Спустя несколько мгновений дверь распахнулась. Распахнулась нагло и резко, от чего Канцлер невольно вздрогнул.

В кабинет бесцеремонно вошёл высокий человек в офицерской форме. Уверенно чеканя шаг, он подошёл к столу и замер. Следом за ним появились двое солдат О.С.С.Ч. с винтовками в руках.

— Ваша милость, я пытался их остановить, но они не в какую! — послышался дрожащий голос застывшего в дверном проёме секретаря. — Ваша милость, их очень много и они все с оружием! — продолжал причитать секретарь, нервно поправляя свои большие круглые очки, линзы которых причудливо увеличивали скрывающиеся за ними глаза. Тощий низкорослый мужичёк, что уже несколько лет исправно трудился личным секретарём Канцлера, был облачён в старомодный костюм с нелепым и не в меру широким галстуком. Клерк поочерёдно переводил свои большие испуганные глаза то на солдат и их оружие, то на невозмутимо-суровое лицо Канцлера.

— Пошёл вон, крыса канцелярская! — Пророкотал один из солдат, выталкивая секретаря обратно в коридор.

Захлопнув дверь, вояка поспешил щёлкнуть задвижкой, заперев кабинет изнутри. После того как дело было сделано, солдат поправил болтающуюся на голове каску и уселся на стоящий подле стены стул. Его наглое выражение лица и полнящийся решимостью взгляд не предвещали ничего хорошего. Выщербленные осколками борозды и глубокие царапины, что обильно покрывали потрёпанный бронекостюм, говорили о том, что этот бестактный вояка прошёл через многое, прежде чем войти в этот кабинет. С его тяжёлых армейских сапог, прямо на дорогой паркет осыпалась земля. Сухая грязь, что прежде никогда не бывала в этом помещение, моментально привлекла внимание седовласого Канцлера. На суровом лице старика пренебрежительно углубились морщины. Солдат же прислонил к стене свою винтовку и неспешно изъял из кармана пачку сигарет, видимо намереваясь прикурить.

— Здесь не курят! — раздражённым голосом предупредил старик, чьё лицо с каждой секундой хмурилось всё сильнее.

Но солдат пренебрёг сказанными Канцлером словами и блаженно зажмурившись, выпустил колечко серого дыма. Казалось, что этот наглец попросту не понимает где находится.

— Не курят… Но пьют, как я погляжу, — вмешался офицер, пренебрежительно кивнув в сторону стоящей на столе бутылки.

Канцлер с трудом сдерживал растущую ярость. Его седая борода дрожала от возмущения. Седые брови насупились. Морщинистые ладони сжались в кулаки. Упрекнувший же его человек, что сейчас стоял прямо перед ним, напротив казался весьма сдержанным и даже спокойным. Его чёрный офицерский китель, с высоким воротом, украшали медали и знаки отличия. На широком кожаном ремне, заправленная в ножны, покоилась сабля, эфес которой был щедро украшен золотом. Кипельно-белые перчатки скрывали кисти его крепких рук. На голове статного офицера, чья выправка и осанка были безупречными, была фуражка. Фуражка, из под козырька которой на седовласого Канцлера смотрели строгие, полнящиеся упрёком глаза. Один из этих глаз был ослеплён и затянут белесоватой плёнкой, по всей видимости, вследствие ожога, следы которого так же хранила на себе и щека. Не выдержав пронзительного взгляда, Канцлер невольно отвёл глаза в сторону, уставившись на широкие плечи визитёра. На плечах имелись погоны, утверждающие, что это никто иной как сам Хаупт-командор.

— Сигилиус? — внезапно воскликнул старик, вновь встретившись взглядом с офицером.

Второй солдат, что остался стоять подле своего командора, ехидно усмехнулся, услышав смятение и страх в голосе правителя. А тот, что курил сидя на стуле, и вовсе в голос рассмеялся, бросив окурок на пол.

