В том времени благодаря связям отца и красному диплому экономического ВУЗа она получила высокооплачиваемую должность в издательстве одного модного научного журнала. Переводила статьи экономического содержания. И коллектив и работа ей нравились.

Если с работой всё было хорошо, то с парнями ей никогда не везло. Мама всегда твердила, что она должна быть умницей, в близкую связь не вступать, пока не убедится в честных намерениях избранника. Даже когда принимают на работу, определяют испытательный срок — не меньше девяноста дней. Почему же мы, выбирая вторую половинку, пренебрегаем подобной проверкой? Если к тебе относятся серьёзно, то будут терпеливо ухаживать, пока не добьются твоей любви. Кто же просто развлекается — быстро отступится и найдёт более доступную подругу.

Вот и парни её условий принимать не хотели. Три месяца платонических отношений не выдержал никто. Красивые пылкие ухаживания заканчивались, стоило «жениху» натолкнуться на её отказ от интимной близости. Впрочем, её это сильно не задевало. Она видела, что мама права. Мужчина должен поразить сердце, а не воображение. Тем более что бывшие соискатели её благосклонности через неделю после разрыва, довольные и счастливые, выходили в «свет» с новой подружкой.

Уже не веря в свою счастливую звезду, последних полгода она избегала всего, связанного с отношениями. А теперь и вовсе убедилась, что её звезда и в самом деле несчастливая. Если с этим можно смириться, то с голодной смертью при наличии подноса, заставленного вкусностями, смириться нельзя. Наташа, скинув одеяло, перенесла его на окно, всматриваясь в содержимое тарелок.

Яд. Что она знала о ядах? Раннее средневековье. В чистом виде яд не встречается. Его нужно приготовить. Из растений. Это будет порошок? Нет. Ей вливали отвар. Она вздрогнула, вспомнив жёсткие липкие пальцы на своём лице. Значит, яд можно смешать с жидкой пищей. Всех же травить не станут? Только еду для неё. Печенье и хлеб есть можно. Девушка изучала слойку, глядя на неё и так и этак. Пахло божественно. Это тоже не выход — рассматривать то, что собираешься отправить в рот, а потом ждать реакцию организма. Похоже, есть придётся вместе со всеми из общего котла. Почему нет? Кто ей запретит и нужно ли делиться своими сомнениями с Бригахбургом? Разве она не права? Если началась борьба за единовластие — его сын снова в опасности, как и он сам.

Как можно определить яд в жидкой пище и кашах? Никак. Правда, есть у неё янтарный брелок. Она читала, что кусочек янтаря, опущенный в бокал с ядом, начинает потрескивать и искриться.

Наташа достала свои «сокровища». Сняв ключи с брелока, оставила янтарную каплю. Опустив её в кубок с вином, изменений не обнаружила, но рисковать не стала. Янтарь может оказаться искусственным.

Они с Кивой собирались приготовить мазь? Самое время отвлечься.

В кухне царила рабочая атмосфера. На вошедших женщин никто не обратил внимания.

Кормилица уверенно передвигалась между столами, направляясь в смежную с кухней камору. Наташа осмотрелась. Днём кухня выглядела, как и ночью. Через узкие мутные окна свет проникал неохотно.

За деревянным столом грубой работы сидели Кэйти, Кристоф и незнакомый Наташе мужчина. Увидев её, обедавшие вскочили, кланяясь. Кристоф покраснел, опустив голову, а его сосед заинтересованно разглядывал иноземку.

Рядом с ними, скрестив руки на груди, стояла дородная кареглазая женщина. Берта — так её назвала Кива — оказалась кухаркой. Её опрятный внешний вид говорил о требовательности и строгости. Она приветливо улыбнулась госпоже, спрашивая, чем может быть полезна. Кормилица рассказала о цели прихода.

Оливковое масло и пчелиный воск в соотношении два к одному поместили в глубокую медную мисочку. Всё это требовалось довести до кипения на водяной бане. Помешивать приготовляемую смесь Берта поручила работнице, до того занятой ощипыванием уток.

Кива дивилась простому приготовлению мази и озадаченно потирала переносицу.

От камина расходился нестерпимый жар. В необъятных котлах и всевозможных кастрюлях пыхтело и булькало. Ароматы жареного лука, мяса, специй, мёда кружили голову. В широкой глубокой сковороде жарились колбаски. От одного их вида Наташа забыла, зачем пришла. Вспомнилась баночка с дижонской горчичкой. Эх, её бы да к этой колбаске! Мелькнуло сомнение: нужно ли просить разрешение у Бригахбурга есть на кухне?

Пока готовилась мазь, словоохотливая Берта рассказала госпоже, что Кристоф и Кэйти её дети, а мужчина — муж. Он сильно хромает после неудачного падения на охоте, и хозяин милостиво разрешил ему остаться в замке работать на складе. Жили они в деревне и каждый вечер возвращались домой. Кристоф оставался в замке и, если в нём требовалось заночевать его сестре, то имелось койко-место в каморе для прислуги. «Семейный подряд», — подытожила Наташа, присматриваясь к кухарке.

Готовую мазь перелили в два небольших горшочка. Наташа разжилась кусочком воска. В хозяйстве всё пригодится. Она даже знала, для чего именно.

Остывшей мазью намазали квадратик ткани, наложили на рану Ирмгарда и закрепили повязкой.

— Теперь заживление пойдёт быстрее, и шрамы будут рассасываться, — улыбалась иноземка парню.

— Как тебя зовут? — спросил он, пытаясь поймать её руку.

— Наташа.

Он повторил имя, словно смакуя, пробуя на вкус, оценил:

— Красиво.

— Кива, как ел больной? Не капризничал? — девушка избегала его прикосновений. Не потому, что ей было неприятно. Парень нравился, но завязывать дружбу с сыном Бригахбурга, да ещё женихом венгерской графини, казалось несвоевременным. Сейчас она не готова ни к дружбе, ни к отношениям. Разобраться бы со своей жизнью.

— Ой, очень хорошо. Словно проснулся от спячки, мой мальчик. Готов телёнка съесть.

— На кухне колбаски жарят. Наверное, для тебя. Смотри, много нельзя, — не сдержалась Наташа от улыбки, глядя в довольное лицо Ирмгарда.

В комнату вошла Юфрозина в сопровождении молодой женщины, из-за спины которой выглядывала девочка, которую Наташа видела раньше. По возрасту, одежде и высокомерному виду незнакомки не составило труда догадаться, что перед ней жена Дитриха с их дочерью.

По тому, как её рассматривала баронесса, девушка поняла, что та видит её впервые. Не услышав ни от кого слов приветствия, Наташа отошла к окну.

Девочка, степенно подойдя к Ирмгарду, присела в реверансе и со словами:

— Как вы сегодня почивали, ваша милость? — робко сделала шаг назад и оглянулась на мать.

Наташу удивила зажатость ребёнка. Ей всего восемь лет, как сказала Кэйти, и уже из неё «лепят» скучную и манерную девицу. Никакого сравнения с нашими детьми: непосредственными, живыми и открытыми. Однако, встретившись взглядом с маленькой госпожой, она заметила проблеск жадного любопытства и интереса.

Юфрозина, приблизившись к жениху, слегка кивнула ему в знак приветствия.

Он скользнул по ней равнодушным взором, переключаясь на маленькую кузину, отвечая на вопросы о своём самочувствии, не таясь, что визит женщин ему не особо приятен.