Мисс Д'Амидо проворно поменялась местами с одним из молодых людей, подсела к Адриану и озарила его восхищенными глазами.

— Я влюбилась в вас с первого взгляда, — сказала она без малейшего смущения, — и за нашу бесцеремонность нужно винить меня одну. Я видела вашу пьесу четыре раза.

Адриан окликнул официанта.

— Скоро начнется шторм, — добавила мисс Д'Амидо, — и вас может свалить морская болезнь до конца рейса, так что у меня не оставалось другого выхода.

Он видел, что в ее словах нет ни скрытого смысла, ни тайных намеков ей это было не нужно. Она сказала именно то, что хотела, и его очень тронула откровенность, с которой она отдавала ему предпочтение перед молодыми людьми. Он ощутил легкую возбужденность — путешествие становилось волнующим.

Ева не разделяла радости Адриана; но с молодым человеком, чья фамилия была Баттеруорт, у нее нашлись общие знакомые, и это скрасило ей пустую никчемность происходящего. Она не любила новых знакомств, если они не сулили «духовного обогащения», так что пестрый калейдоскоп самых разных людей — по уму, состоятельности, общественному положению, — втянутых в орбиту Адриановой жизни, частенько утомлял и даже раздражал ее. Она была обаятельной и многогранно одаренной, а поэтому ни в ком не нуждалась, считая, что случайные знакомые не имеют права на ее духовную щедрость.

Когда через полчаса настало время проведать детей, она даже обрадовалась, что пора уходить. На палубе было прохладно и сыро — плотный туман казался мельчайшей моросью, — и явственно ощущалась качка. Открыв дверь своей каюты, она с недоумением увидела стюарда: он безжизненно сидел на ее постели, уткнувшись головой в подушку. Он тоже увидел ее, но не встал.

— Если вы уже выспались, то смените мне наволочку, — едко проговорила она.

Стюард не пошевелился. И тут она заметила, что лицо у него землисто-серое.

— А если у вас морская болезнь, — с неумолимой твердостью добавила Ева, — то лежите у себя.

— Бок, не продохнуть, — чуть слышно выговорил стюард. Он сделал усилие встать, хрипло охнул и снова сел. Она вызвала звонком горничную.

Качка — и бортовая и килевая — заметно усилилась; Еве не было жаль стюарда, она просто хотела избавиться от него как можно скорей. Возмутительно! Корабельный стюард не может справиться с морской болезнью. Когда явилась горничная, Ева попыталась выразить ей свое возмущение, но у нее у самой уже гудело в голове — она прилегла на постель и закрыла глаза.

— Это он виноват, — простонала она вслед стюарду, который выходил в коридор, опираясь на плечо горничной. — Я его увидела, и меня стало мутить. Чтоб его черти взяли!

Адриан пришел через несколько минут.

— Меня мутит! — жалобно воскликнула она.

— Бедная моя девочка. — Он наклонился и обнял ее. — Почему ты мне сразу не сказала?

— Наверху-то все было в порядке, а тут стюард… Ох, меня мутит, я не могу разговаривать!

— Наверно, тебе лучше пообедать в каюте.

— Пообедать? О господи!

Он терпеливо ждал, но она хотела слышать его голос, хотела, чтобы он заглушил надрывный скрип переборок.

— Где ты был?

— Помогал записывать участников турнира.

— Разве при такой качке будет турнир? Потому что, если будет, я не смогу как следует играть.

Адриан промолчал; открыв глаза, Ева увидела, что он хмурится.

— Я не знал, что ты собираешься играть в миксте, — сказал он.

— Тут же нет никаких других развлечений.

— Я обещал взять в пару эту девушку, Д'Амидо.

— Вот как?

— Да, не подумал. Ведь с тобой-то мне играть гораздо приятней.

— Почему ж ты меня не записал?

— Просто не пришло в голову.

Она вспомнила, что тогда, на «Маджестике», они вышли в финал и получили приз. Несколько лет назад. Но она знала — Адриан вот так покаянно хмурится, только когда чувствует, что не прав. Переступая по качающемуся полу каюты, он вынимал из кофра смокинг; она закрыла глаза.

Корабль резко завалило набок, и Ева очнулась от зыбучего забытья, Адриан, уже одетый к обеду, повязывал галстук. Он выглядел по-обычному бодрым, и глаза у него весело блестели.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил. — Может, все-таки пообедаешь?

— Не хочу.

— Может, я могу что-нибудь для тебя сделать перед уходом?

— Куда ты идешь?

— В бар, к этим ребятам. Может, я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Не надо.

— Мне страшно не хочется оставлять тебя в таком состоянии.

— Не глупи. Мне просто надо поспать.

Какой озабоченный взгляд. И ведь она понимала, что ему не терпится поскорее удрать из их душной каюты. Она даже обрадовалась, когда хлопнула дверь. Ей хотелось только спать, спать, спать.

Вверх — вниз — вкось. Эй, не так высоко! Лево, лево руля — выправляй! А теперь правей, правей забирай! Ввысь — хрясь! — вниз.

Через несколько часов Ева смутно ощутила, что Адриан склонился над ее постелью. Она хотела, чтобы он обнял ее и вырвал из этого колышущегося небытия, но, открыв глаза, увидела, что его уже нет. Он просто забежал на минуту и сразу ушел. В следующий раз она очнулась ночью — Адриан спал.

Утро было свежее и прохладное, море немного успокоилось, и Ева без содрогания подумала о завтраке. Они поели в каюте, потом, с помощью Адриана, она кое-как привела себя в порядок, и они поднялись на палубу. Теннисный турнир уже начался — на радость нескольким кинолюбителям; но большинство пассажиров, словно забытые в креслах тюки, маялись перед подносами с нетронутой едой.

Партнерша Адриана — они играли первую партию — была изящно ловкой и беспардонно излучала здоровье. Ее матовая кожа как бы светилась изнутри даже явственней, чем накануне. В перерыве между сетами к ней подошел старший помощник капитана, а люди, которых она еще вчера не знала, по-приятельски называли ее Бетси. Она была принцессой рейса, отрадой для скучающих взглядов.

Но Еве эта пара не доставляла радости, и она подняла глаза вверх, на неустойчивое — из-за качки — небо и чаек, прижимавшихся к радиомачте. Почти все их попутчики со своими кинокамерами, которые они выволокли, как только начался турнир, а теперь не знали, что, собственно, ими снимать, выглядели глуповато и суетливо, но матросы, красившие шлюпбалки, казались ей спокойными, усталыми и симпатичными — они, вероятно, тоже хотели, чтобы этот рейс побыстрее закончился.

Вскоре к ней подсел Баттеруорт.

— Врач оперирует одного из стюардов. Представляете себе — при этакой качке?

— Оперирует? Почему? — спросила она равнодушно.

— Аппендицит. Они были вынуждены начать операцию прямо сейчас, потому что ожидается ухудшение погоды. Из-за этого и маскарад перенесли на сегодняшний вечер.