Если брать за основу версию отзыва Тейта самими янки, то получается, что шпионом он не был. В противном случае вряд ли бы коллеги прекратили его роман с лауреатом Сталинской премии. Ведь чем были интересны УСС люди вроде Зои Федоровой? Они вращались в светских кругах и могли снабжать американцев информацией о ситуации в советских верхах. В советских газетах ничего не писали о повседневной жизни тех же членов Политбюро, а в кругу артистов разговоры на тему, как живут сильные мира сего, курсировали постоянно. Поэтому руководство советского отдела УСС (одним из его руководителей был князь Оболенский) нацеливало своих агентов именно на завязывание близких отношений с представителями советской элиты. Об этом наглядно говорит история Василия Зайцева (1910), который работал в американском посольстве с июля 1935 года – сначала в качестве шофера, а затем в роли заместителя начальника административно-хозяйственного отдела посольства (как мы помним, начальником этого отдела был Николас Харди, отвечавший в посольстве за контрразведку). В 1946 году Зайцева арестовало МГБ (преемник НКГБ), и вот что он рассказал на одном из допросов:

«…Начало моей преступной связи с американцами относится к 1934 году. Работая в то время у американского корреспондента Стоннемана, я часто разъезжал с ним по городам Советского Союза и помогал ему в сборе шпионских сведений. Стоннемана особенно интересовали промышленные центры и города, имеющие оборонное значение. Достаточно сказать, что за один только 1934 год мы побывали в таких городах, как Севастополь, Киев, Ростов, Сталинград, Саратов и Астрахань, где посещали фабрики, заводы и другие предприятия. Кроме того, Стоннеман и я объехали ряд станиц на Кубани, знакомясь с жизнью и бытом колхозной деревни. Возвращаясь в Москву после каждой поездки, Стоннеман направлял в Америку статьи, в которых, извращая действительность, охаивал все советское. Опускаясь до самой низкопробной клеветы, Стоннеман не останавливался перед прямой фальсификацией фактов, стараясь вопреки действительности показать, что в СССР царит якобы голод, нищета и бесправие. Летом 1935 года, как я уже показал, Стоннеман выехал из Советского Союза.

О дальнейшей моей связи с американской разведкой Стоннеман никаких указаний мне не давал, но спустя некоторое время, после его отъезда из Советского Союза, меня вызвал к себе второй секретарь американского посольства в Москве Уорд Ангус и, намекнув на мои отношения со Стоннеманом, предложил мне почаще заходить к нему. При этом Уорд заявил, что его интересует также информация, которую в свое время собирал Стоннеман, и что он надеется получать ее от меня. Я заверил Уорда, что он всегда может рассчитывать на мою помощь. В последующем, посещая Уорда, я передавал ему сведения о материальном положении населения города Москвы, используя при этом разные клеветнические слухи, распространяемые антисоветским элементом. Аналогичную информацию я передавал и Харди, с которым был связан после отъезда Уорда в конце 1939 года во Владивосток, куда Уорд был назначен на пост генерального консула. По заданию Харди я, кроме того, следил за поведением советских граждан, работающих в американском посольстве, и выявлял их настроения. Этими данными Харди интересовался потому, что наряду с разведывательной деятельностью, которую он проводил на территории Советского Союза, Харди занимался контрразведывательной работой внутри посольства…

В 1939 году я познакомился с Кирой Аллилуевой (племянница Надежды Аллилуевой – первой жены Сталина, кстати, актриса Малого театра. – Ф. Р.). Меня познакомила с ней моя жена – Зайцева Марьяна (в девичестве Фрадкина. – Ф.Р.), являвшаяся подругой ее детства. После этого я часто встречался с Аллилуевой.

В одной из бесед с Харди, состоявшейся между нами в 1945 году, я поделился с ним, что имею знакомство с семьей Киры Аллилуевой, и подробно рассказал ему, как произошло это знакомство и что из себя представляет ее семья. Харди очень заинтересовался моим знакомством с семьей Аллилуевой К. и спросил меня, какие возможности я имею для того, чтобы через эту семью получать некоторую информацию о руководителях Советского правительства. Харди подчеркнул, что американцев особо интересуют сведения о Сталине и его семье, поскольку в советской прессе никогда ничего не пишется о том, как живут и где проводят свободное от работы время руководители советского правительства. Я ответил Харди, что отношения с Кирой Аллилуевой у меня достаточно близкие и она не станет скрывать от меня то, что ей самой известно по этому поводу. Ухватившись за это, Харди предложил мне еще больше сблизиться с Аллилуевой К., влезть в ее семью и под видом безвредного любопытства расспрашивать ее обо всем, что она знает о Сталине, его семье и о других руководителях советского правительства. Я так и поступил.

Выполняя задание американской разведки, я выведывал у Киры все, что можно было получить от нее о Сталине и его семье, и передавал эти сведения Харди. Узнав от Аллилуевой К. место расположения дачи Сталина в Зубалово, я немедленно сообщил об этом Харди и по его настоянию летом 1945 года выезжал с ним в район Зубалово, где показывал ему эту дачу…»

По возвращении на родину Тейт был отослан в распоряжение адмирала Хэлси и был назначен капитаном эсминца «Рэндольф», который базировался в двухстах пятидесяти милях от Токио. Уже на борту «Рэндольфа» он получил известие о смерти своей жены Хелен, что сделало его свободным от брачных уз. Кстати, в связи с этой смертью почему не принять за версию такой вариант развития событий. Зная о том, что жена Тейта смертельно больна, американские контрразведчики сочли за благо отозвать его из Москвы до ее смерти. В противном случае Тейт мог форсировать свои отношения с Федоровой и и угодил бы в «медовую ловушку», что называется, по уши.

А что же Зоя Федорова?

Узнав о том, что ее возлюбленный покинул СССР, она пыталась с ним связаться через своих друзей-американцев – через ту же Элизабет Иган. Но эти друзья ничего не смогли для нее сделать (или не захотели, зная истинную подоплеку отъезда Тейта). А потом Зоя обнаружила, что беременна. Можно предположить, что эта беременность была запланирована ею и чекистами, чтобы накрепко привязать к ней Тейта и на этой почве его завербовать. Но американец покинул СССР, и встала дилемма: что делать с ребенком? Отметим, что в СССР аборты в то время были запрещены, хотя для определенной категории граждан – элитарной – они производились (остальные делали такие операции подпольно и могли за это угодить в тюрьму). Зое, учитывая ее возраст (и, видимо, беря во внимание ее стаж работы на спецслужбы), было разрешено ребенка сохранить.

Согласно «Дочери адмирала», еще во время беременности Зоя впервые заметили за собой слежку со стороны МГБ. Читаем в книге:

«Впервые она поняла, что за ней следят, как-то в августе, проснувшись под утро и почувствовав жажду. Налив в стакан воды, она подошла к выходившему во двор окну, чтобы распахнуть его пошире. В дальнем углу двора стояли двое мужчин, уставившись на ее окно. Она не могла ошибиться, они смотрели именно на ее окно, потому что стоило ей приблизиться к нему, как они тотчас отвернулись.

Зоя снова легла, но сна как не бывало. Почему за ней следят? Ясно, что не из-за Джексона. Ведь уже несколько месяцев, как он уехал. Тогда почему?