— Раньше террор какой был? Безликий? Нет! Похищала Красная бригада политика, взрывала кафешку — тут же звонок в газеты, на телевидение — вот они мы какие. А это наши политические требования. Теперь террор — неумолимый, по-восточному изощренный. Ради цели можем и своих, единоверцев не пощадить. Бомба на рынке, мина на площади… Пойди, разберись чья она. Главное, чтобы дело сделала… Бывало и такое. Аллах простит.

— Припомни и поймешь о чем говорю… Своих, мусульман, которые по-современнее, что не хотят бороду носить, истово возносить молитвы Аллаху пять раз в день, паранджу на девочек напяливать, жить хотят цивилизованно, постреляем немного — не жалко их. Такие самостоятельные в большом количестве не нужны. В ямку свалим, призовем писак-журналистов побойчее, да не особо щепетильных, пусть зарыдают на весь мир о массовых убийствах. А форму чужую достать, стрельнуть пару раз над головой международной комиссии для убедительности, чтобы побыстрее убралась восвояси, да не особо приматривалась и принюхивалась — вообще дело нехитрое, плевое.

— Но главное, — палец Ахмета уперся в небеса, — Великий Безымянный Террор. Он страшнее. Жутко когда начинают падать самолеты… Один, другой, третий… Падают, а почему — никто сказать не может…. Страшно… Или поезда с рельс сходят, а почему — Аллах ведает. Никто записочки не оставляет, о себе не сообщает, имени своего не раскрывает, ответственности не берет. Даже денег не просит! Здания взрываются, дома рушатся — кто сделал? Почему? Нет следов. Тут правда могут быть и варианты. Басаев, Радуев — горячие, горские, люди, им для подвигов зрители нужны, апплодисменты, пресса, телевидение. Все это второй круг. Проверенные кадры. Но и они много не знают.

— О чем все говорит? Мы — не отдельнвые мусульманские фанатики, не разрозненные группки, даже не партия. Это лишь видимая часть айсберга… — Поняв, что сболтнул сгоряча лишнее Ахмет мгновенно сменил тему своего горячего монолога.

— Вот уже Босния подоспела. Займем Боснию — Косово отдай. И отдадут. Америка поможет. Маленькие шажки, но если верблюд не останавливается, то доходит до цели. Клянусь Аллахом!

— Цена истинного террора не религия, Бог с ней, это дело мулл. Истинная цена — беспредельная Власть, страх, ужас, повиновение миллионов. В какую сие облечено форму, безразлично. Если для успеха дела в мусульманский тюрбан — да будет так.

— То, что ты рассказал Ахмет, ужасно. И страшно. Но зачем рассказываешь это мне? Даже если не похвальба, не страшная сказка, а правда, то зачем делишься секретами с посторонним человеком?

— Привык я к тебе — шурави. Ты — мой. Мог убить тебя еще в Афгане, прятавшегося на скале. В Чечне, когда ты сидел в погребе. В Карабахе, Абхазии. В Москве, наконец. Сколько стоит твоя жизнь?

Он раскрыл ладонь и дунул.

— Нет тебя.

Откуда он узнал, где и когда служил, подробности… Ведь сам этого не рассказывал… не упоминал даже…. Неужели все это время проверяли меня, отслеживали мою жизнь по тем крохам биографии, что рассказал душману…. Афган…. Харьков…. Могли сфотографировать незаметно и послать своих оперативников по следу, а там уже дело техники и денег. В России за бабки все купить можно.

— Не волнуйся, шурави. Тогда не убил, а теперь совсем убивать не резон. Много о тебе знаю, почти все. Это да. Как чувствовал, что еще не раз сведет нас не Аллах, а жизнь. Зачем — другое дело. Не торопи коня в середине пути. Живи спокойно, работай.

Пришло время и в одну из наших последних встречь душман продолжил прерванную ранее опасную тему.

— Даже я на своем уровне не знаю конечной цели нашего движения. Но цель есть. Мы ведем Титаник к его айсбергу. В шлюпках останутся лишь те, кого мы захотим оставить. Остальных — в воду, за борт. Вчерашних благодетелей — в первую очередь. Я не знаю истинных размеров организации. И не хочу знать, но чувствую — простирается от полюса до полюса. И не удивлюсь, что в нее входят все от Красных бригад до Макквея… Дурашка, не ведал, что и по чьему заказу творил. Ну подумай сам, зачем армейскому ветерану Макквею взрывать государственную собственность. Причем именно того государства на которое он так рьяно служил в армии. Рисковал своей шкурой. На суде выяснили все детали диверсии, да один существенный вопрос так и повис в воздухе — Зачем? Что же Макквей? А молчит он, вот и все. Никто не знает на чем сержанта прихватили наши люди. Может теперь и сам он рад заговорить, да не не тут то было. Крепко ротик ему видать залепили.

— Ты и мне думаешь рот залепить?

— Не волнуйся, шурави. Ты — мое второе я. Ты мне — брат. Оба потеряли родителей. Оба учились, верили, в комсомоле…партии. Оба потеряли веру в идеалы. Лишились всего. Где наши жены, семьи, дети, шурави? Скажи мне, где? Это ли не цена?

Прошли недели, месяцы. Ахмет твердил свое раз за разом, вдалбливал в голову, убеждал, но ничего конкретного не предлагал. Так, отвлеченная болтовня. И каждый раз я старательно записывал эти откровения на магнитофон.

Работа принесла деньги. В один из осенних дней, обнаружив в газете подходящее предложение, купил, с большой скидкой, довольно приличный компьютер. Периписал на дискеты магнитофонные касеты, записи из блокнота. Подписался на интернет. Ночами, по купленным и взятым в библиотеке книгам осваивал премудрости компьютерных знаний. В результате удалось написать подходящую программу, в случае непредвиденных обстоятельств выкидывающую всю накопленную мною информацию во всемирную сеть, на сайты газет, журналов, полиции и ФБР. Теперь здесь, в мировой компьютерной паутине, располагался мой страховой полис. Найти его, Ахмету, будет очень и очень трудно. Купил и микрофотокамеру. На всякий случай. Денег не осталось, да отдавать долг афганцу я уже не собирался.

Пришла пора и торговец оружием раскрыл свои карты. Точнее планы тех, кто им руководил. Не по доброте душевной устроили меня на работу в аэропорт. С дальним прицелом оказалась задумка.

Согласно разработкам их теоретиков, террор должен быть перманентный, постоянный, непрекращающийся, неявный, без громких деклараций и самовосхваления. Так страшнее. Аварии, катострофы, жертвы. В самых разных странах, на самолетах, кораблях, поездах. И не разберешь сразу, техническая поломка это или диверсия… В этом случае даже рядовые аварии начнут играть на руку террористам, повышая общий счет устрашения, нервируя и дестабилизируя западные цивилизации. Люди станут записывать все на один общий счет. Население цивилизованных стран перестанет доверять правителям неспособным обеспечить безопасность избирателей. Правители затеребят, поторопят спецслужбы, те, в свою очередь впопыхах совершат больше ошибок, схватят, а то и казнят невиновных. Все происходящее усилит панику, тревогу.

Именно это и является промежуточной целью террористов. В такой мутной воде им легче добиваться своих целей, захватывать территории, страны, власть.

Не знаю из каких соображений Ахмет решил, что проведенного исподволь психологического прессинга и идеологической подготовки достаточно, что пришла пора прямым текстом выставить мне требования. Думал это ошарашит, согнет. Но не вышло. Вовремя разгадал замысел и успел провеcти контригру. Ахмет ничего не заподозрил. Во время очередной встречи завел снова свое.