Еще не зная, что на бал нагрянул ревизор, то есть посланник Контроля, Аня приняла решение держаться от него подальше.

— Хемминг, — словно грязное ругательство выплюнул Бранд его имя.

— Юрген, — осклабился великан. — А я еще гадал, кому по силам устроить переворот в сидхе?

— Разве Нижний Амстердам в вашей юрисдикции?

— Нет, но ведь я и не с проверкой прибыл. Так, познакомиться с новым правителем и, возможно, подружиться.

От подобной дружбы магичка на месте Дерека отбивалась бы всеми конечностями.

Проходя мимо Ани, представитель Контроля чопорно кивнул:

— Доброй ночи, прелестная леди.

Он словно знал, что, если бы поцеловал ей руку, девушка, вероятно, лишилась бы сознания от ужаса.

И Аня, до которой наконец-то дошло, кто перед ней, склонила голову в ответ.

На бал явился представитель Контроля — Каратель, следователь и палач в одном лице, чья дотошность и жестокость обросли жуткими слухами. Тот, кого полуночники прозвали Шмарре-Кошмаре. Непогрешимый, неподкупный, он преследовал тех, кого Контроль объявил преступником, всегда доискиваясь до правды, и самолично казнил, не спихивая неприятную обязанность на помощников. Матерый оборотень, он превращался в огромного белого волка с клыками, которым позавидовал бы саблезубый тигр. Поэтому чаще всего его посылали расследовать преступления вервольфов. И приводя приговор в исполнение, Хемминг не считал зазорным вызвать осужденного на поединок, обещая отпустить, если тот выиграет. Естественно, сделать это никому не удавалось.

Как твердит народная мудрость, если в одном месте густо, то в другом — пусто. Так и в ситуации с Шмарре-Кошмаре. За могущество он расплачивался одиночеством — родных детей или тех, кого бы обратил, у него не было. То ли вирус оказался настолько сильным, что убивал всех укушенных, то ли на него наслали проклятие — точной причины не знал никто.

Каратель Хемминг настолько произвел сильное впечатление, что открытие бала уже не вызывало положенного оживления. И только вальс, с которого начались танцы, прогнал мрачные мысли, вернув Ане хорошее настроение.

Юрген уверенно и чутко кружил свою партнершу. И Аня, доверившись его движениям, таяла от прикосновений, теплого взгляда и чувственной улыбки. Если от вида Романа, примерившего впервые в жизни фрак, Аня смеялась, говоря, что у него теперь три «хвоста», то Бранду пиджак с длинными фалдами сзади, несомненно, шел, подчеркивая его безупречную осанку.

И лишь когда симфонический оркестр завершал исполнение мелодии Штрауса, Данилевской пришла в голову страшная мысль: она, возможно, влюблена в Юргена, а что испытывает он? Предупредительность, корректность, забота — это часть его сущности, а не показатель отношения к любимой женщине. Что, если ее влечение однобоко и она выглядит глупо в своей слепоте?

Понимая, что долго мучиться сомнениями не умеет, девушка решила, что эта ночь станет переломной. Если Бранд продолжит тактику галантного ухаживания, она вызовет его на откровенность сама.

Первый вальс стал их единственным танцем до полуночи. Все это время Аня избегала дракона, то танцуя с немногочисленными знакомыми, то прячась среди колонн, если оркестр исполнял мазурку, менуэт, лендлер или полонез, о которых она имела весьма смутное представление.

Кристиан, назначенный на роль распорядителя бала, накануне вечером пытался навязать ей записную книжку, куда вносят имена партнеров на танцы, чтобы не возникало путаницы. Девушка отказалась от блокнота из слоновой кости, сославшись на то, что он ей не пригодится ввиду высокой концентрации красавиц на квадратный метр паркета.

В этом она ошиблась, оказавшись одной из самых популярных дам бала. Не развенчивая ошибочное мнение, будто она фаворитка Дерека, Аня пропускала комплименты новых знакомых мимо ушей.

После полуночи, когда состоялась церемония передачи Ключа, являвшаяся по сути и коронацией Хантингтона, а затем небольшого выступления знаменитой оперной дивы, популярный нью-йоркский джаз-бэнд сменил музыкантов оркестра. Пришел черед быстрых и медленных фокстротов, румбы, ча-ча-ча, танго, джайва и самбы.

Зажигательные мелодии звали присоединиться к танцующим, но девушка вежливо отказывалась от предложений. Постепенно толпа мужчин вокруг нее растворились, остались огры, Пол с братьями да Хью, бармен-альбинос, попавший на бал как хранитель одного из порталов.

Бывший охотник за артефактами рассказывал о своем последнем приключении, после которого решил завершить карьеру и осесть в родном городе. Аня же косилась на короля Нижнего Амстердама и его собеседницу. Раньше магичка не замечала за собой тяги к вуайеризму, а сейчас подглядывала без стеснения. Все объяснялось просто: суровый экс-коп Дерек искренне улыбался кокетливо краснеющей Гале. Ее подруге Гале! И что-то подсказывало, что администратор компании «Стивенсон и сын» смотрит на Хантингтона не как на того, которому можно подобрать подходящую возлюбленную. Нет, Гала глядела на мужчину, который сумел заинтересовать ее саму.

Король вампиров и блондинка, обожающая книжных кровопийц, а в жизни ловко убивающая их посеребренным каблуком модельных туфель? Аня улыбнулась: что ж, многообещающая парочка.

— Ну, а дальше веселье кончилось. — Пальцы Хью нервно впились в толстостенный стакан с виски. — Когда меня привязали к бревну и стали совещаться, какую часть тела рубить первой, я поверил, что охотники на альбиносов — не заказной розыгрыш от напарника.

Данилевская, перестав улыбаться, прислушалась к разговору.

— Я когда-то слышал, что альбиносы в Танзании, ложась спать, не знают, проснутся ли наутро, — нахмурился Пол. — Да и среди белого дня на них часто нападают.

— Местные верят, что амулеты, изготовленные черными колдунами из рук, ног, кожи и прочих частей тела альбиноса исцеляют, приносят удачу или богатство. Только обычно жертвами охотников туристы становятся редко, предпочитают ловить своих светлокожих.

— Мерзость какая!

Тошнота подступила к горлу — и Аня пожалела, что наведывалась к закусочному столу в одной из боковых гостиных.

— Полностью согласен. Полиция Танзании безуспешно пытается остановить подобные зверства. Они будут продолжаться, пока черным колдунам выгодно губить жизни невинных людей.

Аня, соглашаясь, кивнула. Да, маги-отступники черпают Силу не от щедрот Природы, как стихийники, или собственных ресурсов, как некроманты, а из чужой боли и смерти. Бессердечные ублюдки, по ее мнению, даже хуже вампиров.

— Руки-ноги у тебя на месте, — заметил один из братьев Пола, кажется, Кледдиф. — Как ты спасся?

— Благодаря напарнику, которого я вначале подозревал в розыгрыше. Кто-то из обслуги отеля, где мы остановились, видел, как меня схватили и утащили в джунгли, и не побоялся сообщить моему спутнику. А дальше дело техники — под кожу у нас вживлены маячки, что облегчило поиск.

— Да, страшное приключение, Хью, — вздохнула Аня.