горбиться младшего шамана, как вдруг натолкнулся на взгляд повелителя, и тот с улыбкой добавил:

— Не ты, идиот!

С покрасневшим от гнева лицом, старик упал на пол. Пришла очередь вставать побледневшему Льеживалу.

Арахт первым делом подметил ожерелье из четырех мерцающих духовным пламенем камней. Хищно улыбнулся, и сказал:

— Ты знаешь, какова участь того, кто не преподнёс своё подношение Королю-шаману? — подавшись вперед, спросил он.

Внутри Льеживала все сжалось, от воспоминаний из рассказа его учителя, о заживо съеденных частями в наказание людях, при чем, чаще всего — съедалось сердце человека на его же глазах за секунды до смерти. Такой суровой была плата за беглеца из жертвенных Лож Священных Даров. И теперь он стоял и клял себя за ту недальновидность, что не проводил его сам лично до покоев жриц Последнего Пути. Наверняка, Артур-диар что-то услышал или почувствовал, иначе — чем ещё объяснить его везение?..

— Да! — подняв голову и посмотрев прямо в глаза Высшему шаману, ответил он.

— Встань, старший жрец! — Арахт поднялся с трона и пошел к ним по дуге, приближаясь к столу с яствами, в то время как покрасневший старик не скрывая радости, вновь подпрыгнул, поднимаясь с колен. — У меня для тебя подарок.

Арахт взял острый нож и посмотрел на Льеживала, который заметно побледнел и внутренне готовился к лютой смерти. Властной походкой, он отправился к своим подчиненным и, сокращая дистанцию с каждым словом проговорил, не сводя глаз с мерцающего ожерелья.

— В тебе был большой потенциал…

Льеживал закрыл глаза и тяжело задышал, напрягшись. Биение сердца перекрывало половину звуков. Хотелось закричать, умолять сохранить жизнь, шарахнуть в Арахта чем-нибудь из особых заклинаний, но смерть настигнет его в любом случае — от руки Великого шамана, или от его личных стражей. И тогда не избежать позора и великих мук, несравнимых ни с чем другим. И вот, он уже услышал, как тот замахивается для последнего удара, а старик рядом торжествующе кряхтит.

Удар, раздался чавкающий и булькающий звук.

Льеживал вскрикнул, шумно задышал и открыл глаза, не выдержав всего гнёта обстановки, прощупывая свой живот и грудь. В его мыслях там уже должна была быть широкая рана, а кишки вываливаться кровавыми ошметками. Но каково же было его удивление, когда он увидел Великого Арахта, с вонзенным его рукой лезвием кривого кинжала в живот старика, продолжающим с омерзительным треском вспарывать его брюхо. После чего, выронив кинжал на пол, он резко рванул правой рукой через вспоротую рану в животе к сердцу старика, мгновением позже выдернув его наружу с хлюпающим звуком.

— Существует древнее поверье, о том, что если съесть сердце одаренного — его сила перетечет к новому хозяину… — Арахт впился в окровавленную плоть зубами. — Что-то я ничего не чувствую…

Неописуемый ужас и немой крик застыли на лице старого жреца, рухнувшего на пол безжизненной массой. Льеживал боялся пошевелиться, смотря на убитого раз за разом прокручивая в сознании его предсмертные муки. О жестокости легендарного Верховного шамана знал каждый, но чтобы видеть все это воочию…

— Будешь? — протянув окровавленную ладонь с надкушенным сердцем, спросил Арахт. Льеживал бы и рад был отказаться по личным, менее кровавым соображениям, но это издревле считалось великой честью и высоким расположением. Выбор оставался только один.

— Да! Повелитель! — он с готовностью взял предложенный кровоточащий орган старика и, посмотрев в глаза повелителю, широко надкусил его.

— Вносите Приветственный Дар! — крикнул Арахт прислуге за дверью, с любопытством наблюдая за младшим шаманом.

В проходе тут же появились полуобнаженные жрицы с фруктами, вином и золотым подносом, на котором лежали ещё двенадцать сердец одаренных. Опустив головы, не решаясь даже мельком взглянуть на Верховного шамана, женщины оставили подносы с едой и напитками на массивном каменном столе, и так же тихо и быстро удалились из залы. Довольный Арахт снова обратился к шаману:

— Ты ведь думаешь о том, почему выбор пал на старика вместо тебя? — с улыбкой спросил Арахт, направившись к подносу с сердцами. Дождавшись короткого кивка от Льеживала, продолжил:

— Хоть вина и лежит частично на тебе, но за подношением не уследил именно он, и твоя кара частично переходит к нему. Да, и если честно — не сильно-то он мне и понравился…

— Что теперь будет со мной, Великий Арахт?

— С тобой? — улыбнулся Арахт, выбирая подношение покрупней. — Пока ничего. Только поведай мне, что это за хитрец, сумевший улизнуть из Ложи Священных Даров? И ещё — мне очень интересно, почему ты не ушел в изгнание, знаю о своей ужасной участи?..

— Я не знал о вашем пробуждении, Великий Видящий! Артхур-диар был моим другом, и я помыслить не мог, что в храмах во всю шли приготовления для вашей встречи! — Льеживал опустил глаза. — Иначе…

— Тебя бы тут не было… Так? — Арахт оценил откровенность. — На твоём месте, я бы сделал то же самое, как было когда-то давно.

— Великий?..

— Да, когда-то я был изгнанником, но вернулся, дабы занять Прозрачный Трон! — Арахт поднял голову на мозаичный потолок, изображавший какую-то древнюю битву. — Своей мощью и хитростью, я без труда сверг разжиревшего Оарана в иной мир. На тот момент мне казалось, что я делаю все правильно, и больше не будет кровавых ритуалов и обрядов, но когда я сел на трон, то многое понял…

— Что же вы узрели о, Великий?

— Что у народа должна быть вера в своего повелителя! — на последних словах, он резко встал и направился к выходу, достав своё ритуальное оружие. Льеживал так же последовал за ним в предвкушении. На выходе из залы властителя Варахтанды ожидала целая толпа прислужников, жрецов и шаманов всех уровней посвящения. Так же, столпилось немало стражи. Все упали на колени при выходе Арахта, и начали кричать хвалу.

Льеживал шел за Арахтом будто во сне. Ему казалось, что это он идет впереди и вся прислуга приветствует именно его. Время замедлилось, он наслаждался каждым коротким моментом, но не зазнавался и скромно шел позади своего повелителя, лишь изредка бросая восхищенные взгляды из его тени от такого момента. Арахт к тому времени уже достиг выхода, а люди позади него вставали и шли за ним.

Выйдя из храма, король-шаман узрел тысячи паломников, начавших единогласно кричать и кланяться ему до самой земли. По всему городу прошлась волна единого возгласа: «Арах арээ! Арах арээ!» И даже те, кто его не видел — кричали славу своему повелителю!

Как только он поднял испачканную в чужой крови руку — все молящиеся затихли, сам же Арахт направился вниз, по ступеням высокого храма и, сделав