Изморин заслонился — как когда-то заслонялась от его давящего взгляда перепуганная Маргарита, вжимаясь в стену.

— Вы мирно скончались во сне в ночь на восемнадцатое марта восемьдесят второго, не дожив до девяноста пяти. На следующий день во всех газетах напечатали фотографии в траурной рамке — фантастически красивый старик с сияющей улыбкой. Это было ровно за два года до моего рождения.

От каждого слова Изморин вздрагивал, как от удара. Лизе показалось, что старик усыхает на глазах, а потом она поняла, что он оседает, как сугроб на солнце, и вот уже падает, и скрюченные пальцы, которые протянулись то ли удержаться за Инго, то ли вцепиться в него, повисают в воздухе, а потом темный силуэт без лица медленно осел, рассыпаясь на жухлую, тусклую осеннюю листву.

— Мы с вами никогда не встречались. — Инго глухо хлопнул в ладоши и взмахнул руками, словно бросая мяч.

Лиза услышала, как рядом тихо ойкнул кто-то из музыкантов. Но отвести глаз она не могла. Взгляд от ужаса как будто прилип туда, где на траве темнело что-то пыльное, бурое, сморщенное, оно съеживалось, сворачивалось, чернело на глазах, как горящая бумага, а потом в воздухе как будто вспыхнул беззвучный взрыв, взметнулся столб синеватого света, и над головой оглушительно хрустнуло.

Стеклянный потолок медленно-медленно пошел трещинами, словно в кино, и жуткие острые осколки медленно-медленно полетели вниз — на Лизу, на Лёвушку, на оркестр, на всех…

— Филин! — сдавленным голосом крикнул Инго. — Помогите, мне его не удержать!

Филин вскинул над головой руки, и все замерло.

Осколки повисли в воздухе.

Капли обрушившегося сверху ливня — тоже.

— Ничего себе, — вслух сказала Маргарита, почему-то оказавшаяся рядом с тем незнакомым лысым человеком.

Филин глубоко вздохнул, развел руками — и осколки, не причинив никому вреда, с шуршанием ссыпались по стенам.

То темное, что лежало в траве, бесследно исчезло.

Инго побелел, закрыл глаза и сполз на пол.

Все кончилось.

И тогда Лиза пошла по залу — мимо Лёвушки, мимо Кости, мимо Маргариты, даже мимо Инго — хотя он, не открывая глаз, протянул ей руку, и она её коснулась на ходу. Она знала, куда ей сейчас надо, и дошла наконец, и ткнулась лицом Филину в теплый, колючий, пахнущий табачным дымом свитер, и так и осталась.

в котором куда ни глянь все свои

Проснуться Лизе никак не удавалось. Когда она, наконец, разлепила правый глаз, вместе с ним проснулись и уши, и тут выяснилось, что за стенкой, в коридоре, уже давным-давно звонит телефон. Знакомым звонком.

— Спишь? — поинтересовался на том конце голос нового Хранителя города Санкт-Петербурга. — Полезное дело. А из окошка выглянуть не хочешь?

Лиза машинально повернулась. Из распахнутой двери комнаты ей в лицо так и хлынул солнечный свет. Спросонья можно было подумать, что на дворе лето.

— У тебя, конечно, окна не на улицу, — подозрительно спокойно продолжал Лёвушка, — но поглядеть все равно стоит. Только вы с Инго не уходите без меня никуда, я сейчас приду.

Лиза зашлепала босыми ногами к окну. Сначала голова не соображала, а потом как-то сразу вспомнилось все, что случилось за последние два дня. Лиза бы с удовольствием сочла это все сном, и преотлично жила бы дальше, но…

Над ровными рядами окон и над железными крышами торчало что-то черепичное. Лиза усиленно зажмурилась, потом открыла глаза. Башня Птичье Гнездо. Так.

Мимо окна пролетел кто-то маленький, юркий, на бирюзовых крылышках. Сильф. Так.

Лиза глянула вниз. Во дворе, на растрескавшемся асфальте, искрились на солнце островки снега, пересыпанного листьями. Сосед сверху, Николай Иванович, щеткой методично сгребал листья с лобового стекла своего «Москвича». Когда сильф сделал второй круг над двором, сосед задрал голову и посмотрел ему вслед с задумчивым недоумением: вроде бы что-то не так, но вот что? Из подворотни раздались гулкие голоса, и показалась пара гномов в полной боевой выкладке — шлемы так и сияют, бороды перекинуты через левое плечо, а топоры через правое. При виде автомобиля гномы замедлили шаг, и у них на лицах тоже выразилось недоумение — как у человека, который проснулся в незнакомой комнате. Они покрутили головами, оглядывая двор, потом остановились в двух шагах от соседа и принялись сосредоточенно наблюдать, как он чистит машину. Николай Иванович то и дело нервно оглядывался.

— Ой, — сказала Лиза. И со всех ног кинулась в соседнюю комнату — будить брата. «Хорошо ещё, что Бабушки дома нет. А то бы началось… Хотя, — тут Лиза замерла и потеряла тапок, — если Птичье Гнездо на Петроградскую переехало, то где же у нас теперь Дворец-то?»

— Инго! Там такое! Такое!

Инго просыпаться не хотел — сначала пытался спрятать всклокоченную голову под подушку, потом умоляюще бормотал: «Лизкин, ну имей совесть, ну ещё пять минут…» Лиза не отставала:

— Да Инго же! Там Радинглен во дворе прямо!

Король рывком сел, протирая глаза забинтованными руками. Потом подошел к окну, драпируясь в плед, как в клетчатую тогу, и тут же проснулся окончательно.

— Ох, — произнес он. — Это мы что, вчера недоработали? Или, наоборот, перестарались? Опять разбираться…

Задать неизбежные вопросы Лиза не успела — телефон зазвонил снова. Инго вздрогнул от неожиданности и схватил трубку. Вообще-то Бабушка понаставила аппаратов по всей квартире, чтобы не бегать, но Лёвушкин звонок Инго почему-то не услышал, а этот, который Лиза не узнала, услышал.

— Да? — сказал Инго, прижав трубку к уху плечом. И после паузы добавил совсем другим голосом:

— Маргарита?! Д-добрый день…

И тут же стал приглаживать взлохмаченные волосы.

«Тьфу», — почему-то подумала Лиза и уже честно направилась было умываться. Но глаза у Инго вдруг расширились.

— Где?! — воскликнул он, а сам перехватил Лизу за рукав — мол, стой тут.

В трубке что-то частил голос Марго, но слух Лизе включать не хотелось. Впрочем, и не понадобилось.

— Ага, — кивал трубке Инго. — С Миллионной — к зоопарку? Вместо Эрмитажа?.. — он умолк, потом поспешно сказал: — Д-да, это другой берег. Ничего ты не заблудилась. Как — мгновенно? Но дома-то хотя бы на месте стоят?

Лизе показалось, что солнечный свет меркнет. И что вчерашний сон плавно перешел в какой-то новый. Пока ещё непонятно, какой. Хотелось протереть глаза.

— Нет. Да. — Отрывисто продолжал Инго. — Нет, карту пока не выбрасывай, не надо горячиться. Позвони ему, конечно. А вот это бесполезно. Вряд ли. Где? Нет. Стой где стоишь. Я… мы скоро. — Он осторожно повесил трубку, как будто телефон был хрустальный, и повернулся к Лизе.