Я не успела ничего ответить, как подошла наша очередь танцевать. Мы весело кружились, затем опять хлопали в ладоши, и Гарри вертел меня снова и снова, так что под конец мои юбки взметнулись вихрем огненных красок, но тут я побледнела и пошатнулась.

В то же мгновение Джон оказался рядом со мной, за ним выросла озабоченная Селия.

— Ничего, ничего, — задыхаясь, проговорила я. — Если можно, стакан воды.

Джон щелкнул пальцами лакею, и тут же в моих руках очутился темно-зеленый стакан с ледяной водой, так приятно охладивший мои пальцы, а затем и пылающий лоб. Я ухитрилась улыбнуться Джону.

— Еще одно чудотворное лекарство, изобретенное талантливым молодым доктором, — сказала я.

— Это лекарство оказалось чудотворным, так как я предвидел болезнь, — ответил Джон тихим, теплым голосом. — Я думаю, тебе достаточно танцевать на сегодня. Пойдем, посидишь со мной в зале. Оттуда тебе все будет хорошо видно, а танцев на сегодня для тебя достаточно.

Я кивнула и взяла его под руку. Джон не произнес ни слова, пока мы не уселись у окна, выходившего во двор. Нам подали по чашке крепкого кофе.

— Итак, моя милая насмешница, — продолжил он, протягивая мне кофе, приготовленный как я особенно любила: без молока и с коричневой патокой вместо сахара. — Когда ты собираешься сообщить добрую новость своему мужу?

— Что, собственно, ты имеешь в виду? — Я широко раскрыла глаза в насмешливой наивности.

— Не надо, Беатрис, — уверенно продолжал он. — Ты забываешь, что говоришь с блестящим диагностом. Я вижу, как каждое утро ты отказываешься от завтрака. Я вижу, что твоя грудь стала полнее и тверже. Тебе не кажется, что пора сказать самой то, о чем мне давно сказало твое тело?

Я пожала плечами, продолжая глядеть на него поверх чашки.

— Ты — диагност, ты и говори.

— Очень хорошо, — сказал он. — Я думаю, это очень удачно, что мы не стали откладывать свадьбу. Я ожидаю сына. И думаю, что он может появиться в конце июня.

Я нежно улыбнулась ему. Конечно, это не был Ральф. И он не был сквайром. Но Джон был очень дорог мне.

— Ты счастлив? — спросила я.

Он соскользнул со стула и опустился на колени рядом со мной, обнимая меня за талию. Он прижался лицом к моей надушенной шее и к действительно пополневшей груди, особенно заметной из-за того, что я сильно затягивала талию.

— Очень счастлив, — произнес он. — Еще один Мак-Эндрю для «Линий Мак-Эндрю».

— Это будет мальчик для Вайдекра, — мягко поправила я.

— Деньги и земля, — задумался он. — Сильное сочетание. Такое же, как красота и ум. Он будет образцом совершенства!

— К тому же месяцем раньше положенного срока, — безмятежно сказала я.

— Я верю в старые методы, — съехидничал Джон.

Я совершенно напрасно боялась признаться ему в своей беременности, в голове Джона не мелькнуло ни тени сомнения, ни в первый счастливый момент, ни позже. Когда он обнаружил, как сильно я затягиваюсь, и настоял, чтобы я перестала это делать, — он просто поддразнивал меня из-за моей полноты; ему даже в голову не пришло, что моя беременность на пять недель больше.

Никто не задавал мне никаких вопросов. Даже Селия. Я объявила, что ожидаю роды в июне, и мы позаботились о повивальной бабке, если в этом возникнет необходимость. Когда долгая ледяная зима превратилась в робкую весну, я не забывала притворяться, что я в середине своей беременности. И несколько недель спустя после первого движения плода я прижала руку к животу и испуганно прошептала: «Джон, он шевелится».

Я рассчитывала на некоторую некомпетентность Джона.

Свое образование он получил в первом университете страны, но знатные женщины никогда не обращались к молодому джентльмену по таким поводам. Те из них, которые предпочитали акушера-мужчину, обращались к старым опытным докторам. Но большинство леди и дам среднего класса придерживались традиционных взглядов и пользовались помощью повивальных бабок.

Те немногие женщины, которых наблюдал Джон, были женами беднейших фермеров и работницами. Они, конечно, не вызывали его, но, если ему случалось узнать о тяжелой беременности или трудных родах, он обязательно старался посетить больную. А пока он без всяких подозрений слушал мои рассказы, я старалась лгать, используя весь свой опыт, всю силу ума, чтобы сохранить наше счастье.

Я понимала, что если я хочу сохранить его любовь и доверие, то надо отправить его куда-нибудь на то время, когда ребенок появится на свет пятью неделями раньше ожидаемого им срока.

— Я бы очень хотела видеть у нас твоего отца, — заявила я однажды вечером, когда мы вчетвером сидели у камина.

Хотя деревья уже начали цвести и боярышник стоял весь белый, вечера были еще холодные.

— Может, он приедет когда-нибудь, — сомневающимся голосом ответил Джон. — Но это чертовски трудная задача — оторвать его от дел.

— Он наверняка захочет увидеть своего первого внука, — пришла на помощь Селия.

Наклонившись над своей рабочей корзинкой, она выбирала шелк подходящего оттенка. Алтарный покров был почти закончен, мне осталось только вышить кусочек неба позади ангела. Эту задачу даже я не могла испортить, тем более что, едва начав говорить, я тут же откладывала иглу в сторону.

— Да, пожалуй, у него развиты семейные чувства. Он даже воображает себя главой семьи, — подтвердил Джон. — Но мне придется буквально похитить его, чтобы оторвать от дел в самое напряженное время.

— Ну что ж, а почему бы нет? — сказала я, будто эта мысль только что пришла мне в голову. — Почему бы тебе не съездить за ним? Вы вернулись бы как раз к рождению малыша, и он мог бы стать посаженым отцом на крестинах.

— Н-не знаю, — протянул Джон. — Хотя мне очень хотелось бы увидеть его, да и некоторых коллег по университету. Но я не хотел бы оставлять тебя в такое время, Беатрис. Лучше будет, если мы попозже съездим туда все вместе.

Я вскинула руки в притворном ужасе.

— О, уволь, пожалуйста. Я уже путешествовала однажды с новорожденным. Никогда не прощу этого Селии. И никогда не стану делать этого впредь. Твой сын и я останемся здесь, пока он не вырастет. И если ты хочешь съездить в Эдинбург в ближайшие два года, то лучше всего сделать это сейчас.

Селия рассмеялась при воспоминании о нашем возвращении из Франции и вмешалась в разговор:

— Беатрис совершенно права, Джон. Вы просто понятия не имеете, как ужасно трудно путешествовать с маленьким ребенком. Буквально все идет вкривь и вкось. Если вы действительно хотите, чтобы ваш отец увидел малыша, то сейчас самое время поехать.

— Возможно, вы и правы, — неуверенно проговорил Джон. — Но мне не хочется оставлять тебя во время беременности. Вдруг что-нибудь случится. А я буду далеко отсюда.

— Да о чем тут беспокоиться, — отозвался Гарри из глубокого кресла у камина. — Я обещаю не подпускать ее к Кораллу, а Селия не позволит ей есть много сладкого. Уверяю тебя, она будет в достаточной безопасности, да к тому же, если что, мы всегда сможем послать за тобой.