорить очень быстро, в его глазах светилось безумие. Я прижалась к столешнице, которая вонзилась мне в спину. Теперь я осознала, что он был очень болен. Психически болен, невменяемый. Как я могла жить с психически больным человеком столько времени и не замечать этого? Как? В голове гудело, в мыслях проносились одни и те же слова: «Мой муж – серийный убийца, мой муж – серийный убийца…»

– Куинн неплохо держался при встрече с тобой. Разыграл отличный спектакль. Куинн так добр ко мне. Он был шокирован, когда я впервые рассказал ему о мужчинах, которых обидел… убил. И продолжал убивать. Ну, а кто не будет в шоке? Сначала он сказал мне, что не готов помогать в таком деле, хотя любит меня и всегда поможет в любых других вопросах. Но когда я объяснил ему, почему я это делал, он понял. Куинн действительно забавный. Его немного заклинивает на почве морали, когда дело касается супружеской неверности. Он бы с ума сошел, если бы узнал, что я вытворяю. Я никому об этом не рассказывал, никто из моих друзей об этом не знал. Мне было стыдно. А Куинн бы сильно разозлился на меня за такое. Но это… хотя и было бы в миллион раз хуже, даже в миллиард раз хуже, но он знал, как страдали я и моя мама, и поэтому смирился с этим. Потребовалось время, чтобы убедить его, и он наконец согласился помочь. Помочь мне уйти.

Я вспомнила реакцию Куинна, когда упомянула Бриджит. Теперь это тоже обретало свой смысл. Он знал обо всем. Знал, почему она так ненавидела Дэнни.

Дэнни все еще говорил:

– Он заставил меня пообещать, что когда я уйду, то больше никому не причиню вреда. И когда я не выдержал и убил еще двоих в Бристоле, он чуть с ума не сошел, чуть не сорвался. Он и двоих-то еле пережил, но четверых… Но