С утра Анисим Ильич Кнутов отправился к дому Катьки Ивановой. Перед тем как войти в хату, сыщик ещё раз повторил выдуманную накануне версию своего посещения рабочего квартала, в коем проживала девка с отцом-пропойцей. Но сия история не понадобилась.

Постучав и не дождавшись ответа, Анисим Ильич ногой, с силой, ударил в дверь, и та распахнулась.

— Хозяева, есть кто дома?

Откуда-то изнутри послышался сначала стон, за ним невнятное мычание.

— Так есть кто или нет?

Внутри хата Ивановых представляла собой свежевыбеленное помещение, разделённое на две половины большой печью. В левой половине, как догадался Кнутов, проживала дочь Иванова. В правой — ее отец. А так как стон разносился именно справа, то, видимо, стонал и мычал хозяин, а не искомая девица.

Анисим Ильич прошёл в правую половину, в коей обнаружил Иванова. Тот лежал на кровати, одетый, и, глядя бессмысленным взором в потолок, тяжело дышал.

— Эй, хозяин, — Кнутов подошёл ближе и толкнул носком туфли кровать. — Дочь твоя где?

— М-м-м-м, — ответил Иванов.

— Понятно. Без опохмелки ничего из тебя не вытянешь.

Анисим Ильич вышел во двор, огляделся. За деревянным, полусгнившим штакетником соседка развешивала бельё на длинную узловатую верёвку.

— Сударыня, — Кнутов прокашлялся для порядку.

Женщина была как раз в его вкусе— пышнобёдрая с высокой грудью, сбитая, словно сдоба — и решила сперва, что в гости к Ивановым наведался новый собутыльник. Однако, присмотревшись, убедилась: этот прикладывается к рюмке по великим праздникам и сивуху дешёвую с кем попало не хлещет. Может, из любопытства, а может, почувствовав состояние мужчины, она игриво вскинула чёрные, вразлёт, брови и, уперев сильные руки в крутые бока, спросила:

— Чего надо?

— Да вот, поинтересоваться… Соседки своей не видели? Вчера вечером? Или сегодня?

Женщина подошла ближе к забору и пристально посмотрела на Анисима Ильича. Да нет, определила бабенка, вроде и на хахаля Катькиного не смахивает. Тот будто у неё молодой, из военных. Этот же если и служивый, явно в возрасте.

Кнутов, ощутив аромат горячего женского тела, понял: ещё минута-другая, и он наплетёт ей чёрт те что, семь верст до небес, лишь бы повелась.

— А вам для чего?

— Знакомый мой просил ей привет передать.

— А может, сами хотели с ней встретиться? — бабочка заигрывала.

Кнутов нервно принялся носком туфли чертить на земле полосы.

— Нет. Нам сие не надобно. Нас молодые да зелёные не интересуют. Вот вы, к примеру, есть полный объект нашего внимания.

— Да что вы такое говорите? — женщина попыталась изобразить растерянность, но скрыть интерес не удалось. — Какие чудаки иногда бывают у Ивановых!

— Вы имеете в виду меня?

— А что, кто-то ещё здесь есть?

Кнутов рассмеялся. Кажется, с бабёнкой вполне можно поладить. Но дело есть дело, и в первую очередь следовало выпытать всё про Катьку.

— Так вы Катерину видели? А то я забежал, можно сказать, по воле случая, а тут, кроме пьяненького батюшки, никого не видать.

Женщина слегка притулилась грудью к штакетнику, от чего полусгнивший забор крякнул, а два высоких, белых холма в вырезе блузки игриво приподнялись, дразня взор Кнутова.

— А там, кроме него, никого и нет, — соседка говорила тихонько, так, что Кнутову пришлось вслушиваться. А для этого, естественно, приблизиться к собеседнице на угрожающе короткое расстояние. — Катька уехала. Сегодня. С рассветом.

— И куда?

— Да кто ж её знает! Пришла зарёванная. Мол, всё плохо. Бросили её. Решила уехать, искать своё счастье.

— Вон как… Так, с ходу, и искать?

Ехать Катерине некуда, потому как город закрыт из-за военных действий.

— А куда же откладывать? Катька-то беременна. Говорит, упущу сейчас мужика, потом ищи ветра в поле.

— Что, прямо так и сказала? — глаза сыщика невольно таращились в вырез.

— Именно, — выдохнула женщина.

— И куда поехала не сказала?

— Нет. Просила только, чтобы я присмотрела за её отцом.

— Понятно, — протянул Анисим Ильич.

Вопросов более можно и не задавать. Иванова дальше города никуда не денется. И другое: обыскать дом можно и без выдуманной версии: пьянчуга наверняка и так ничего не сможет понять, что происходит в доме. Но оставлять столь приятное общество просто так никак не хотелось.

— А, простите, как сударыня отнесётся к тому, чтобы провести ближайший вечер в приятной компании?

— Вы намекаете на себя, что ли? — Черные бровки вновь взлетели вверх.

— Так со мной рядом, как вы изволили заметить, более никого нет.

— Но ведь мы даже не знакомы…

— Прошу прощения, — Кнутов слегка поклонился. — Анисим Ильич. Как изволите заметить, в возрасте. Холост. Служащий.

Женщина зарделась:

— Анастасия.

— А по батюшке?

— Можно и так.

— С превеликим удовольствием. Так я к вам загляну, завтра. В семь вечера.

Женщина стрельнула глазами и, слегка поглаживая рукой крепкий стан, вернулась к своему занятию. Кнутов присвистнул от восхищения и тоже вернулся к цели визита.

Перевернув весь дом сверху донизу, он ни единого предмета, связанного с убийствами Кузьмы Бубнова и учителя Сухорукова, так и не обнаружил. Потом сыщик ещё раз заглянул в хозяйские апартаменты: старик Иванов, видимо, проснувшись от шума в хате, единственное, что смог сделать, так это сесть. Анисим Ильич притулился перед стариком на корточки:

— Что, дед, хреново?

Мужик закачал головой.

— Вот и мне хреново. Куда дочка-то намылилась? Не знаешь? Да не разевай рот, и так вижу, что не ведаешь.

Кнутов поднялся и уже было собрался покинуть хату, но вновь подошёл к старику.

— Эй, дед, а намедни у тебя, случаем, двое мужиков не сидели? Один офицер, с усиками. А второй в очках. Учитель.

Иванов устало прикрыл глаза и принялся что-то невразумительное булькать. Кнутов прислушался. Из всего бормотания сыщик смог разобрать только два слова: штиблеты и водка.

— Понятно. Допился ты, дед, до чертей, — отмахнулся от протянутой дрожащей руки старика Анисим Ильич и снова направился к двери.

Наутро Белый с трудом оторвал голову от подушки. Спать хотелось немилосердно. До четырёх утра они вместе с Рыбкиным производили передислокацию орудий. После чего уже вместе с военным комендантом Арефьевым сделали повторный объезд замаскированных артиллерийских точек. Провели проверку постов, которые выставили на двух выездах из города, особое внимание уделив тому, что контролировал дорогу в сторону Марковской. За ночь, как выяснилось, город покинули только два человека. Дед и молоденькая девчонка.