Вверху над нами, довольно далеко к востоку от крепости, извилистой линией опустился дерн — след могилы авроланов.

Барон Дракона вывел всех нас на поверхность, вид у нас был, как у чертей из преисподней. Мы с головы до ног были осыпаны пылью, только на лицах белели по две чистые полоски от слез. Август долго выплевывал землю, потом вместе со мной пристроился к уличной цистерне, куда я окунул голову, чтобы отмыться.

Я с удовольствием ощущал, как вода течет по шее и спине. Хорошо оказаться вне туннеля, снова на свежем прохладном воздухе. Мне хотелось только одного — убежать и расслабиться в дымящемся бассейне в саду башни Короны, но я остался со всеми, наблюдая за Каварром и урЗрети.

Когда урЗрети вышли из дома, худощавый малорослый барон поприветствовал каждого в отдельности.

Всех поблагодарил, обращаясь к каждому по имени. Меня это поразило: ведь они снова изменили свой внешний вид. И все-таки он способен узнать каждого, может поговорить с каждым, так же, как приветствовал лично каждого из нас при нашем первом появлении, — вот вам и объяснение, почему гарнизон верит в него, несмотря на его молодость и неопытность военном деле.

Я подошел к Фариа-Це, опустился возле нее на колено:

— Как вы помянете тех двоих, погибших?

Она покачала головой:

— Они погребены там, где погибли. Такова судьба воинов, они должны вернуться в землю там, где умерли, или по возможности близко к тому месту. Ведь мы изменяем свой облик и умираем в измененном виде, в нашей культуре нет такого, как у людей, — прощаться с умершим перед тем, как его хоронить. Мы просто уходим, устраиваем пир, обмениваемся рассказами и воспоминаниями, чтобы потом рассказать их родне, как они ушли.

— Памятный пир, это неплохо, — кивнул я. — И люди так же поступают.

— Для нас это особенно важно, — она смотрела на меня черными глазами. — Нам не так легко менять свой облик. Очень утомительно, для тела это сильное напряжение. Надо поесть, чтобы собрать силы, чтобы вернуться в свой облик. Иначе мы такими измененными и останемся.

— Надо же, — я встал, когда мимо нас пошли назад кривоногие урЗрети. Некоторые опустились на передние лапы и шли на четвереньках, но большинство с трудом двигалось на задних. — Не стану тебя задерживать. Рад, что ты на ногах.

— Да и я рада, что на ногах. — Улыбка промелькнула на ее лице. — Разыщи меня попозже: у меня кое-что для тебя есть, реликвия на память о наших приключениях, она тебе может пригодиться. А пока — всего тебе хорошего.

— И тебе.

Я смотрел ей вслед и думал: интересно, о чем же это она говорила. Я обернулся, не успев додумать эту мысль: ко мне подходил лорд Норрингтон.

— Что скажешь, Хокинс, об этой драке в туннеле?

— Для меня это было как драка в могиле. Не скажу, что в восторге.

— Да и я не в восторге, но зато я теперь вполне уверен, что стены выстоят, пока Кайтрин не разрушит их. — Он засмеялся: — Но до того еще пройдет немало времени. Нам еще долго терпеть осаду.

Я кивнул соглашаясь, не зная, как скоро мы оба с ним окажемся неправы.

Позже в тот же день из лагеря противника донеслись громкие крики. Мы с Сит гуляли в дальней части города, и когда послышались эти крики, мы быстро поднялись на стену у главных ворот. Народу было полно, и мы оказались всего в сотне ярдов от зрелища. Оттуда нам хорошо было видно происходившее, и мы быстро поняли причину ликования войска авроланов.

Прибыла Кайтрин.

Шесть великолепных дриербистов тащили ее позолоченную карету, с вилейнами в роли кучеров и лакеев. Похожий на луковицу экипаж имел форму белого дракона, голова и длинная шея которого вздымались над тащившей его грозной командой. Крылья были сложены сзади и образовывали крышу, а хвост парил позади, как противовес голове. Все четыре лапы когтями цеплялись за оси, в боках были прорезаны окошки, но занавески закрывали Кайтрин от любопытных взглядов. Вся чешуя и края экипажа были позолочены, и полуденное солнце сверкало, отражаясь от них, как от легкого морского прибоя.

Над экипажем струилось белое знамя с черным изображением человека в венке из красного, желтого и оранжевого языков огня дракона. Я и раньше видел это знамя на стенах некоторых крепостей и знал, что под ним Кирун совершал набеги на Юг. Он мертв уже несколько веков, но Кайтрин все же пользуется этим знаменем, и я подумал — наверное, ее интересует не столько победа, сколько месть. В таком случае, по-моему, она для нас еще опаснее.

Сит рукой заслонила глаза от солнца:

— Значит, вот она. Стало быть, скоро жди событий.

— Согласен, но, думаю, выстоим. — Я указал на ее свиту: — Смотри, она не взяла с собой войск сопровождения. У нее сил не хватит взять эту крепость.

— Будем надеяться, что ты прав, надеюсь, у Кедина нет причин испытать твою веру в него.

Часть отряда, сопровождавшего Кайтрин, отделилась и выехала вперед, подъехала к пирамидальной горе круглых каменных ядер. Эти камни лежали тут уже давно, но находились слишком далеко от осадных механизмов, установленных солдатами, да и легкие они были для такого использования. Два дриербиста подтащили и поставили возле этих камней длинную, узкую, укутанную брезентом повозку, потом вилейны заорали на бормокинов, те развернули ее и начали выгружать бочки из одного фургона.

Один вилейн снял брезент с повозки с серьезно-торжественным видом, отчего защитники захихикали. И перед нами предстала крепкая платформа, на ней длинная бронзовая труба, задний конец которой был закруглен; судя по внешнему виду, вряд ли она заслуживала такой любовной заботы, какую проявил к ней вилейн. Весь цилиндр был украшен изображением драконьей чешуи, на выходе из трубы сидела большая голова дракона с разинутой пастью. Голову нельзя было назвать красивой или страшной, и никто из нас не представлял себе, что могла бы значить эта конструкция.

— Что же это? — Каварр протолкался между мной и Сит. — Что это она нам привезла?

Я пожал плечами:

— Представления не имею. Может, она хранит в ней фрагмент Короны Дракона?

— А может, это чашка для драконов, — размышляла Сит. — Я ничего подобного до сих пор не видела.

Каварр с напряженным молчанием рассматривал конструкцию.

Группа вилейнов притащила ведра с черным порошком и всыпала этот порошок в пасть дракона. Один вилейн затолкал длинную палку с толстым концом в глотку дракона, утрамбовав там порошок. И наконец четыре бормокина подняли одно каменное ядро и вкатили его в трубу, но я догадался, что они сделали это недостаточно тщательно, потому что два вилейна опять взяли палку и протолкнули ядро поглубже.

Позади них, на холме, открылась дверца в стене экипажа и вышла Кайтрин. Конечно, с расстояния более мили трудно было ее рассмотреть, но сразу видны были золотые волосы, казалось, длиной до середины спины. На ней были сапоги, юбка и блуза, и хоть я знал, что ей за сотню лет, этот возраст не проявлялся ни в ее осанке, ни в походке. Казалось, у нее нет возраста, как у Сит, и меня это немного испугало.