Со временем животные-игрушки перешли из разряда символических в разряд все более реалистических. Традиционная игрушечная лошадка была первой рудиментарной палочкой, «которую можно было оседлать, как метлу, а в XIX веке символическая игрушечная лошадка превратилась в более реалистичную лошадку-качалку, по форме напоминавшую настоящую лошадь, раскрашенную в те же цвета, части которой иногда были сделаны из настоящей кожи. У нее была грива, и сконструирована она была так, что прямо воспроизводила галоп настоящей лошади. Когда речь заходила о друзьях, животные всегда принимались во внимание. То, что они могут наблюдать за нами, не принималось в расчет». Или нет? Частенько, когда я укладываю сыновей в кровати, один из нас берет в руки плюшевое животное и заставляет его разговаривать: будь то ватный коала, лавсановая обезьянка, выдуманная рыба, — поговорить можно с каждым, у каждого из них свой голос и свой характер. Ученые могут сколько угодно не одобрять антропоморфизм, детям это не свойственно: начинает казаться, что с каждым годом плюшевые звери занимают рядом с человеком все больше и больше места. Они выстраиваются рядами в проходах аэропортов, на местах парковки и в зоопарках, в музеях и даже в ресторанах-закусочных. Бергер считает, что эти «игрушки — обращение к нашему одиночеству, одиночеству как вида, нашей страстной тоске, нашему духовному голоду, который по самой своей сути является верой в то, что невозможно увидеть». Он добавляет: «Когда природа постепенно начинает уходить из жизни детей, они подают признаки голода, или, возможно, если точнее, мы чувствуем их голод. Мы проходим полный круг и начинаем „подкармливать“ их тотемом с антропоморфическими символами параллельных жизней, нас окружающих».

Почти каждый из родителей — даже самые рассудительные из нас, которые тоже говорят с плюшевыми медвежатами, — смогут рассказать о каких-то моментах духовного подъема, пережитых в детстве, причем чаще всего на природе. Они также могут соотнести их с подобными моментами, пережитыми в раннем возрасте их детьми. И несмотря на это, тема о необходимости природы для духовного развития молодых людей не получает должного внимания. Отсутствие исследований в этой области позволяет предположить здесь некоторую нервозность. Кроме того, духовный опыт ребенка среди природы, особенно в уединении, лежит за пределами контроля взрослых вообще и учрежденного контроля в частности.

Некоторые религиозные организации и системы вероисповедания категорически отвергают предположение о взаимосвязи природы и духовности. Подозревая природоохранные объединения в намерении подменить религиозные, они воспринимают его как разрастающийся культурный анимизм. Такое представление, пустившее глубокие корни в американской культуре, возможно, является одним из наименее признанных, но наиболее серьезных препятствий на пути детей к природе.

Сьюзан Томпсон прекрасно осознает влияние окружающей среды на поведение человека. Несколько лет назад Сьюзан, которой сейчас немногим больше пятидесяти, посмотрела на почти стерильную Южную Калифорнию и решила, что такая жизнь небезопасна для детей. Их родители нечасто выходят из дома куда-то, кроме работы. Это означало, что дети, играющие перед домом, будут на виду у недоброжелательных незнакомцев. Поэтому она ликвидировала двор перед домом, а за домом устроила внутренний двор, обнесенный оградой из валунов, поставила туда несколько адирондакских кресел и объявила соседям, что они могут использовать этот внутренний дворик как место для бесед. Когда я как-то вечером посетил томпсоновский дворик, то увидел, что соседи сидят там с напитками, а дети расположились у стены и играют на темно-зеленой траве. Таким простым творческим подходом она многое изменила в душевном состоянии своих соседей.

Она любит проводить время на природе и советует дочери делать то же самое. Но, как многие консервативно настроенные религиозные христиане, она с подозрением относится к любому возвеличиванию одухотворенности природы, называя это «экологической пропагандой».

«Господь создал людей, и поместил их в сад, и наказал радоваться этому саду, и распоряжаться в нем, ибо так угодно Создателю», — говорит она. В основе рассказа о сотворении мира, считает она, лежит «правда о том, что человек создан по образу и подобию Бога и наделен некоторыми способностями, одному лишь Богу свойственными, такими как свобода выбора, способность творить и властвовать над созданием». Без данных на то Библией оснований, считает она, заботясь о природе, легко пасть жертвой сентиментализма, идолопоклонства, стать поборником биологического равноправия (когда превозносят животных и умаляют значение человека) и биоцентризма (при котором игнорируется изложенное в Библии положение о том, что там, где потребности человеческие находятся в противоречии с потребностями нечеловеческими, приоритет остается за нуждами человека). Томпсон видит «насущную необходимость в том, чтобы дети непосредственно контактировали с природой до того, как они перейдут к абстрактным представлениям о важности этого взаимодействия. Вопрос не столько в том, будут ли они о ней заботиться… важно еще и почему».

И все же новое течение в самом природоохранном движении полагает, что вера и набирающее все большую силу стремление защитить природу, как и связь с ней детей, не находятся в противоречии друг с другом.

Думая о Боге, нельзя не думать о его творении. «Чем больше мы отделяем наших детей от созданного Богом, тем больше отдаляем их от самого Создателя, от Бога», — говорит Пол Горман, основатель и руководитель Национального религиозного общества по охране окружающей среды, центр которого находится в Амхерсте, штат Массачусетс. На взгляд Гормана, «любое религиозное течение, которое способствует отделению человека от природы, по сути своей еретическое и греховное. Многие из пришедших сюда разделяют эту радикальную точку зрения». Радикальную — да, но не выходящую за пределы. Организация Гормана, образованная в 1993 году, представляет собой альянс сторонников иудаизма и христианской веры, а также представителей религиозных конфессий. Основными ее партнерами являются Ассоциация американских католиков, Национальный совет церквей Христа, Еврейская коалиция по охране окружающей среды и Евангелистская природоохранная организация. Горман характеризует растущее, базирующееся на вере движение по охране окружающей среды как новое направление, бросившее вызов стереотипам либералов и консерваторов.

Эта коалиция не нова. В 1986 году я посетил округ Уотком, штат Вашингтон, изумляющий своей красотой сельскохозяйственный регион, сохранивший нидерландские религиозные традиции. Это здесь неформальная группа «Обеспокоенные Христиане» проводит кампанию против абортов и в защиту окружающей среды. «Мы проповедуем этику христианской заботы, — сказал мне руководитель организации Генри Биерлинк. — Отношение американцев к окружающей среде соответствует библейскому наказу „подчинять землю“. Но мы считаем, что Бог возложил на нас ответственность заботиться о земле, а не подчинять ее, что мы на земле гости и должны пройти по ней бережно». Культура округа Уотком идет по земле со своим религиозным представлением об экологии. Многие фермеры здесь отказываются продавать свои земли под застройки и вместо этого работают в союзе с Трастом общественной земли, чтобы сохранить свои пастбища вечно зеленеющими. В статье для журнала Nature Conservancy Горман рассказывает о том, как такие этические нормы стали распространяться особенно с 1990 года, когда папа Иоанн Павел II высказал мысль о том, что христиане несут моральную ответственность за сохранение того, что создано Богом.