Пока спецмашина разыскивала Министра, мы с Бобом немного прибрались на площадке. А то как-то неудобно увидеть себя в новостях на фоне грязных стен.

Пока американец восторгался умелыми руками русских подростков, непонятно каким образом сумевших нацарапать на супер прочных стенах различные художественные словосочетания, я вытряс ковры, переставил мебель, перевесил картины, пересадил цветы, протер жалюзи, покрасил плинтуса, собрал большой комок б.у. жвачки, привел в чувство вахтера. После чего мы с янкелем на пару, предварительно занеся наиболее перспективные выражения в записную книжку американца, затерли порочащие современную молодежь надписи.

– Министр Внутреннего Порядка на связи, командор, – на ушко доложила Милашка, – Очень просил говорить по короче. Он там на коронации очередного короля.

– Все никак от пережитков не могут освободиться. Европа, чтоб ее в Азию. Соединяй, постараюсь покороче.

В ушах зашумела нестабильная космическая связь, и через спутниковые помехи донесся голос Министра.

– Слышу.… Слышу тебя хорошо! – обрадовался я. Не часто с Европой можно без помех поговорить. Они ж все жмотятся скинуться на нормальный спутник. Нашими за умеренную цену пользуются, – Да! Сергеев это! Ну, дык…. Не! День рождения у меня не скоро. Да я знаю, что завязал. Печень, почки, сердце. Поэтому заранее и не приглашаю.

Я смахнул со щеки скупую мужскую слезу. Будь на моем месте какой-нибудь опытный журналист, он бы непременно написал, что я скинул с околоносного образования жадную самцовую глазную жидкость. Но я обыкновенный спасатель и выражаюсь так, как в жизни. Повторюсь, смахнул скупую мужскую слезу.

– Дело у меня к тебе. Пустяковое дело. Помнишь, лет пять назад я тебе медвежатника поймал. Специалиста высочайшего класса. Кличка «Пискун». Пищит все время. Да, тот, который банк в деревне взять хотел. Мы ему специально на побережье Северного Ледовитого тюрьму построили. С печками вместо центрального отопления. Нужен он мне. Что значит, последнего даже ВОХР не забирает. Он мне всего на десять минут нужен.

Министр ненадолго оторвался от разговора. По звукам можно было определить, что он вручает верительные ноутбуки новому королю. Но это дело недолгое, корону на голову тиснуть. Через минуту Министр вернулся.

– А ты через «не могу»! – настаивал я, слыша в динамиках робкие отказы, – Устрой ему временный побег. Поработает у меня немного, а потом мы твоему любимчику обратный забег устроим. Так сказать, в родные пенаты. Срок лет на сто скостим. Одеял стеганых из личного фонда пришлем. В общем, все, как у людей.

Министр подумал-подумал, и согласился. Друзьям нельзя отказывать.

– Вот и замечательно. Выручил. Адресок я тебе по связь дипломатической почте кину. Присылай парня срочно. С охраной разумеется. Жду.

Второй номер, Роберт Клинроуз по фамилии, и американец по национальности, уважительно посмотрел на своего командира, то есть на меня.

– Да, Боб. Без этого парня нам не справиться. Последний медвежатник в истории человечества. Зверь, а не человек. Ему эту шлюзовую дверь открыть, как тебе ватрушку с красной икрой скушать.

– А журналисты? – напомнил американец больную тему, – Что скажут журналисты, узнав, что нам помогает мафиозный элемент?

Об этом я как-то не подумал. Одно дело появиться на страницах утренних газет в обнимку со спасенным Объектом, другое, с оголтелым преступником, который в свое время взял не один банк. И только самоотверженная работа спасателя Сергеева спасла страну от серийного ограбления банков. Я, кстати, в тот деревенский банк случайно заглянул. Нужно было.

– Милашка! Командир на связи. Директор еще там?

– Здесь, – вздохнули динамики, – Вместе со своей птицей раздает интервью журналистам. Вернее, он раздает, а пингвин мячиками жонглирует. Достал всех.

– Замечательно, Милашка. А теперь слушай меня внимательно и запоминай приказ. Замани его внутрь грузового отсека. Предложи рыбу из личных запасов американца. Да не Директора замани, а пингвина.

– Рыбой пингвина, – продублировала приказ спецмашина.

– Сейчас к тебе подвезут одного парня. Я знаю, что ты в курсе. Меня слушай, а не рассуждай. Вместе с охраной впусти их через задние ворота. Все должно быть сделано незаметно. Чтобы ни Директор, ни тем более телевизионщики с журналистами не пронюхали.

– Ни Директор, ни телевизионщики.

– Молодец. А теперь самое главное и ответственное. Спрячешь пингвина в морозильник. Пусть позагорает немного. А этого Пискуна медвежатника подручными средствами загримируй под пингвина. Ты чего молчишь?

Динамики учащенно задышали:

– Командор, а ты случаем не того? – предположила спецмашина самый худший вариант, – Я же все-таки спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать, а не гримерная. Да и Пискун не клоун. Пошлет всех подальше.

– Не пошлет, Мыша. Передай ему привет лично от меня. Человеку, как и машине, ласковое слово всегда приятно. И растолкуй парню, чтобы руками зря не махал и рот не разевал. На чашу весов поставлены честь и достоинство подразделения 000. Второй номер, может, хватит в окошко пялиться?

Боб тяжело вздохнул и засунул недоеденное мороженное в мусорочавкальник. Все ждет своих соплеменников.

– Милашка, что с агрессором?

– Ядерожабельный флот отнесен на безопасное для агрессора, растояние от русских границ. Но они никак успокаиваться не хотят. В данную минуту высаживаются на Северном полуострове. Прямая интервенция, командор.

– Вызови туда наряд местной милиции. Пусть перекроют дорогу и не пущают далее нулевого километра до особого распоряжения.

Чего людям дома не сидится? Своих проблем, что ли, мало? Все в чужую страну залезть норовят. На готовенькое, да на сладенькое. А того не понимают, что рано или поздно нам это может надоесть, и мы их с позором выдворим за пределы океана.

– Командор! Спецмашина от дел отрывает. Груз Х прибыл. Как и было велено, впустила их через задние ворота. Никто, ничего не заметил.

Я быстренько поменял связь-головной убор и Милашка выдала на экран связь-картуза изображение секретных гостей. Два здоровых охранника, вооруженных по последнему слову науки и техники, и щуплый Пискун в наручниках, наножниках, наголовнике, напояснике, наспиннике, назатолочнике. Плюс ко всему в железной клетке.

Пискун-медвежатник за то пятилетие, которое он провел в личной тюрьме на берегу Северного Ледовитого ничуть не изменился. Все та же добродушная улыбка, все тот же добрый взгляд. Только в глазах появилось еще больше мудрости, да на голове стало светлее. Стареем, все стареем.

– Пингвина закрыла? – спросил я у спецмашины. Невыполнение даже самого маленького пункта из намеченной программы сулило невиданных размеров скандалом.

– Еле уговорили, командор! – динамики проиграли первые аккорды популярного хита «Поговори со мною милая птичка», – Этот гад потребовал тройную дневную норму и настоял на том, чтобы в морозильнике я устроила небольшой зимний бассейн с гидромассажом. В общем, сплошной рыбный день.