– Ко мне приходил человек от Оловянного. Абрикоса знаешь? Хочет с тобой встретиться…

– Зачем я им понадобился? – нахмурился капитан-пограничник. – В банду свою будут приглашать? Так мне с ними не по пути.

И тут же нахмурился еще больше, заглянул женщине в наполненные слезами и страхом глаза.

– Почему он к тебе пришел? Почему?!

Она отвернулась.

– Во-первых, я убираю у Саиды Омаровны и там встречалась с самим Оловянным. А во-вторых, это он увел Магомеда… Наверное, он в лесу, в их армии…

– В какой «армии»?! Это банда, а не армия!

Вахид задумался.

– И все равно непонятно… Почему насчет меня он пришел говорить с тобой?

– Да потому, что они все знают! – Зарема зарыдала навзрыд. – И он собирается всем рассказать! У меня только два выхода – или стать шахидкой, или упросить тебя сделать то, что он скажет…

– А что он скажет?

– Я не знаю. Но если ты не сделаешь, то его собаки разнесут по всему селу, что мы с тобой…

– Не бойся! – вскипел Вахид. – Я поговорю с ним! Я так с ним поговорю! Когда он придет?

– Сегодня. Наверное, уже пришел…

– Ты рассказала ему?!

– Они сами все знают. Они следят за нами, как ты не поймешь! Им известен каждый наш шаг! Он сказал, когда ты придешь, он будет ждать возле дома…

– У тебя такой голос… Как из могилы… Подожди! – Вахид вскочил. – Он тебя… Он тебе что-нибудь сделал?

– Нет… Я для него вообще никто. Ему ты нужен. Ох, Вахид, – Зарема заплакала. – Ты не сможешь пойти им наперекор! И никто не сможет!

Воинственный порыв у пограничника пропал. Он весь обмяк. Капитан хорошо знал, что бывает с теми, кто идет наперекор бандитскому подполью.

– Да… За ними и сила оружия, и сила власти… За Оловянным стоит его дядя…

Зарема перестала всхлипывать.

– Люди его самого боятся больше, чем дядю. Говорят – у него руки по локоть в крови…

– Ладно, пойдем, поговорим с этим фруктом…

Вахид встал, достал из плечевой кобуры ПМ с патроном, досланным в патронник, выключил предохранитель и, сунув пистолет в карман брюк, вышел на крыльцо. В свете луны у забора мелькнула тень.

– Заходи, я жду! – громко сказал Вахид.

Тень двинулась навстречу и превратилась в Абрикоса с вечной кепкой на голове, в большом, не по размеру, пиджаке и с автоматом на правом боку. Ремень через шею, отпущен на всю длину, ствол направлен вниз, пятка приклада – на уровне плеча, правая рука лежит на пистолетной рукоятке, левая висит свободно. Поза на первый взгляд непринужденная, но Вахид знал – из такого положения можно мгновенно полоснуть очередью.

– Салям, Вахид! – развязно бросил Абрикос. – Как служба?

– Где твой хозяин? – не отвечая на приветствие, спросил капитан.

– Он к таким, как ты, не ходит, – ответил Абрикос и сплюнул. – И к начальнику твоего отряда он не придет. Слишком маленькие людишки. Слушай, что он сказал, и запоминай!

Бандит говорил с такой уверенностью, что Вахид понял: у него действительно нет другого выхода!

– Дело простое, тебя оно никак не задевает, – продолжил Абрикос, понизив голос. – И вообще никого не касается. Нужна информация про того, кто перешел границу. Откуда шел, что нес, с кем был… Короче, все!

Капитан перевел дух. Он думал, что у него потребуют отключить видеокамеры с сигнализацией, открыть ворота заставы, чтобы вырезать личный состав, или пронести мину в штаб погранотряда, или обеспечить «окно» на границе для перехода целого бандформирования… А информация о нарушителе… Она действительно не касается ни его, ни его близких. Другое дело, что противно подчиняться этим собакам… Но попробуй им возразить…

Абрикос будто прочел его мысли.

– Сделаешь – получишь деньги, – сказал он. – Не сделаешь, сам знаешь, что будет. И с этой… С Заремой. И с твоей семьей. И с тобой.

Вахид молчал.

– Ну и правильно. – Зубы Абрикоса блеснули на темном лице. – Деньги лучше смертей. Сроку тебе два дня…

Не оборачиваясь, он попятился и растворился в темноте.

* * *

Москва. Дивизион «Меч Немезиды»

По тревоге поднимать личный состав дивизиона Анисимов не стал, он, как и Карпенко, не любил внешних эффектов, – просто собрал к семи утра тех, кому предстояло вылетать на задание. Первое и второе отделения привычно надели ботинки, способные защитить от рассчитанных на раздробление ступни мин, натянули надежные комбезы «Хамелеон», надели тяжелые броники и шлемы. Затем каждый получил оружие: автомат – по своему выбору, пистолеты – «Глок» или «Беретту», в качестве второго пистолета – ПСС, боезапас и гранаты. На всю группу взяли две снайперки, три реактивных огнемета «Шмель» и два пулемета «Печенег»[57]. Захватили прибор постановки помех «Туман» и штатскую одежду со средствами изменения внешности, подходящие к условиям Северо-Кавказского региона.

Экипированная группа выстроилась на вертолетной площадке, в тридцати метрах от зеленого «Ми-8». В полном боевом снаряжении двадцать бойцов с поднятыми забралами шлемов напоминали рыцарей из «Звездных войн» и выглядели очень грозно. Поперек груди у каждого висел «Винторез»[58]или «Вал»[59], иногда «МР-5» с глушителем, на боку, в кобуре – «Глок» или «Беретта», на другом боку – ножны с НРС, в левом нагрудном кармане ждал своей очереди ПСС, правый карман «разгрузки» топорщился от гранат. У снайперов возле правой ноги стояли пластиковые и алюминиевые кейсы, как у обычных командировочных. Только вместо белья и бритвенных приборов в их мягких чревах покоились винтовки.

Инородным телом на фоне рыцарского строя казался стоящий чуть в стороне человек лет тридцати пяти в коричневом, с блесткой, костюме, кремовой сорочке и бордовом галстуке. Под мышкой он держал черную кожаную папку, как будто забежал в театр прямо после работы или пришел на торжественное собрание.

– Это следователь Следственного комитета товарищ Иванов, – представил его Анисимов. – Следователь является главным лицом предстоящей операции, потому что именно он должен процессуально арестовать Гаруна Джебраилова. Ваша задача оказать силовую поддержку и осуществить физический захват фигуранта. Командиром группы назначается командир второго отделения…

Мальцев кивнул.

– Его заместитель – командир первого отделения.

Теперь кивнул Шаура.

Все понимали, что «Иванов» никакой не Иванов, и все понимали, почему командир дивизиона не называет их фамилий. Люди, участвующие в подобных операциях, должны оставаться анонимными. И хотя, конечно, в пути бойцы снимут бронешлемы, но вряд ли следователь сумеет запомнить их лица.