— Да, Канцлер. Это я, — с невозмутимым видом подтвердил офицер, елезаметно кивнув.

— И какого чёрта Вы тут делаете, потрудитесь объяснить? Какого чёрта Вы так бестактно вламываетесь ко мне в кабинет? Разве Вы и ваши люди не должны сейчас сражаться за высокие идеалы Доминиона? — поинтересовался Канцлер, с трудом подавляя захлестнувшие его эмоции. Нервно поправив свой галстук, старик вновь потянулся к бутылке, но офицер его опередил.

— Идеалы Доминиона… Какие красивые слова, — задумчиво произнёс Сигилиус, наливая виски в стакан. — Вы хотите объяснений, Канцлер? Что же, Вы их получите, — добавил офицер, залпом осушив стакан.

На старческом лице Канцлера появилось жутковатое подобие оскала. Поведение незваных гостей было вызывающим и это ему совсем не нравилось.

— Почему Вы не на фронте, Авиаль? — строго повторил вопрос Канцлер, вновь откинувшись на спинку своего гравитационного кресла.

— Мы дезертировали, Ваша милость, — словно между делом ответил Сигилиус, вернув стакан обратно на стол.

— Что? Я не ослышался? — густые, тронутые сединой брови правителя поднялись в изумление.

— Нет, Вы не ослышались, — заверил офицер, уверенным движением поправив свой мундир. — Мой авангард пал. Он был уничтожен коварством Иерихонского стратега, что командовал обороной крепости. Мы в одно мгновение потеряли всё. Тогда нам казалось, что это конец. Казалось, что война проиграна. Но затем появился генерал Абрахт и обрушил на Иерихонских дикарей всю мощь своей армии. И надежда вновь наполнила наши сердца. Но всё же радость та была не долгой. — Сигилиус неспешно развернулся к стоящему позади него солдату, словно прося подтвердить сказанные им слова. Солдат растерянно кивнул, от чего тяжёлая каска чуть сползла ему на глаза. Затем офицер взглянул на второго вояку, что сидел на стуле. Тот тоже кивнул, не переставая смолить очередную сигарету. Едкий табачный дым уже пропитал собой весь кабинет и полупрозрачной серой дымкой неподвижно висел в воздухе.

— Что за вздор, Авиаль? Вы бросили генерала и дезертировали? — Канцлер окинул тревожным взглядом сопровождающих Сигилиуса солдат.

— Да, так и есть, Ваша милость. Всё так и есть, за исключением одного факта. Я не бросил генерала, я убил его, — уточнил Авиаль, аккуратно снимая с головы фуражку и приглаживая волосы рукой.

— Ч-ч-что? Что Вы сделали? — Канцлер побледнел, его дряхлые руки нервно дрожали. — Вы хоть понимаете, что Вас ждёт? Трибунал и смерть! — с размаху ударив кулаком по столу продолжил старик, пытаясь спрятать за напускной злостью своё смятение и страх.

— Честь превыше жизни, ибо жизнь без чести не ценна, — уверенно парировал офицер, возвращая фуражку обратно на голову.

— Честь? Нет у Вас никакой чести! Вы предатель и трус! — Воскликнул старик, бойко вскочив со своего кресла.

— Сел на место! — заорал в ответ стоящий за спиной Сигилиуса солдат.

Увидев направленное в его сторону дуло крупнокалиберной винтовки, Канцлер стал тише и покладистей. Выполнив приказ мятежного солдата, правитель вопросительно уставился на обожжённое лицо Хаупт-командора. Офицер улыбался, непонятно чему радуясь. Однако радость эта была какой-то зловещей и саркастичной, совершенно не имеющей ничего общего с хорошим расположением духа или воодушевлением. Скорее, наоборот, за этой улыбкой скрывалась неприязнь и призрение.

Окинув торопливым взглядом рабочее место своего Канцлера, Хаупт-командор взял со стола привлёкшую его внимание рамочку с фотографией. Некоторое время он её внимательно изучал, после чего спросил: