У входа во дворец грузовики затормозили, Бахир махнул — быстрее! — и бросился по ступеням вверх. У самых дверей остановился, крикнул спешащему за ним адъютанту:

— Отправь пятерых, чтобы перекрыли выходы! Ни души не выпускать!

Кто-то уже рванул дверь, и солдаты цепочкой побежали во дворец. Бахир боялся не успеть, бросился следом, и в этот момент откуда-то сверху, с площадки лестницы, ведущей на второй этаж, гулко ударил автомат, пули защелкали над головами заговорщиков, осыпая их мраморной крошкой.

— Убить его! — закричал Бахир истошно, осознав, что они могут застрять здесь надолго, но тут откликнулись полтора десятка автоматов одновременно — и путь наверх был расчищен.

На втором этаже перед ними открылся длинный и абсолютно пустой коридор. Алая ковровая дорожка была усыпана еще теплыми гильзами. Здесь солдаты замешкались — теперь они не видели врага и не знали, что делать дальше. Бахир бросился вперед, увлекая людей за собой. Они должны проложить ему путь к президентским покоям, а дальше он все сделает сам. И только он подумал об этом, как вдалеке, в глубине коридора, сверкнули вспышки выстрелов.

Бахир плечом ударил в ближайшую дверь и ввалился в помещение. Единственный человек, находившийся здесь, испуганно обернулся, оторвавшись от окна, в которое выглядывал, но сказать ничего не успел — один из солдат, нашедших здесь укрытие вместе с полковником, выпустил очередь, и человек упал ничком.

— Тут тебе не стрельбище, идиот! — заорал Бахир, выплескивая скопившуюся злость. — Марш в коридор!

Но уже вбегал в комнату адъютант — Бахир видел на его мундире свежие бурые пятна — крича:

— Путь свободен! Мы подавили их пулемет!

Когда Амира нажала на спуск и раздался сухой щелчок, Хомутов истерически рассмеялся. Амира, ничего не понимая, еще несколько раз подряд нажала на спуск, но выстрелов не было.

— Так ты хотела убить меня? — спросил, наконец, Хомутов, справившись со смехом. Лицо его было сейчас жестоким.

Больше он ничего не успел сказать, потому что девушка бросилась на него и вцепилась мертвой хваткой в горло — так, что из-под ногтей у нее брызнула кровь. Хомутов вскрикнул от боли и упал на пол. Амира продолжала его душить, и чтобы от нее освободиться, Хомутов ударил девушку предплечьем в лицо — коротким, но увесистым ударом.

Амира опрокинулась на спину, и этого мгновения Хомутову хватило, чтобы вскочить на ноги.

Открылась дверь, на пороге вырос Хусеми и застыл, но только на мгновение — увидев кровь на шее Хомутова, распростертую на полу Амиру, отброшенный в сторону пистолет, он рванул из плечевой кобуры оружие, намереваясь вмешаться, но Хомутов остановил его движением руки.

— Не стоит, уже все в порядке, — он опять за смеялся и жестом президента потер щеку. — Она, оказывается, хотела меня прикончить, — Хомутов поддел ногой пистолет, отбросил его в сторону. — А обоймы нету. Какая жалость!

Он обернулся к Хусеми.

— Ты хотел что-то сказать?

— Мой информатор из министерства обороны сообщил: Бахир выехал в направлении президентского дворца, с ним две машины с штурмовым отрядом. Всего около полусотни человек.

Хомутов опустил голову. Яснее и быть не могло. Зябко повел плечами. Амира тихо плакала на ковре.

— Охрана дворца сможет справиться? — спросил Хомутов.

— Они задержат атакующих, но только до того момента, когда Бахир подтянет к дворцу технику.

В голосе Хусеми звучала обреченность.

— Понятно. Но такой вариант нас не устраивает.

Он вдруг стал резок в движениях, что происходило с ним в минуты крайнего душевного напряжения.

— В гараже дворца есть машины, готовые выехать?

— Как же иначе?

— Проводи меня!

За окнами прозвучали первые выстрелы, но Хомутов и головы не повернул, потому что заранее знал, что так будет.

Хусеми топтался в дверях. Хомутов прикрикнул на него:

— Быстрее! Через минуту люди Бахира будут здесь!

Хусеми бегом бросился через приемную, Хомутов зашагал было следом, но, спохватившись, вернулся. Амира по-прежнему плакала, что-то неразборчиво бормоча.

— Надо уходить! — сказал Хомутов. — Бахир не пощадит тебя, если обнаружит здесь.

Выстрелы звучали уже во дворце, в холле первого этажа. Вернулся испуганный Хусеми:

— Солдаты уже на центральной лестнице!

— Они помешают нам добраться до гаража?

— Нет, есть другой путь.

Хомутов схватил Амиру за руку, рывком поднял с пола. Она не сопротивлялась, была, похоже, в шоке.

Выскочили в коридор. Навстречу, часто оглядываясь, бежали двое охранников с короткоствольными автоматами. Увидев президента, остановились.

— В чем дело? — спросил Хомутов, нервничая.

— Вооруженный отряд, человек сорок! — доложил один из охранников. — Атакуют дворец. С ними министр обороны.

Совсем близко застучали автоматы. Хусеми отстранил охранников, рванулся вперед, распахнул одну из дверей и крикнул:

— Сюда!

Они миновали одну комнату, другую и оказались на лестнице — узкие ступени, спирально убегающие вниз. Когда все спустились, перед очередной дверью, обитой сталью, Хусеми предостерегающе поднял руку и, когда все остановились, осторожно приоткрыл ее. Потянуло свежим ветром. Хусеми через мгновение обернулся:

— Все спокойно!

Перед ними был подземный гараж, рядами тянулись лимузины. Из бокового прохода вынырнул угрюмый усач, Хусеми спросил отрывисто:

— Какая машина на ходу?

Усач ткнул в ближайший к ним белый джип:

— Вот эта, — и указал на следующий: — И эта, и еще все «мерседесы» президентского кортежа…

Его уже не слушали. Хомутов втолкнул Амиру в машину, прыгнул за руль и спросил усача:

— Оружие есть?

— Так точно.

— Дай сюда.

Усач исчез и через несколько секунд вернулся с автоматом.

— Открывай ворота! — скомандовал Хусеми.

Он уже угнездился на заднем сиденье, поглаживая рукоять пистолета. Ворота поползли вверх, открывая синь неба, и джип вырвался из полусумрака гаража и покатил по неширокой аллее. Откуда-то из кустов ударил автомат, все трое одновременно пригнулись, а солдат уже распахивал задние ворота — здесь, с внутренней стороны дворца, невозможно было понять, что происходит и почему стрельба, но солдат службу знал — при появлении автомобилей из президентского гаража ворота полагалось открывать немедленно.

Хомутов погнал джип по улице.

— Куда теперь? — спросил с заднего сиденья Хусеми.