Отбились наши. Невыносимый запах сгоревшего пороха, перемешенный с вонью вспоротых кишок и свежих испражнений повис над полем. Слабый ветер не справлялся, приходилось дышать, сдерживая рвотные порывы. Пока шёл приступ, мы этого не замечали, а вот потом хлебнули по полной. Перевешиваться через борт, облегчая желудки, хазары отучили быстро. Тела до сих пор висят на борту, густо истыканные стрелами. Густо… Сколько ещё хазар? Ведь половину точно уже выбили, а их всё равно как тараканов в мусоропроводе. Людской стон шёл со всех сторон, перемежаемый хрипом страдающих и умирающих лошадей. Наваленная гора тел перед нами медленно и жутко шевелилась, оплывала, вызывая мерзкую тошноту. Казалось бы, враги перед нами, а всё равно никто не остался равнодушным, опять побледнели лица. Пересилил себя, собрался. Надо бы приободрить людей.

– Что приуныли? Расслабились? Так оглянитесь назад. Вот товарищи наши лежат. Не пройтись им больше по родной земле, не вернутся они домой, не увидят матерей своих, не встретят своих любимых девушек, не подержат на руках сыновей. Не мы этот бой начали, но нам его заканчивать! – пролетел мой голос над всем караваном.

Оглянулся, Яромир руками водит, его работа. Вовремя волхв объявился. А там голоса Трувора и Рюрика услышал. Живы!

– Яромир, ты бы укрылся до поры. Помог своевременно, и довольно. Скоро на приступ хазары пойдут, да и сейчас стрелы бросают. Не лезь на рожон.

– Не беспокойся, уйду, потом. Чую, недоброе хазары замышляют, колдовать собрались. Ты бы послушал?

– Погоди, послушаю. Только укройся, хоть под щитами. Обернулся к холму, всмотрелся, обратил внимание на парочку новых персонажей.

– Да, появились двое в странных одеждах, сейчас готовятся к чему-то, жертвы приносят.

– Глаз с них не спускай и мне говори, что видишь, – напрягся волхв.

– Головы пленным снесли, кровь в нашу сторону разбрызгивают. Костры запалили, тела туда бросили, а головы на копья подняли лицами в нашу сторону.

– Помолчи теперь. Да подойди ближе, мало ли понадобишься.

Отступил к волхву, прикрыл его поданным щитом. Да и меня самого сразу же двое бойцов закрыли ростовыми щитами. Неудобно волхв встал, посередине корабля, под мачтой. Нет, чтобы под защиту борта отойти. Но, видимо, так нужно.

Напрягся Яромир, по лицу струйки пота побежали, руки вытянул вверх, опали рукава просторной рубахи, обнажив крепкие, перевитые набухшими венами, руки. Пошатнулся, прохрипел:

– Поддержи…

Подхватил за пояс, ощутил под рукой напрягшиеся до каменного состояния мышцы. Просели ноги, подогнулись в коленях, еле удержал. Увидел, как от холма на караван стекает серая мгла, а навстречу ей бьёт яркий светлый луч, выжигая эту хмарь, разрывая в клочья. Пробился через плотный занавес, упёрся в колдунов, зазвенел напряжением, вспыхнул яркой вспышкой, разбросав пакостников в стороны. Оглянулся на рядом стоящих бойцов, видели ли то же, что и я? По лицам понял, что нет.

– Ох… – выдохнул через сжатые зубы волхв, присел на подкосившихся ногах. Успел я удержать его, не дать упасть, а тут и ребята помогли, подхватили под руки, оттащили под прикрытие щитов, уложили вдоль борта да сверху дополнительно прикрыли от обстрела. Яромир открыл глаза, всмотрелся страшными, красными от лопнувших сосудов, зрачками, нашёл меня, прохрипел:

– Получилось?

– Получилось, разметал ты их, волхв. Силён! – уважительно склонился к нему.

– Пить дай, – прохрипел иссушенным ртом.

А ковш уже протягивают, мигом сообразили ребята. Закашлялся кудесник, заходил судорожно кадык на крепкой шее, потекли струйки пролившейся воды на грудь, впитываясь в рубаху.

– Отлежись пока тут, а я гляну, что на холме происходит, – сказал ему и выглянул. Суета знатная на холме, ругаются. Делать-то что собираются? Эх, не передумали бы нападать. Нам бы ещё парочку таких приступов отбить, а дальше можно и к основному плану приступать. Если соберутся сейчас уходить, то у нас никак задуманное не получится, слишком у хазар силы большие. Всё ещё.

