— Я за шитиками ходил, — пояснил длинный и застенчиво улыбнулся.

Но Найд уже ничего не слышал. Уши снова залила вода, впилась в рот холодным, скользким поцелуем, закрыла веки тяжелой рукой. Память пробудилась и услужливо прокручивала события в обратной последовательности: падение с берега, Мастер Ар, погоня, СОВБЕЗ… Рука метнулась к груди, лихорадочно зашарила под одеялом. Письмо херра Харриса! Пальцы наткнулись на грубую ткань чужой исподней рубахи, под которой не было ничего, кроме собственной потной кожи. Последняя вещь, оставшаяся у него от приемного отца, исчезла, как и карты Найрэ. Смыло их течение или прибрали любопытные монахи?

— Как твое имя, мальчик? — Найд вздрогнул, когда назвавшийся Макарием снова обратился к нему.

«Что, если они нашли и прочитали письмо? Как много могла уничтожить вода? Что, если за мной все еще охотятся — не Мастер Ар, так СОВБЕЗ?»

Заметив колебание пациента, бородач мягко улыбнулся и развел руками:

— Тебе нечего бояться. Обитель взяла тебя под свою защиту. Ты под знаком розы.

Ноа энергично закивал, глядя на Найда выпуклыми телячьими глазами. В голове у того царил полный сумбур. Знак розы был чем-то, связанным с Сибелиусом и рунной книгой из библиотеки Гнезда, но больше ничего Найд пока припомнить не мог. Монахи же ожидали ответа, дать который он был совсем не готов. «Может, сказаться немым? Но что, если тогда они возьмутся расспрашивать окрестных крестьян, и СОВБЕЗ, а то и сам Ар снова нападут на мой след? Назваться настоящим именем? Спасет ли меня эта самая роза, если маги разослали по округе мое описание? Соврать? Но что, если монахи прочли письмо херра Харриса и уличат меня во лжи?» Найд не мог припомнить, обращался ли ленлорд к нему по имени в тексте. Он решил потянуть время, лихорадочно роясь в памяти:

— Знак ро… розы? — Голос сипел, как дырявый мех в кузне. Горло драло, словно туда запустили ежа.

Брат Макарий просиял и порывисто обнял стоявшего рядом паренька:

— Ах, Ноа, ты был прав! Он заговорил, он поправится! — Монах снова повернулся к Найду: — Прошу прощения за мою несдержанность, но ты лежал без чувств больше недели. Брат Симеон — это он заведует лазаретом — уже начал опасаться, что ты никогда не проснешься, а если придешь в себя, то уже не будешь прежним, потому что вода повредила твой разум, и вот… Это чудо! Настоящее чудо! За обедней братья вознесут благодарственную молитву Свету. За чье же спасение им благодарить Бога? — Сияющие глаза бородача встретились со взглядом спасенного, отнюдь не разделявшего его искрящейся радости. — Как тебя зовут?

Найд вздохнул. Он больше не мог тянуть с решением.

— Анафаэль.

Псина была большая, черная и мохнатая. Хвост-опахало энергично ходил из стороны в сторону, что вроде бы означало дружелюбное расположение духа. Но Кай до прибытия в Церрукан собак и в глаза не видал, а в Танцующей школе наслышался историй о злобных тварях, охраняющих сады богачей и кусающих рабов за пятки. Вот и стоял он теперь в нерешительности, положив руку на щеколду калитки, за которой бегал взад и вперед лохматый сторож. Не то чтобы Аджакти боялся собачьих зубов, хотя и были они совсем немаленькие. Но никто не сообщил, зачем его сюда вызвали, и гладиатор не хотел предстать перед заказчиком в нелепом виде.

«Деревянный Меч, восходящая звезда Минеры, покусан какой-то шавкой — да это будет сенсацией зимнего сезона! — усмехнулся про себя Кай. — Эх, знал бы заранее, захватил бы из казармы чего-нибудь вкусненького. Хотя кобелину навряд ли заинтересовала бы хлебная корка — вон какой откормленный! Ему небось мясо подавай!»

Через витую решетку калитки виднелась выложенная белыми плитами дорожка, ведущая к увитому лозой небольшому дому с характерной для Церрукана плоской крышей. В саду, как назло, никого не было. Собака уселась, подметая хвостом землю, и вывалила красный язык. Аджакти мог бы поклясться, что проклятое животное насмехается над ним — уголки черных губ приподнялись кверху, карие глаза светились почти человеческим юмором. «Троллья отрыжка! Может, Зейд ошибся адресом? Или нарочно привел не туда? С него станется, с гада!»

Когда Скавр велел следовать за хмурым охранником, Кай сперва подумал, что его снова желает видеть принцесса. Но, не углядев за оградой школы своего обычного проводника, Шазии, гладиатор понял, что на этот раз у мясника были на его счет другие планы. И верно — Зейд свернул не к верхнему городу и кварталу шаков, а к городскому центру, и вскоре они остановились у этой самой калитки. Похоже, тут жил зажиточный купец или чиновник. Такие нередко заказывали гладиаторов поразвлечь гостей. Вот только с улицы ни следа шумного общества не наблюдалось.

— Тебя ждут, — охранник напутственно толкнул Аджакти в плечо и отчалил, поплевывая шелухой купленных по дороге семечек. Действительно, Кая ждали: мохнатое четвероногое препятствие с темными намерениями. Смирив свою гордость, он набрал в легкие воздуху, собираясь позвать хозяев. Но тут синяя дверь домика распахнулась, ручка грохнула в беленую стену, где уже красовалось пятно осыпавшейся штукатурки, и наружу, вопя и размахивая игрушечными мечами, выскочила ватага сорванцов.

Псина мгновенно вскочила на ноги и помчалась навстречу маленьким хозяевам, заливисто лая. Мгновение — и по оттаявшей траве лужайки покатился верещащий и ворчащий клубок. Воспользовавшись моментом, Кай скользнул в калитку. Он сделал несколько нерешительных шагов в сторону дома, когда путаница мохнатых лап, острых коленок и изгвазданных локтей внезапно распалась на мальчишек и собаку. С удивлением Аджакти отметил, что пацанят всего двое. То ли близнецы, то ли погодки — так походили друг на друга чумазые круглые лица.

— Ты кто такой? — спросил тот, что был покрепче и поменьше ростом. Черный пес встряхнулся и ступил на дорожку между мальчишками и незнакомым взрослым. Глаза внимательно изучали Аджакти, верхняя губа чуть подрагивала, будто животное решало, зарычать или нет. Не успел Кай открыть рот, как второй пацан толкнул брата в бок:

— Ты что, ослеп, дурачина? Он гладиатор! Это его отец ждет.

Но малыш не остался в долгу и пнул старшего в лодыжку:

— Сам дурачина! Какой из него гладиатор? Такого соплей перешибешь. Этого раба, верно, послал Смэш.

— Буки[26]таких страшил не держит. Говорю тебе, дубина, он — гладиатор.

— Нет, раб!

— Гладиатор!

— Раб!

Не обращая внимания на виновника спора, мальчишки снова сцепились, покатившись по траве. Пес прыгал рядом, звонко лая. Аджакти совершенно растерялся. Он не знал, как вести себя с детьми. «Попытаться разнять драчунов или пройти мимо — благо путь теперь свободен?» От раздумий его избавил скрип вторично открывшейся двери. Высокая яркая церруканка средних лет решительно направилась к месту происшествия. Кай поспешил почтительно склонить голову и выставить перед собой открытые ладони.