почки. Наступала настоящая весна. Тёмные уже полностью закрыли небо над Москвой. Аура, одежда и обувь Машиаха снова стали чёрными. Как и портал, из которого они вывалились. Портал закрылся. Артём и Машиах стояли друг напротив друга. Вокруг были одни могилы. И тут из земли начали вылазить мертвецы всех стадий разложения. Были даже ходячие скелеты. Те, у кого сохранились глазные яблоки — они светились в темноте. Артём даже смог узнать некоторых из мертвецов. Они начали окружать его. Артёму вспомнился клип Майкла Джексона на песню «Thriller». Артём увидел вдалеке, как скелет стегозавра сражается со скелетом трицератопса. Видимо, они пришли сюда из Палеонтологического музея Москвы.

— Боже, когда это уже закончится? Я так больше не могу! Это похоже на самый страшный кошмар в моей жизни.

— Что, не нравится, да? То ли ещё будет, ой-ёй-ёй! Это я тебе обещаю!

Машиах закрыл глаза, подумал о чём-то, нажал на кнопку и открыл очередной портал. Он указал рукой Артёму на портал.

— Не желаете?

Артём решил последовать совету Машиаха и ступил в портал. Сразу за ним Машиах тоже вошёл в портал. Портал за ними закрылся. Они очутились на вершине какой-то горы. Везде вокруг были только снег и горы. Светило яркое солнце. Тёмные ещё сюда не добрались. Машиах немного продрог. Артём холода не чувствовал.

— Наконец-то!

— Где мы? Что это за место?

— Тибет. Конкретно это — гора «Кайлас». Только вот, это не гора. Это — пирамида, высотой шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть метров. Её построили светлые, когда только прибыли сюда. Можно сказать, что это и есть настоящий Артефакт. По его образу и подобию был создан маленький. А это — основной Артефакт. Самая большая искусственно созданная конструкция, самое большое искусственно созданное сооружение, из когда-либо созданных на этой планете. Оно откроет портал в обитель светлых — он же Рай, он же Град Небесный, он же Небесный Иерусалим, он же Шамбала, он же Шангри-Ла и так далее и тому подобное. Как только светлые откроют портал со своей стороны — включится эта машина и откроет портал с этой стороны, и армия светлых, во главе с Иисусом Христом, начнёт свой последний «победоносный» крестовый поход. К тому времени, моя армия будет уже здесь — в полном составе. И я хочу видеть, как они надерут этим святошам задницы. — Он подошёл к южному склону. — Подойди, посмотри.

Артём подошёл к краю и посмотрел, куда указывал Машиах. С южной стороны, через всю «гору», на южном склоне, сверху вниз, проходила громадная трещина. По центру эту трещину пересекала ещё одна трещина — поменьше. Со стороны это выглядело, как какой-нибудь крест или солярный знак. Артём так засмотрелся, что не заметил, как Машиах встал сзади него, у него за спиной. Артём резко развернулся, и в этот момент Машиах ударил Артёма ногой прямо в солнечное сплетение. Артём полетел прямо вниз!

— ЭТО ТЕБЕ ЗА ЛИЛИТ!!!

Артём падал несколько минут и ничего не мог сделать. Он всё думал, что же с ним произойдёт, когда он, наконец, упадёт на землю. Превратится он в лепёшку или нет? Наконец, он достиг земли. В воздух поднялось большое количество пыли. Когда пыль улеглась, Артём обнаружил, что лежит на спине, головой к «горе». Он не разбился в лепёшку и вообще внешне никаких повреждений не было, только одежда превратилась в лохмотья. Артём попытался встать и не смог. Всё, что было ниже шеи, попросту не шевелилось. Артём понял, что позвоночнику пришёл конец. Хотя боли он не чувствовал. Видимо, Люцифер забрал часть неуязвимости обратно за ненадобностью, но бессмертие всё ещё оставалось. Только вот непонятно — всё ли идёт по плану? Так изначально и было задумано или нет?

Рядом с Артёмом открылся небольшой портал, и из него вышел Машиах. Он подошёл к Артёму, убедился, что тот ещё живой и практически невредимый и пнул его ногой по рёбрам. Как обычно, Артём ничего не почувствовал. Машиах постучал ладонью ему по животу и сказал:

— Вставай, заебал ты, ёбаный шашлык! Ты там яйца́ми не пёзднулся?

Артём, разумеется, так и не встал, он не смог бы встать, даже если бы очень сильно захотел.

— Что же ты всё-таки такое? Никак не пойму. Но, по крайней мере, ты больше не представляешь для меня угрозы. Вот и лежи теперь и смотри, как умирает твой мир. Знаешь, что я тебе скажу? По поводу твоей многократной попытки спасти этот мир? Это было не просто смело, это было, пиздец, как смело! Я хочу, чтобы ты увидел это перед смертью, — как умирает твой любимый и родной мир. Ты сможешь увидеть, как я мучаю целый мир, и потом, когда ты осознаешь весь масштаб своей неудачи, мы исполним наше предназначение — мы уничтожим Землю, а потом, когда мы закончим, и Земля станет… пеплом, тогда я разрешу тебе умереть. Вы думаете, что я вас не переиграю, что я вас не уничтожу?.. Я вас уничтожу!

Ты хоть понимаешь кого ты угробил, а? Она ведь действительно была особенной. Она действительно была королевой — королевой рептилоидов. Ну, вернее, носила тело королевы рептилоидов. Последние несколько тысяч лет. Они ведь живут дольше людей. Причём, гораздо дольше! Она была их королевой, я имею в виду тело — во времена, ещё когда рептилоиды путём селекции вывели первых людей. Да-да, рептилоиды создали человеческую расу, я имею в виду негроидную — коренных землян, из предков современных шимпанзе, несколько сотен тысяч лет назад. И да, Адам и Ева были чёрными, и это не повестка, будь она неладна. И уже тогда — несколько сотен тысяч лет назад, Лилит была их королевой. И это тело ещё могло жить да жить. Рептилоиды очень выносливые. Их тела слабо поддаются даже нашему воздействию. Это был реальный «музейный экспонат». Это всё равно, что уничтожить «Мону Лизу». Теперь понимаешь кого ты угробил? Какого масштаба личность ты погубил? Никакого уважения к культуре и искусству, и к истории!

— Ты настоящее зло!

— Мальчик мой, я необходимое зло! Мы — санитары «леса», как волки или другие падальщики. Мы очищаем миры от скверны, вот и всё. Если бы не мы, вы все давно захлебнулись бы в собственных нечистотах. Вы — люди, восхваляете вашего Иисуса, а он, между прочим, пропагандировал каннибализм: «Ешьте хлеб — это тело моё, пейте вино — это кровь моя!». Что есть таинство причастия, если не пропаганда каннибализма? Да, возможно, мы используем негуманные методы. Да, возможно, мы слишком злопамятные, я слишком злопамятный. Да, возможно,