Быть может, если бы имелся хотя бы теоретический выход и хотя бы призрачная возможность вернуть женское тело, я бы, честное слово, осмелился это сделать. Позволил себе быть откровенным до конца. И, несмотря ни на что, рискнул… согласился бы на эксперимент даже с непроверенным заклинанием. Если бы только Тизар сообщил, что это поможет. Если бы он сказал, что это что-то даст. Но увы. Придворный маг еще тринадцать лет назад убил во мне всякую надежду. Именно поэтому я сейчас промолчал и вынужденно ждал приговора, который мне не замедлили озвучить.

– Вот оно что, – вдруг процедил император, и на его лице проступило неподдельное отвращение. – Значит, ты все-таки хотел завершить обряд, но не рискнул об этом рассказать, потому что знаешь законы… мразь ты этакая!

Я воззрился на него с совершенно искренним изумлением, а потом до меня дошло.

Млять! Да что ж в который уже раз лажаю не по-детски! Он же читает мои мысли! Или не их, а хотя бы эмоциональный фон! И стоило мне только пожалеть, что я не смогу стать тем, кем назначил меня перстень, как Карриан решил, что все понял! Более того, посчитал, что имеет право меня презирать. Оскорблять. И ненавидеть за то, чего я не допустил бы даже в мыслях!

От этой догадки меня вдруг взяла такая злость, такое бешенство, что я качнулся вперед и без предупреждения засветил этому придурку кулаком в глаз.

– Идиот! – рыкнул в голос, когда его величество с удивленным выдохом отлетел в сторону. – Я не мужеложец, понял?!

Меня в кои-то веки душила неподдельная, вспыхнувшая буквально в одно мгновение ярость. Незаслуженная обида, разочарование и, как ни странно, ненависть. То ли моя, то ли его… она захлестнула меня с такой силой, что на мгновение я самым настоящим образом упустил контроль над ситуацией. А осознал свою ошибку, лишь когда мне с такой силой прилетело по башке, что помутилось в глазах.

Не знаю, что именно сделал Карриан, но шваркнуло меня так, что от удара носом хлынула кровь, а в виске, которым меня приложило о стену, что-то подозрительно хрустнуло. Кажется, я все-таки упал, ошеломленный и почти парализованный. Меня оглушило. Ослепило. Скрючило от пронесшейся по телу огненно-жаркой волны. А затем еще и печатью пристукнуло. Да так, что я захрипел и, когда следом за первым, сверху обрушился еще один удар, не смог не то что дать отпор – просто пошевелиться.

Это было мерзко вдвойне – осознавать, что тебе намеренно причиняет боль человек, за которого ты готов умереть. Человек, который мстит за то, чего ты не совершал. Когда каждый удар – как наказание за неосмотрительность. Каждая мысль – как плеть, жестоко ранящая и с каждым ударом обнажающая старые раны.

Я даже не сразу сообразил, что в комнате появились посторонние, и меня бьют уже не в одиночку, а целой группой. В основном ногами, как бешеного пса. А может, еще и палками. Хрен его знает. Мне было до того плохо, что я забился в угол, прижался к стене спиной, пытаясь прикрыть самые уязвимые места, корчился от боли, хрипел и даже не сознавал, что могу это прекратить.

Удары сыпались беспрестанно: по голове, спине, по плечам… везде, куда можно было дотянуться. Причем били больно, порой с оттяжкой, без дураков. С такой неистовой силой, что вскоре на мне живого места не осталось, из рассеченного лица ручьями хлестала кровь, а сам я стал похож на боксерскую грушу, которую нещадно избивала толпа идиотов.

– Не сметь… – вдруг пробился сквозь рев в ушах хриплый, прерывистый, какой-то болезненно изломанный голос императора, и меня снова опалило бешеным коктейлем чужих чувств. – Не сметь, сказал! Я сам… разберусь.

