Дэвис почтительно взял его, положил в сейф и набрал код.

– Я испытываю к себе отвращение за то, что мне приходится запирать эту красоту.

– «Сердце полуночи», – уточнил Уокер. Дэвис кивнул и посмотрел на Фейт.

– Ты сделала прекрасную вещь для Мел. Жаль, что она не получит ее.

– ФБР собирается изъять его? – спросила Фейт.

– Дело не в том. Это русские камни, а им нужен Сол.

– Они получат его благодаря вам, – сказала Фейт.

Дэвис скривился и сжался от боли, которая пронзила его.

– Да. Я надеюсь, они как следует отделают этого ублюдка. По-настоящему. А что касается ожерелья, я рассчитываю, что мисс Джой замолвит за него словечко взамен кое на что. Я имею в виду наши контакты с Тарасовым. Многие вещи, которые он отправлял мне, – из музеев.

Уокер мысленно пожелал ему удачи. В этом случае Мел получила бы ожерелье, а это очень красивая вещь.

– Да, бывший Советский Союз разграбили. А драгоценности – это твердая валюта.

– Я видел много чудесных вещиц, – заметил Дэвис.

– Основу музейных фондов составляют вполне обычные вещи, – сказала Фейт. – Особенно государственные музеи. Экспонируется только лучшее.

Уокера волновал русский убийца, а не содержимое русских музеев. Сегодня вечером ему нужно многое сделать. Чем скорее они уйдут из библиотеки, тем скорее он сможет начать.

– Вам надо прилечь, – сказал Уокер, глядя на Дэвиса. – Я провожу вас наверх.

Дэвис посмотрел на графин с бурбоном, но потом от него отвернулся.

– Я был бы вам благодарен.

Как только мужчины вышли из комнаты, Фейт задернула легкие шторы, которые прикрывали французские двери, ведущие на галерею. Она оставила дверь в холл открытой и поторопилась за мужчинами.

Уокера занимали два вопроса: во-первых, в капкане сейчас лежат настоящие рубины, на этот раз это не подделка, а во-вторых, Фейт должна быть у него перед глазами.

Одетый так, чтобы быть незаметным в темноте, Уокер притаился в зарослях азалий, камелий и диких роз, в том месте, которое когда-то было границей сада Монтегю. Дул теплый ветерок, от которого ветки касались друг друга и шептались, а трава постанывала; шелестели сосны, словно пышные шелковые пачки балерин. В воздухе пахло влагой, землей, морской водой и тайной.

Прибор ночного видения Уокер позаимствовал у Фарнсуорта и Пил. Он позволял ему удивительно ясно видеть интерьер библиотеки.

У Фейт был прибор Пил. Она, как и Уокер, оделась во все темное. Но в отличие от него на ней была еще и темная кепка, которая скрывала ее светлые волосы. Фейт вела наблюдение за черным ходом и за дорожкой к соленому болоту и топям. Без прибора ей было бы жутковато: ей мерещились бы призраки всякий раз, когда ветер качал деревья и пробегал по болоту.

Еще несколько часов назад она и представить не могла, как похоже молодое деревце на человека.

– Все верно, – тихо сказал он. Фейт напряглась.

– Библиотека? – спросила она тихим голосом.

– Да.

– Кто это?

– Не могу сказать. Вижу лишь темный силуэт. Не хромает. Значит, не Дэвис.

Фейт пыталась не думать о своей ювелирной работе, итогом которой стала замечательная вещь, спрятанная в кармане вора.

– Не волнуйся, – пробормотал Уокер, угадывая ее мысли. – Я все тебе верну.

– Ты должен был доверить сделать это ФБР.

– Мы говорили об этом двадцать раз. Они городские полицейские, а не болотные охотники.

Она прикусила губу. Он прав. Только ей все это не нравилось.

– Никакое ожерелье не стоит твоей жизни.

Зубы Уокера блеснули в темноте.

– Я и не собираюсь умирать.

– Кто там?

– Тише! Французские двери открываются. Вор с минуты на минуту появится на галерее. Впрочем, он может выйти через другой ход.

Фейт скорректировала прибор и стала наблюдать за задней частью дома. Хоть нижняя галерея и имела четыре выхода, Уокер был уверен, что вор скорее всего пойдет через болото, а не по дороге, которая проходит перед домом.

Уокер оказался прав.

– Вот он, – сказала Фейт.

– Где?

– В задней части дома, точно так, как ты сказал.

– Иди в дом как можно быстрее и тише, – мягко сказал Уокер. – Найди Эйприл и никуда от нее не отходи.

– Нет, – сказала Фейт, не отрывая взгляда от задней части дома. – Мы и об этом говорили двадцать раз. Я останусь с тобой.

– Ситуация может сложиться так, что нам придется плыть в вонючем ялике.

Она колебалась.

– Ну и что!

– В доме ты была бы в большей безопасности.

– И ты тоже.

– Черт побери, Фейт! – сказал он с отчаянием. – Я не могу гарантировать, что тебя не убьют.

– А я тебя об этом и не прошу!

Уокер стиснул зубы. Должно быть, уже поздно спорить. Его задача – не упустить из виду вора и молиться о том, чтобы Фейт не пожалела, что доверила ему свою жизнь. И чтобы он не пожалел об этом.

Фигура, которая торопливо уходила вниз по тропе, была едва видна. Зная, что ветер скрывает звуки, Уокер шел в сотне шагов от грабителя. Фейт не отставала от Уокера.

Он оглянулся назад, чтобы убедиться, что Фейт в безопасности, и споткнулся. Только необходимость соблюдать тишину удержала его от того, чтобы не выругаться. Ему трудно было следить и за Фейт, и за вором одновременно.

Ветер вздыхал на болоте. Вокруг деревьев светился зеленый нимб, и они казались похожими на привидения.

Уокер увел ее с дорожки под шепчущие сосны. Вдруг Фейт увидела, как темная фигура садится в ялик..

– Это не Джефф, – тихо сказал Уокер. – Рост слишком маленький.

– Это, должно быть, Тига. Ты оказался прав.

– Даже сломанные часы показывают правильно два раза в день. – Он вышел из прикрытия и притянул Фейт к себе. – Я надеюсь, ты имела в виду такой ялик, моя сладкая.

Прикусив губу, Фейт поспешила за Уокером к ялику.

– Сядь на дно спиной к корме и вытяни ноги под скамейкой.

Он встал на колени на причале и держал ялик. Фейт забралась в него раньше, чем окончательно сдали нервы. Ялик сильно качался, и она едва подавила крик.

– Полегче, моя сладкая, – шепнул Уокер, удерживая лодку. – Медленней и легче.

Она выдохнула и продвинулась на дюйм, чтобы ее вес правильно распределился в ялике.

– Хорошо, – сказал он. – Вот так и сиди.