– Простите, Галина, не хотел вас обидеть. Просто, сами же понимаете, время такое… У меня отец – юрист, он всегда говорил, что в таких делах нужно быть щепетильным и все внимательно проверять.

Папа у меня не юрист, но, надеюсь, Галина об этом никогда не узнает.

– Будут вам документы, – сварливо отвечает она. – А что за юрист ваш отец? Из органов?

– Да нет, какие органы! – Вижу, как она, чуть напрягшаяся, облегченно расслабляется. – Обычный юрисконсульт на предприятии. Был. Сейчас на пенсии.

– Приехали, – сухо сообщает мне очевидное риелторша. – Идемте.

Четырнадцатый этаж, нехило. Вид из окна, наверное, прекрасный.

– Снимайте обувь, – говорит Галина. – Здесь, конечно, убираются, но лучше не следить. Мне сегодня эту квартиру еще нескольким клиентам показывать.

Квартира мне сразу и безоговорочно нравится. Гостиная и кухня совмещены в так называемую студию, все новое, после ремонта, мебель не забивает пространство, и ее ровно столько, сколько нужно одинокому холостяку: небольшой обеденный стол на четверых, пара стульев, диван, встроенный кухонный шкаф, электроплита с вытяжкой, чудесный современный холодильник с выдачей льда и питьевой фильтрованной воды. На стене красуется плоский телевизор. В бытовке ждет партию белья стиральная машина.

Квартира точно стоит своих денег.

– Есть кабельное телевидение, – поясняет Галина, заметив, что я осматриваю телик. – Больше двух сотен каналов! Интернет – оптика.

– Круто, – выдыхаю я.

В спальне, помимо шкафа под гардероб и белье, в углу ютится хороший компьютерный столик с полками для книг.

– Оплата, как я и говорила, поквартально – сто тысяч без коммуналки. Плюс депозит за последний месяц – тридцать пять. Депозит, если вернете квартиру в том же состоянии, верну. Берете?

– Возьму с удовольствием, – отвечаю, не сомневаясь. – Но можно мне подумать до завтра?

Все настолько хорошо, что должен быть какой-то подвох. Меня смущает прокачанный аферизм этой мадам.

– Оставляйте задаток и думайте, – жмет плечами Галина. – А нет, так я ее прямо сегодня уже сдам. Желающих знаете сколько?

– Сколько?

– Много! Тысяч десять оставьте, и я подожду до завтра, – она нетерпеливо посматривает на часы. – Решайте, у меня через пятнадцать минут еще один клиент на просмотр.

– Давайте документы на квартиру посмотрим.

– Да, пожалуйста, – легко соглашается она. – Что их смотреть? Вот, смотрите.

Она выкладывает на стол файл с документами и, перебирая, показывает мне.

– Вот мой паспорт – Пархоменко Галина. Вот доверенность от бабушки, Ледовских Евгении Сергеевны, на мое имя, вот, читайте… Уполномочиваю распоряжаться принадлежащей мне по праву собственности квартирой… по адресу… с правом отчуждения… А вот сами документы на квартиру, оформлены на бабушку…

Делаю вид, что изучаю договор, а сам открываю карту в интерфейсе и делаю поиск бабушки Евгении Сергеевны, тридцать шестого года рождения, уроженки Костромской области, и покрываюсь потом. Останки Ледовских Евгении Сергеевны находятся где-то в районе городской свалки.

– А где сама бабушка? – спрашиваю я.

– А в деревне, где же ей еще быть? Тяжко ей в городе, воздух не такой, люди ей не такие, вот и вернулась. Я, говорит, там хочу помереть, где родилась.

– Правильно сделала ваша бабушка, – я соглашаюсь, думая, что делать. – Насчет задатка – у меня с собой нет столько.

– А сколько есть?

– Есть тыщи две, я не думал, что уже сегодня найдем что-то подходящее…

– Давайте сколько есть, так и быть. Вы вроде приличный молодой человек. А я, так и быть, до завтра подожду. Но потом – извините, если не снимете, я сдам! И задаток не верну!

Ее хитрость видна невооруженным взглядом – не будет ждать. Страхуется, если сдаст сегодня – просто вернет деньги. А не сдаст – вот он я, готовый, а если и я откажусь – пара тысяч тоже деньги. Не показывая ей содержимое бумажника, достаю две тысячи и протягиваю ей.

– Напишите расписку?

– Ох и недоверчивая молодежь пошла! – Она делано возмущается, но пишет расписку. – Еще варианты будете смотреть?

– Думаю, нет. Меня в этой квартире все устраивает, просто я пока не знаю, смогу ли сразу найти вам сто тысяч. Зависит от того, выдадут ли мне премию на работе.

Объяснение ее устраивает, она кивает.

– Тогда я жду от вас завтра звонка, Филипп.

– Хорошо, Галина, – я обуваюсь и прощаюсь. – До завтра!

– Да, до завтра. До свидания! – Она выпроваживает меня и закрывает дверь.

Я вызываю Uber, но куда ехать – пока не решил. Первой мыслью было ехать в полицию и писать заявление, но сейчас уже не уверен. Что я сообщу? Нет, это не вариант.

Ехать на работу смысла уже нет. Домой? А что с квартирой этой? И бабушкой, чьи останки даже не захоронены по-человечески?

Приняв решение, спускаюсь и выхожу на улицу к точке посадки в такси. Я знаю только одного человека, который может помочь. И, судя по интерактивной карте, он сейчас у себя.

Подъехав к отделению, я звоню Игоревичу. Не знаю почему, но я все еще таскаю его визитку с собой в бумажнике.

– Игоревич, – отвечает майор.

– Дмитрий Юрьевич, здравствуйте!

– Здравствуйте. С кем говорю?

– Это Филипп Панфилов, помните, мы с вами беседовали по поводу Оксаны…

– Помню, – обрывает меня майор и огорошивает меня следующими словами: – Как раз собирался сам вам звонить. Вы где?

– Я на улице, возле отделения. Сможете выйти? Надо поговорить.

– Пять минут.

Игоревич отключается. Я волнуюсь, и об этом свидетельствует системный алерт о повышенном сердцебиении. Курил бы – закурил, момент подходящий. Я вспоминаю те непростые ночь и утро наедине с Игоревичем и начинаю сомневаться, правильно ли поступаю.

Майор не заставляет себя ждать. Он выглядит уставшим, но так же приветлив.

– Филипп Олегович, рад тебя видеть! – Игоревич закуривает. – Увидел что-то еще?

– Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич. Не совсем увидел, но есть кое-какие сомнения.

Он кивает в сторону аллеи:

– Пройдемся?

– Конечно.

Молча доходим до небольшой аллеи возле отделения. По пути майор несколькими сильными затяжками выкуривает всю сигарету и вытаскивает из пачки новую. Крутит ее в руках, но не поджигает.

– Рассказывай.

Коротко, без воды, но не упуская деталей, я рассказываю ему о том, как искал себе новое жилье и нашел Галину с ее чудесной квартирой.

– Как, говоришь, бабушку зовут? Ледовских Евгения Сергеевна? Сейчас пробьем. Если бабушка не жива, как ты считаешь, то странно, что квартиру не продают, а сдают.