Боль… злость… ненависть… ярость…

Чужие эмоции отрезвили и вырвали из некстати накатившего оцепенения.

Он сам, он сказал?! Неужели ему так приспичило от меня избавиться?! Всего лишь за то, что я всеми силами старался уберечь его от правды?!

«Нет уж! – зло подумал я, внезапно приходя в себя. – Обойдешься!»

После чего выдернул из стены первую попавшуюся нить и наотмашь хлестнул ею перед собой. Как хлыстом ударил, ни в кого конкретно не метясь. Но, судя по тому, как опалило руку и как истошно взвыли избивавшие меня люди… скорее всего, стража, которая сбежалась на наши вопли… нить оказалась красной. Достаточно сильной, чтобы спалить мне кожу на руке до мяса и наполнить небольшую комнату запахом паленой плоти, горелой крови и… как ни странно, человеческим страхом.

Зато меня ненадолго оставили в покое, и я смог, подтянувшись на невредимой руке, ткнуться носом в стену, за которой находился ближайший потайной ход. Дрожащими пальцами нащупав нужную ниточку, я смахнул обильно льющуюся кровь с рассеченного лба и буквально вывалился в пыльный коридор, успев напоследок еще раз опалить комнату магическим огнем, поджечь там все, что было способно гореть, и захлопнуть за собой дверь до того, как мои мучители опомнились и сообразили, что из поля зрения бывшую тень императора выпускать ни в коем случае нельзя.

Хрипя и тихо цедя проклятия сквозь зубы, я выдернул из стены еще одну ниточку… на этот раз изумрудную. Воткнул ее в ауру и пополз прочь, справедливо рассудив, что пора отсюда сваливать. Как я сказал его величеству Орриану? Буду служить до тех пор, пока его сын не скажет, что тень ему больше не нужна? Ну, будем считать: Карриан только что меня уволил. А если кто спросит моего мнения, то я скажу, что бегство – отличная альтернатива плахе.

Нет, я не забыл, кто он и кто я. Я ничего не забыл и уже вряд ли сумею. Но кем бы ни был для меня император, я больше не хотел умирать по его приказу. После всего, что было… после того, что я узнал и понял… разочарованный, избитый до полусмерти, опустошенный… все равно категорически не хотел.

Быть может, это все еще говорила во мне злость. Быть может, я напрасно поддался эмоциям. Но пока некстати проснувшаяся ярость бурлила внутри, сдаваться я не собирался.

Ползти оказалось тяжело – одну ногу мне успели отбить до полной потери чувствительности, определенно сломали пару ребер и правое плечо, а заодно изуродовали всю морду. Вон, один глаз заплыл, второй едва видит. И то, через сплошную красную пелену. Не иначе кровоизлияние в сетчатку. А еще до кучи я обжег себе пальцы. Устал. Ослаб. Одежда на мне отчаянно дымилась. В башке звенели колокола. Грудь нещадно пекла некстати ожившая печать. Но целительная ниточка все же делала свое дело, поэтому уже минут через пять я смог подняться на четвереньки. Затем, пошатываясь, выпрямился. Какое-то время вынужденно прыгал на одной ноге, торопясь убраться из дворца как можно скорее. А к тому времени, как стража разобралась с механизмом открывания потайной двери и сплошным потоком хлынула следом, уже успел трижды поменять направление, спустился в подземелья и полным ходом двигался по направлению к ведущему в город проходу, о расположении которого не знал даже Тизар.

Не зря я так много времени потратил на изучение этого дворца. И не зря так досконально запоминал расположение помещений. Одно плохо – из дворца не вело ни одного хода за пределы столицы, поэтому сразу свалить из города не получится. А всего через час на улицах появятся усиленные магами патрули, мое описание будет разостлано всем столичным стражам порядка, так что придется несколько дней выжидать в какой-нибудь дыре в надежде, что Карриан образумится и передумает меня убивать.