Она пытается заснуть, но сон не идет, лишь под утро ей удалось забыться…

Проходит день. Другой. Третий.

Сели батарейки в часах. Она уже не знает, сколько времени сидит здесь. Нестерпимо чешется тело и очень хочется вымыться. Одежда грязная. Противно, мерзко. Туалет отвратительно пахнет, его уже несколько дней никто не выносил.

И еды утром не принесли.

Неужели про нее забыли? А как же папа?

Он найдет ее, обязательно найдет!

Стук. Шаги. Скрип двери…

Незнакомый человек в полумаске наводит на нее пулевик…

– Хватит!!!

Конрад вскочил на ноги, метнулся к столу. Рядом с переговорником появился еще один конверт. Какой плотный! Что это? Новые инструкции?

Лин сорвал вакуумную ленту, высыпал содержимое на стол и вскрикнул.

Перед ним россыпью лежали фотографии из его снов – обожженный сын прокуратора Крочета, застрелившийся Ваниш, утопленный журналист, мертвая дочь Канна в загаженном подвале.

Он с ненавистью схватил переговорник, набрал номер.

– Куратор!

Голос отказался служить Конраду, он мог только шипеть. Куратор всё сказал сам:

– Вы хотели сказать, что нашли снимки?

– Да!! – рявкнул Лин. – Нашел!! Откуда вы всё это знаете?!

– Ко-онсул, – насмешливо протянул куратор, – мы сняли вашу ментальную матрицу. Нам известно про вас всё, даже цвет трусиков соседки, за которой вы подглядывали в двенадцатилетнем возрасте! От наших сканеров не может быть тайн!

Конрад со всей силы хватил кулаком по столу:

– Так это вы, проклятые коновалы, всё это затеяли! Вы насылаете на меня эти сны?

– Нет, консул, не мы.

– А кто же?

– Вы сами. Ваша совесть.

Лин хотел что-то сказать, но куратор непочтительно оборвал его:

– Молчите! Знаю, что вы хотите сказать. У вас, мол, никогда ее не было. По крайней мере, вы не ощущали ее присутствие. Охотно верю. Особенно в контексте всего того, что я теперь про вас знаю. Только… только всё изменилось, консул. Вы внимательно читали меморандум о Перерождении? Помните напамять? Если нет – подойдите к дальней стене.

В золоченой рамке, усыпанный гербами Республики меморандум казался праздничной открыткой. Только строгий шрифт мешал окончательно поддаться этому ощущению. Лин начал читать:

– Государственная программа Объединенной Республики…

– Нет, не здесь. Ниже. Читайте с того места, где сказано: «Претендент, принявший дар граждан Республики…

– …по достижении возраста абсолютной нетрудоспособности, – продолжал Конрад, – будет перерожден в собственном теле с устранением всех существовавших увечий и недостатков.

– И ниже. Последний из девизов.

– Да умножатся добродетели Перерожденных и исчезнут их… – Конрад сглотнул, замотал головой, но все-таки закончил: – Пороки! А а а а! Мерзавцы! Так вот, на что вы обрекаете меня! Это ваше Перерождение – это на самом деле не награда, это наказание!

– Простите, консул, – твердо сказал куратор, – это ВАШЕ Перерождение и ВАШЕ наказание. Мы здесь ни при чем. Ваша совесть и ваша память – только они судьи и палачи, больше никто. Вам предстоит научиться ладить с ними, ресурс тела как минимум шестьдесят лет. Надеюсь, вы успеете покаяться.

– Но почему? За что меня наказывать? Я столько сделал для граждан Республики!

– Верю и преклоняюсь. Только ведь граждане Республики и вас не обделили, консул. Именно они дали вам право на Перерождение. Или я не прав? Вы могли отказаться, об этом сказано в меморандуме. Но вы так хотели продлить свои дни, что даже не подумали об этом и не удосужились внимательно прочитать меморандум. Так что наказываете вы себя сами… Больше некому.

Конрада внезапно осенило. Дрожащим голосом он спросил:

– Скаж-жите, куратор, сколько претендентов до меня воспользовались правом отказаться от Перерождения?

Куратор молчал. В динамике слышалось лишь тяжелое дыхание.

– Сколько?! Все?!

– Нет. Семь из тринадцати, больше половины. Чудовища разума есть у всех. У одних больше, у других – меньше. Но у первых всегда хватало совести признать за собой грехи и отказаться от Перерождения. Вы – единственный, кто даже не соизволил задуматься. Что ж… Мы не вправе препятствовать, мы только исполняем закон. Перерождение ваше, консул. Наслаждайтесь!!

Конрад медленно сполз по стене, молодые крепкие ноги внезапно показались по-стариковски дряблыми, бессильными вынести вес тела.

Прощаясь, куратор медленно и с расстановкой произнес:

– Да, кстати. Если вы вдруг решите отказаться от дара боготворящих вас граждан… Добровольно или с чьей-то помощью… Даже не пробуйте. Не советую.

Конрад знал, что он прав, но все-таки спросил:

– Почему?

– Всё равно не получится. Такой уж вы человек.

Уведомление пришло в тот же день вечером.

Но сначала запыхавшиеся буровики привезли Мию. Облепленный по самые окна бурой болотной жижей вездеход грузно осел, переходя с подушки на гусеницы, но пополз не к куполу Фактории, как обычно, а, цепляя траками мелкое бетонное крошево, лихо тормознул прямо у ворот клиники. Из нижнего люка ужом выскользнул водитель в мешковатом болотном комбезе, крикнул прямо с порога:

– Док, скорее! С Мией, дочуркой Левковича, что-то неладно!

Я схватил «переговорник»:

– Носилки к воротам!

– Да не надо, – отмахнулся он, – ребята сейчас всё сделают.

Едва они на руках внесли ее в стационар, как всё стало понятно. Медно-коричневые пигментные пятна на коже, осунувшееся лицо, худющие, тоненькие, как веточки, руки. Не надо никаких анализов, чтобы поставить диагноз. Аддисонова болезнь, она же бронзовая.

Нарушение гормональных функций – вообще беда наших краев. Недостаток нужных витаминов в местной пище и привозных злаках еще кое-как можно восполнить. Лимонная кислота, рыбий жир – обычный наш рацион; витаминные добавки килограммами прописываю, благо с прошлым грузовиком получили немалый запас.

А с гормонами хуже. Здесь ведь всё иначе, не так как дома. Это же не Земля. Эпсилон Индейца II, в каталогах прописана, как Надежда, неофициально, среди астрогаторов – планета Осени, а по-местному, ласково – Надюша.

Сумасшедший климат, непривычно резкая смена времен года – их здесь вообще всего два: душное и пасмурное лето, больше похожее на земную осень, и промозглая, сырая и ветреная зима, а на самом деле всё та же осень… А еще повышенная гравитация, почти полное отсутствие солнечных дней, бешеные перепады давления. Перечислять можно бесконечно.