Разругались хазары. Главный пинками своих ближников погнал вниз, приказал всем на штурм идти. Вот оно в чём дело. Получается, каган сюда молодого наместника прислал за порогами присматривать и налоги собирать. А из присланного войска половины уже нет, и оправдания наместнику не будет в случае бесславного отхода, вот он и бесится. Голову ведь может потерять. Это хорошо, что бесится и что молодой. Значит, порывист, да оно и так видно, вон он как на холме бушует, советников не слушает. То нам на руку. Точно ещё один приступ будет, а может, и не один. Так что всё идёт пока по плану.

Пора готовиться. Передал новости на соседние струги, полетел доклад до княжеских ушей. За это время внизу успели растащить завалы из тел и освободить щиты. Эх, поднять бы их выше, да нельзя, пушкам тогда невозможно будет стрелять. На палубу артиллерию перетащить? Тоже не стоит. Стрелы уже не таким густым роем сверху сыплются, но пушкарей потерять – раз плюнуть. Ладно, будем продолжать так.

Покатилась лава. Пошёл очередной приступ. Хорошо, что зажигательных стрел нет, а то бы худо нам пришлось. Да и такая тактика атак в лоб, тупое задавливание массой играет нам на руку. Пороха у нас хватает, запасы свинца хорошие, справимся. А вообще, это только у нас работает. Потому что у нас и доспехи отличные, стрелами не пробить их, и наконечники болтов стальные. Хазарскую броню прошивают. Хотя у хазар, справедливости ради, броня также неплохая. Издалека качество не видно, но то, что она железная, это сразу увидели. Хватает, конечно, и стеганок, и шкур, но так это везде так. У нас ополчение тоже приходит кто в чём горазд. Так и тут. В железе пришлое войско с новым наместником, а в стёганках и коже наверняка местные кочевники, которые до этой поры сидели спокойно на порогах и за счёт своего количества доили проезжающих мимо торговцев.

Вот луки что у первых, что у вторых знатные. После боя все соберём и перевооружимся. Бьют хорошо, далеко. Кажется, составные они у них? Потом посмотрим.

Спокойно и методично отбили очередной приступ, который оказался самым продолжительным и кровавым из всех. Что говорить, болты даже в запасе закончились, пришлось снизу из трюма поднимать. Немало урона нанесли хазарам, но и сами опять людей потеряли. Пушки внесли свою ощутимую лепту в сражение.

Дрогнули хазары. Застыли, смешались, затоптались на одном месте, растерянно озираясь, и понеслись, набирая ход вдоль берега вниз, пригибаясь к холкам своих коней. А за ними наша конная дружина вылетела из-за того же холма, вырезала, не останавливаясь, знатную верхушку и бросилась вдогонку, безжалостно рубя удирающих степняков.

Ну и мы без остановки стреляли, пока было можно, а потом стояли, громкими воплями приветствуя своё, вступившее в бой, засадное подкрепление.

По нашему плану (когда мы разделились после крайней ночёвки перед волоком), все всадники и примкнувшая к ним киевская дружина отделились и ушли в степь, где затаились до поры. Разведка заранее определила стоянку степняков, вот они её и должны были уничтожить. А потом идти на помощь к нам, добивать уцелевших хазар. Страшно было разделяться, уменьшая количество людей на защите, но иначе никак было не разбить окончательно ворогов. Ну, дали бы мы отпор и ушли дальше, а они скоро бы восстановились, зализали раны и снова начали бы пакостить. А там, глядишь, и до Киева бы добрались. Так что пришлось рискнуть. Теперь можно вздохнуть спокойно. Киевлянам. А воины не зря головы сложили, дальнейшее укрепление и процветание нашего государства того стоит. Знали мы, на что шли. Пусть кровью заплатили за спокойствие на наших границах, но малой, по сравнению с тем, какой она могла быть. Надо оно нам было? Надо! Силу свою показали! Теперь слухи далеко по степи разнесутся. Правда, нам ещё через Итиль идти, что там нас ждать будет? Но ничего, сильным нечего бояться, опасаться – да, стоит, а вот бояться нет. Да и не любят в степи слабых, сразу же копытами затаптывают. Так что договоримся мы с каганом, никуда он не денется. Опять же, мы только отбивались. Хазары первые напали и пролили кровь.