Поздраляем,

Директор ЦКМ д. б., чл. Совета, профессор Иверсон

Замдиректора ЦКМ по кадрам Соломченко

Ректор Академии «Метрополия» д. б., д. м. профессор Будстрем».

Многие ли из нас могут, положа руку на сердце, утверждать, что сбылась их самая сокровенная мечта? Теперь могу смело утверждать – я один из них.

Бог мой! Я сидел перед терминалом ошеломленный неожиданной новостью. «Метрополия»! Заветная мечта любого врача. Только после него медик получает диплом доктора-универсала, который дает право практиковать на любых колониях, даже класса «А». Но обычно специалисты такого уровня оседают на Земле.

А если нет… Богатейшие миры рвут спецов друг у друга из рук, наперебой предлагая выгодные контракты.

Я мечтал об этом с детства. Стать универсалом, в совершенстве владеть новейшей техникой, повидать Новую Гею, Райское местечко, а то и саму ВанГогу! Работать в оборудованных по последнему слову техники стационарах, чистых, стерильных операционных… Никаких больше диагностов прошлого поколения, устаревших автоклавов, проржавевших центрифуг… никаких шприц-тюбиков сквозь грязную спецовку в пыли и дыму рудничного штрека, наконец!

Ну-ка! Где календарь?

Я неуклюже вскочил, чуть не повалил кресло, бросился в кабинет. Расшвыривая веером разлетающиеся бумаги и диски, я даже взмок от нетерпения.

А, вот он! Посмотрим, посмотрим… Удача! Через шесть дней на Надюшу придет фрахтовик «Флокс». Концессии нанимают его вывозить излишки руды, что накапливаются под конец года. «Флокс» пойдет прямым ходом в Систему, на астероиды, а оттуда уж я доберусь до Земли на любом почтовике.

Стоп!

А Мия? Я даже выругался вслух. Не увлекайся мечтами, парень, спустись на землю! У тебя в стационаре больная девчушка, которую выписать можно не раньше чем через дюжину дней. А если ты улетишь, кто будет с ней сидеть? Автодиагност? Или лаборанты из местных – Ян Ковальский и этот… как его… Юрмис? Спору нет, ребята они, в общем, неплохие, только какие-то безынициативные… Курс лечения они, конечно, выполнят, скрупулезно и тщательно соблюдая мои предписания. Но если что-то пойдет не так?

Я снова пробежал глазами календарь, который всё еще бездумно вертел в руках. Когда следующий рейс?

Так. Через двести семнадцать дней. Рейсовый рудовоз «Каледония».

Бессмысленно. Никто не будет семь месяцев держать для меня место в Академии. Что же делать? Натаскать лаборантов на Аддисонову болезнь, расписать им все возможные осложнения? Время еще есть.

Предположим, я успею. Но это не всё. Скоро зима – полгода бесконечных дождей, циклонов и бешеных ветров. А значит, простуда, артриты, ревматизм… И еще красная лихорадка. Штука неприятная, потому как местная. Конечно, лечить ее элементарно, хватит и диагноста – взял кровь на анализ, составил сыворотку, укол – и всё в порядке. Повторить через две недели.

На первый взгляд – просто. Но для этого надо, чтобы пациенты сами приходили сюда, в клинику. А они, прямо скажем, таким желанием не горят. Приходится за ними бегать. Только вот диагност не сможет таскаться, как это делал я, по расхлябанным ниткам дорог в самые дальние рудничные поселения, зевая от недосыпа и непроходящей усталости.

Рудокопы, особенно контрактники, подписавшие кабальные договора на астрономические суммы, за своим здоровьем особо не следят. Им главное – оттрубить положенный срок и наслаждаться кругленькой суммой на счету.

– А с чего мне болеть, док? Не-е, нам болеть нельзя, денежки капать перестанут!

Это потом он будет готов отдать заработанные деньги, лишь бы все-таки стать отцом или хотя бы на месяц избавиться от приступов синдрома Хэша.

А пока, чтобы все-таки вколоть сыворотку, приходится по полдня лазать по самым дальним заимкам, разыскивая особенно ретивых. Да еще уговаривать потом под грохот отбойных молотков и пронзительный свист пневмонасосов.

– О о! Док прибыл! Со своей острой иголкой! Слушай, док, может, не будем в этот раз, а? Ну, чего со мной случится? А то после твоих уколов потом полмесяца задница болит!

Бывает, что с первого раза иммунитет не справляется, приходится забирать в стационар. Этого проходчики вообще боятся как огня. Ни под каким видом не соглашаются вакцинироваться.

– Не-е, свалюсь в койку – работа встанет, а за это с нашего брата знаешь какие неустойки снимают?!

Тогда приходится привлекать руководство. После заверений в том, что за нестандартную реакцию на вакцину неустойку снимать не будут, страсти более или менее утихают. Только популярности мне это на рудниках не прибавляет.

Ян и Юрмис не справятся, у них просто нет опыта и настойчивости. Пошлет их кто-нибудь из рудокопов – они и пойдут. Во первых, работы меньше, а во вторых, из уважения. Если какой-нибудь старожил типа того же Карела, который сидит на Надюше безвылазно двадцать лет, скажет: «не надо мне это, я и так здоровый», его послушают безоговорочно. Авторитет.

А если эпидемия лихорадки пойдет вразнос – ее не остановить.

Что же решать, черт?

Я промучился всю ночь, а наутро у Мии начался кризис. Стало не до размышлений. Семь часов я проторчал в ее боксе, потом был взрыв рудничного газа на Семнадцатой шахте – привезли мастера и двух проходчиков с переломами и ожогами… Потом в промоину провалился вездеход геологической службы, пришлось срочно вылететь с аварийщиками. К счастью, там всё обошлось.

Ответ в ЦКМ я смог написать только на третий день. Глаза смыкались от усталости, я тер их руками, умывался холодной водой – не помогало.

«Флокс» прибыл точно по расписанию. Вечером того же дня мне позвонил Радек, местный представитель Объединенных Горнорудных Концессий, на деле – номинальный глава колонии.

– Я слышал, док, покидаете нас?

Просто так спросил, без изысков, без малейшего намека в голосе. Осведомился. Кто же это такой добрый – уже успел настучать?

– Кто вам сказал?

– Ну-ну, не так уж всё и сложно, док. Никаких тайн и дворцовых интриг. Час назад у меня были капитан и суперкарго с «Флокса», подписывали документы, разрешение на вылет… ну, всё такое. Так Шахов, капитан, мне и сказал: забираем, мол, дока с собой. Срок практики истек, теплое местечко в Академии нагрето… Место, говорит, проплачено, уведомление ему еще неделю назад пришло – сразу после посадки справлялся. Предупредил, когда старт и всё такое… Так что – время сдавать дела, а, док?

– Я отказался.

– Что?!

– Отказался. Подождет меня «нагретое местечко»… У меня еще остались кое-какие незаконченные дела.

Я заснул прямо в кабинете. Уронив гудящую голову на сенсоры терминала. Разбудил меня вызов. Наверное, приехал Левкович, проведать дочурку. Я спустился вниз, но там никого не было. Лишь лежал у дверей клиники бесформенный сверток.

Не знаю, кто им сказал. Не Радек же. Наверное, Шахов, астрогаторы не отказываются от бесплатной выпивки – а как не предложить кружечку-другую единственному за полгода источнику новостей?