И никому не нужны были неприятности, сказала она Пратту. И Нара, и Ламонт были уверены, что она ртом и языком убедит Бена правильно поступить с деньгами, которые он спрятал. Возможно, с их стороны было бы умнее устранить миссис Лин, астролога. Кальвино считал, что, начавшись как шалость, как шутка, увлечение Бена приняло более серьезное направление. Его затянул мир духов, и божества этого мира обещали новых невидимых друзей (как те, о которых он всегда мечтал в школе), которые помогут ему вести битву против Ламонта. У Даенг не было ни одного шанса добиться успеха. Даже самая лучшая проститутка не сможет справиться с человеком, который стремится найти силы, чтобы отомстить своему вечному обидчику. Возможно, Хоудли нашел то, что искал: новых союзников в тайском духе. Умный способ осуществить мщение, которое унизит его старого мучителя, Филипа. На одной стороне будет натуралист Бен и мир духов, на другой – Ламонт. Конечно, Бен дурно обошелся с Даенг в ночь своего убийства. Он забыл, что находится в Таиланде, и если ублажать духов в одном месте, это не послужит защитой от личного оскорбления, а вызовет смертельный ответный удар.

Даенг прервала его работу с компьютером и сорвала расписание работы. Бену надо было успеть в срок сделать свою компьютерную колонку. Она донимала его насчет денег. Ей не удалось его возбудить. Он дважды нанес удар по ее безупречному лицу.

– Ты говоришь, как шлюха, – передала она слова Бена. – Существует старая камбоджийская поговорка: «Рыбу находишь в море, а женщину – возле денег».

– Филип недоволен, – сказала она.

– Так трахни Дебила и сделай его довольным.

– Не говори так, Бен.

– Ты помнишь мою шлюшку, Тик?

Даенг хорошо ее помнила. Бен однажды привел ее на новогоднюю вечеринку, это была глупая шутка. Никто, кроме пары других британцев, не счел ее смешной.

– Она идет ко мне. Она умеет делать первоклассный минет. И я не хочу, чтобы шлюха Филипа была здесь, когда она придет.

– Что ты сказал? – крикнула Даенг.

– Шлюха Дебила. Он мне рассказал, что трахал тебя. Он мне все рассказал. Сколько раз вставлял тебе. Как трахал тебя сзади. Он сказал, что трахал тебя целый час. И Филип сказал, что ты говорила, будто мой член не годится для секса. Шлюха Филипа.

Это стало последней соломинкой. Даенг вышла из себя; она набросилась на Бена, ударила его по спине кулаком. Он повернулся и толкнул ее так, что она упала. И велел ей убираться из его квартиры. Она достала из сумочки пистолет и, не теряя самообладания, уверенно подошла к Бену сзади и выстрелила ему в затылок. Сунула оружие обратно в сумочку и тихо вышла из квартиры. На выходе из лифта Даенг столкнулась с Тик, которая уехала из бара «Принц Йоркский» на Вашингтон-сквер и приехала на свидание к Хоудли. Она отвела Тик в сторонку и сказала ей, что Бен заболел и уехал в госпиталь.

Даенг подбросила Тик обратно на Вашингтон-сквер и дала ей тысячу батов, чтобы та забыла, что ездила домой к Бену Хоудли. По дороге они говорили о ночной жизни. Как иногда случаются нехорошие вещи и что так уж устроен мир. Разговор перешел на «несчастные случаи» с клиентами, и Даенг призналась, что чувствует себя в Бангкоке одинокой и боится. Это сразу же вызвало к ней сочувствие. Тик понимала, что она имела в виду: Джефф Логан был таким «несчастным случаем». После него было много других «несчастных случаев», и Тик объяснила, как она боится одного джао по по имени Чанчай. Даенг ее успокоила, сказала, что в жизни один гангстер сменяет другого, и главное – это позаботиться о матери и о себе самой. Когда появился Кальвино и начал расспросы, Даенг занервничала, что Тик, которая говорила так откровенно тогда в машине, может что-то ему рассказать. Тик позвонила ей из бара и попросила совета и денег взаймы. Она хотела поехать в глубь страны и навестить мать. Кальвино расспрашивал ее о смерти Бена.

В обмен на признание Даенг, сотрудничество и молчание по поводу роли полковника Нары ей обещали смягчение приговора. Через пять лет она снова окажется на свободе и будет продавать антикварные украшения.

Через две недели после взрыва в Эраване Управление посмертно наградило полковника Нару медалью за доблесть. Полковнику Пратту вернули его должность и звание и тоже вынесли благодарность по Управлению за ликвидацию банды, занимающейся контрабандой тикового дерева. Также был отмечен благодарностью в приказе уличный регулировщик на посту у Эравана. Это был тот парень с красной липкой лентой на рукоятке револьвера, который прочел письмо Кальвино из Ват Монгкута и дал знак оператору крана начинать операцию. Этого регулировщика официально назначили тем, кто опустил стрелу крана на Ламонта. В истории с Эраваном Управление предстало образцом эффективности, организованности и единства. Пратт, надо отдать ему должное, ни разу не произнес дурного слова в адрес Нары.

* * *

Вечером после церемонии награждения Пратта Кальвино приехал к полковнику домой вместе с Кико и Лизой. Мани с детьми вернулась в Бангкок уже почти две недели назад. Дом вернулся к обычному состоянию хаоса: дети носились из дома и в дом, хлопая дверьми, на лужайке валялись разбросанные игрушки. Кико с Мани пили вино на кухне. Лиза бегала по саду с двумя детьми Пратта и Мани, они визжали и смеялись. Кальвино решил, что Лиза вполне справится, когда она спросила по-английски у Сучина: «Сколько тебе лет?»

Сучин, точная уменьшенная копия своего отца, рассмеялся:

– Десять. Эй, а мама не сказала, что ты говоришь по-английски.

– Вини, у меня для тебя хорошая новость и плохая новость, – сказал Пратт, когда принес Кальвино в сад свежий напиток.

– Какая новость хорошая?

Пратт вручил ему пять тысяч батов. Кальвино заморгал и поднял глаза, пытаясь разгадать шутку.

– Ты выиграл пари. За убийство Хоудли арестовали не того человека. Я предоставлю тебе право пожертвовать эти деньги в благотворительный фонд по твоему выбору.

– А плохая новость?

– Твой чек на две тысячи сто фунтов от мистера Хоудли. Здесь может возникнуть проблема.

Кальвино залпом проглотил свой скотч.

– Тот, который ты отобрал у Даенг и собираешься отдать мне, – сказал он, но не слишком уверенно.

– Тот, деньги с которого Даенг перевела на свой счет.

– У нее не было на это времени.

Пратт покачал головой и посмотрел на лужайку.

– Она воспользовалась банкоматом по дороге в Эраван.

– Ненавижу компьютеры, – сказал Кальвино. – Две тысячи сто фунтов – самая дорогая плата за свидание с проституткой в моей жизни.

Пратт обнял Винсента за плечи, и они подошли к пруду. Китайские карпы и большие золотые рыбки плавали под водой, энергично шевеля толстыми губами.

– Даенг сказала, что именно этот чек убедил ее в том, что ты говоришь серьезно. Она поняла, что ты не шутишь. Никто, сказала она нам, не выбрасывает на ветер такие деньги, если не собирается вернуться.