Вижу, у Подгорбунского глаза загорелись. Знаю: необыкновенные дела для него любых радостей дороже. Козырнул старший лейтенант: «Будет исполнено» – и ушел к своим разведчикам.

В ту же ночь Подгорбунский со своей ротой отправился на задание. Как я потом узнал, он и на этот раз действовал лихо, дерзко, но расчетливо. Чтобы не заблудиться в пути, взял в проводники местного человека, из таких, конечно, кто нам симпатизировал, радовался приходу советских войск. А тогда таких в Приднестровье было большинство.

Глубокой ночью глухими тропами пробрался Подгорбунский со своими разведчиками через боевое охранение противника, с тыла ворвался в деревню, где находился немецкий понтонный парк, и как снег на голову обрушился на маленький фашистский гарнизон. В деревне, кроме понтонеров, никого не было. Под треск пулеметов и автоматов гитлеровцы разбежались, а наши разведчики, не теряя ни минуты, взяли на буксиры немецкие понтоны и привели их на берег Днестра, в село Устечко.

Главное сделано. А затем армейские саперы быстро соорудили понтонные паромы и стали перебрасывать на правый берег Днестра машины с горючим и боеприпасами. «Сдельная работа» командира разведроты В. Н. Подгорбунского, разумеется, не осталась незамеченной. За смелые, решительные действия, обеспечившие развитие операции, В. Н. Подгорбунский был награжден орденом Красного Знамени.

И вот трофейные паромы тянут по реке грузы. Но все же масштабы переправы не удовлетворяли нас полностью. Тем более что на прицеле у армии был центр Северной Буковины город Черновцы (Черновицы). Каждый час был на учете. Надо быстрее занять Черновцы и выйти на реку Прут, не дожидаясь, пока гитлеровцы накопят силы на этом направлении.

Задачу по захвату города Черновцы решили возложить на находившуюся в моем резерве 64-ю гвардейскую танковую бригаду полковника И. Н. Бойко. Действуя в качестве армейского передового отряда, бригада должна была выйти на реку Прут, захватить Черновцы и удерживать его до подхода главных сил армии. Задача, прямо скажем, рискованная. Дело усложнялось еще тем, что танки бригады предстояло перебросить на противоположный берег Днестра по тому же узкому броду, где переправлялись части 8-го гвардейского механизированного корпуса.

Бойко отыскал новый подходящий брод. Первым вызвался форсировать реку лейтенант П. Ф. Никитин. Его тридцатьчетверка быстро спустилась по отлогому берегу к воде, и механик-водитель уверенно повел ее к середине реки. Вздымая каскады воды, подступавшей почти к люку башнера, танк выскочил на противоположный берег Днестра. Вслед за Никитиным повели танки через водную преграду и другие экипажи. Переправившись на противоположный берег и сбивая заслоны противника, бригада устремилась на запад. За 7 часов она прошла около 80 километров. В 11 часов вечера 25 марта мне доложили, что Бойко овладел железнодорожной станцией Мощий. Это уже были северные окраины Черновцов.

Первым ворвался на железнодорожную станцию Мощий танк лейтенанта Никитина. На станционных путях в это время стоял немецкий эшелон. Никитин прямым попаданием разбил паровоз. Эшелон, как видно, должен был пойти в Коломыю, но не ушел.

Отважный экипаж заметил, что к перрону вокзала подошел еще один немецкий эшелон. Снова Никитин первым же выстрелом подбил паровоз. Но тут лейтенант увидел, что фашисты поспешно сгружают с платформ танки. Прошло 10–15 минут, пока он выбрал удобную позицию. К этому времени выгруженные вражеские машины, построившись в колонну, двинулись по шоссейной дороге.

Находясь в засаде, Никитин выждал удобный момент, и, когда вражеская танковая колонна приблизилась, он первым же выстрелом поджег фашистский головной танк. Вторая машина, пытаясь обойти горящую, зацепилась за нее гусеницей и остановилась. На дороге образовалась пробка. Никитин немедленно воспользовался этим и открыл но колонне непрерывный огонь. За несколько минут ему удалось поджечь семь немецких танков.

Наконец гитлеровцы обнаружили советский танк, переходивший от укрытия к укрытию, и обрушили на него град снарядов. В конце концов им удалось подбить тридцатьчетверку. Под разрывами фашистских снарядов погиб лейтенант Никитин. Отважный советский танкист вместе со своим экипажем сорвал немецкую контратаку. Он нанес большой урон гитлеровцам и тем самым облегчил нашим частям продвижение к Черновцам.

После взятия Мощий Бойко предстояло форсировать реку Прут и перерезать все коммуникации, подходившие к Черновцам с запада и юго-запада. Тем самым немецкий гарнизон города оказывался в полукольце, что значительно снижало его обороноспособность. Мост через реку фашисты успели заминировать и усиленно охраняли. Сбить вражеский заслон у моста не удалось. Но зато разведчики бригады нашли брод в районе Каланчака (5 километров восточнее Черновцов). В 17 часов 28 марта бригада успешно форсировала Прут, намереваясь ударить по городу с востока. Почти одновременно к Черновцам подошли 45-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Моргунова и 24-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. А. Прохорова. Танкисты и пехотинцы перебрались через реку в районе Ленковцы (2 километра северо-западнее Черновцов) и обошли Черновцы с запада.

Гитлеровцы намеревались обрушить на наши части свою авиацию. Но поднять с аэродрома Черновцов самолеты они не успели: на взлетное поле ворвались советские танки и расстреляли фашистские самолеты.

После двухдневного напряженного боя 29 марта город был полностью очищен от врага. Многие участники штурма были награждены орденами и медалями, а И. Н. Бойко за взятие города Черновцы первый среди советских танкистов получил звание дважды Героя Советского Союза. Соединения и части, отличившиеся при освобождении города, получили наименование «Черновицкие».

Встречать советские войска вышли все жители города Черновцы. Повсюду висели приветственные лозунги. Танкистов осыпали цветами. По просьбе горожан Военный совет нашей армии решил установить танк отважного лейтенанта П. Ф. Никитина на высоком пьедестале. Он стал памятником всем танкистам-гвардейцам, павшим в боях за город. Именем лейтенанта П. Ф. Никитина названа сейчас одна из улиц города.

С выходом на Днестр и Прут советские армии отрезали противнику пути отступления на запад. Части 4-й танковой армии под Черновцами оказались под угрозой окружения. Противник поспешно отходил на юг.

– Представляете, – рассказывал мне Попель, – вчера наши танкисты врываются в село, а там раненые фрицы. Видно, какой-то госпиталь. Вот до чего гитлеровские подонки дошли, даже раненых стали бросать… Тоже мне тевтонские рыцари!

А пока шли бои за Черновцы, части 8-го гвардейского механизированного корпуса, действовавшие на правом фланге нашей армии, повели наступление на город Коломыя и 28 марта заняли этот важный железнодорожный узел и вышли на ближние подступы к городу Станислав. На этом направлении смело и дерзко действовал передовой отряд 1-й гвардейской танковой бригады, и особенно заместитель командира 2-го танкового батальона 20-летний старший лейтенант В. А. Бочковский.

В этот исключительный по своей дерзости рейд отправилось 12 машин, экипажи которых состояли только из добровольцев. Они запаслись горючим, взяли полный комплект боеприпасов, приняли на броню десант автоматчиков. Комбриг Горелов приказал отряду действовать решительно, проскакивать деревни с ходу, ведя максимальный огонь, с мелкими подразделениями в драку не вступать. Главное, что требовалось от Бочковского, – как можно быстрее ворваться в Коломыю и захватить переправу через Прут.