Хотя первое утверждение в контексте современных дискуссий не представляется самоочевидным, с нашей точки зрения, оно остается верным, аргументы в пользу чего приведены выше.

Второе, если признать справедливость первого, требует новых объяснений. Если не базальное несовершенство психологии академической как таковой, то что же лежит в основе объективно и несомненно наблюдаемого «схизиса»? И каковы перспективы и пути преодоления этого схизиса?

Представляется, что ключом к пониманию ситуации в области взаимодействия психологической науки и психологической практики снова может послужить анализ положения психологии в современной России. Есть существенная разница в том, кто является заказчиком продукта в том и другом случае и, соответственно, как с этим заказчиком строится взаимодействие. Для психологической науки заказчик исследований сегодня, как и для любой другой науки, плохо определен, безличен и скуп, оплата за проведенные исследования практически не зависит от оценки их результатов, целью исследований в основном является выяснение каких-либо характеристик реального положения вещей, а качество исследований определяется нормами, действующими внутри научного психологического сообщества. Для психологической практики заказчиком является конкретный клиент, коллективно, а чаще индивидуально принимающий решение о выборе исполнителя. Оплата работы достаточно высока и определяется тем, насколько результат работы клиенту нравится. Важной и едва ли не основной целевой установкой, которая определяет стратегию и тактику психологической практики в современной России, является поэтому простое и непосредственное стремление угодить клиенту. Сделать так, чтобы работа клиенту понравилась, для чего нужно правильно определить не столько то, что происходит на самом деле, сколько то, что хочет клиент об этом думать, причем желательно определить еще до проведения исследования, на этапе борьбы за клиента, потому что именно это и обеспечивает успех в этой борьбе.

При столь различных целевых установках схизис может представляться неизбежным и неизбывным, однако, на наш взгляд, он вполне преодолим, более того, есть основания надеяться на то, что тенденция к его преодолению в ближайшее время усилиться и станет доминирующей. Основанием для такого оптимизма является наличие у психологической науки и профессиональной психологической практики общего врага, врага тем более опасного и вредного, чем шире распространяется в обществе профессия психолога. Думаю, в ближайшем будущем психологическую науку и практику ждет крепкая «дружба против» этого врага. Речь идет о популярной психологии, или поп-психологии, как ее называет А. В. Юревич.

А. В. Юревич справедливо рассматривает поп-психологию как часть поп-науки, которая, в свою очередь, является порождением и частью поп-культуры. Поп-культура при этом понимается как важная специфическая черта нашего времени, ведущая тенденция времени: «Наше многоликое время можно охарактеризовать по-разному, в том числе и как время поп-культуры, не только проникающей во все сферы общественной жизни, но и диктующей ее новые правила» [Юревич, 2007, с. 3]. Поп-психология представляет собой существенно новое явление: «Хотя издававшуюся в прежние годы популярную литературу можно считать предшественницей современной поп-психологии, последнюю не следует отождествлять с популяризацией психологической науки прежде всего потому, что это была популяризация преимущественно научной психологии <…> в то время как поп-психология <…> представляет собой существенно иной вид знания и рекомендаций по его практическому применению» [Юревич, 2007, с. 4]. Основные особенности поп-психологии, отличающие ее от психологии академической и практической, состоят не только в форме представления психологического знания, что диктуется ее адресатом – «человеком с улицы», но и в самом содержании этого знания. Основные отличия поп-психологии сформулированы Юревичем:

«Для академической психологии область возможного ограничена научными представлениями о мире, для поп-психологии – практически не ограничена. <…>

Академическая психология уделяет первостепенное внимание доказательству и верификации утверждений, <…> в то время как в поп-психологических текстах подобная верификация, как правило, вообще отсутствует. <…>

Для поп-психологии несущественны разграничительные линии между знанием и не-знанием – мифами, заблуждениями и др. Ее главные задачи – сформулировать наиболее интересную для «человека с улицы» версию психологического знания, предложить ему способы решения его психологических проблем в отсутствие заботы об адекватности и научной обоснованности этих способов» [Юревич, 2007, с. 7–10].

Мне кажется целесообразным разделить и противопоставить научно-популярную психологию и то, что А. В. Юревич называет поп-психологией, по следующему критерию: популярная психология представляет собой изложение знания, порожденного в контексте научной психологии, популярным языком, понятным для «человека с улицы». Поп-психология же (а я бы назвала ее псевдонаучной психологией) представляет собой движение в противоположную сторону, – это изложение вненаучных измышлений таким образом, что они уподобляются научному знанию, это мимикрия вненаучной психологии под образ науки.

А. В. Юревич справедливо указывает на существенное и, более того, растущее место поп-психологии в культуре современного российского общества, где «достаточно выраженный массовый интерес к психологии сочетается с редким обращением к профессиональным психологам и психотерапевтам, удовлетворяясь в основном с помощью телепередач и литературных изданий» [Юревич, 2007, с. 7]: «Чтобы получить представление о масштабах этого явления достаточно зайти в любой наш книжный магазин…» [Юревич, 2007, с. 3]. Однако вывод А. В. Юревича о том, как следует относиться к поп-психологии, его взгляд на бум в области производства «самоучителей жизненного успеха» как на явление в общем безобидное, безопасное и даже могущее быть полезным – вызывают у меня сомнения.

С одной стороны, позиция, занимаемая А. В. Юревичем, заслуживает глубокого уважения: все сущее разумно; раз поп-психология разрастается в культуре – значит, так и должно быть, не следует сопротивляться закономерному ходу вещей, «да и какой от этого прок в обществе, где не действуют никакие запреты?» [Юревич, 2007, с. 13]. С другой стороны, мне представляется сомнительным, что эта мудрая позиция – единственно правильная. Мне кажется необходимым специально обсудить вопрос об отношении к поп-психологии психологии научной. Должна ли научная психология жить в мире или вступить в конфликт с поп-наукой? Или, сказать, снизойти до противостояния с последней? На мой взгляд, последнее было бы оправдано.

Поп-психология опасна и враждебна научной психологии:

– во-первых, потому что как механизм оглупления людей она опасна для общества, в котором живет и развивается психологическая наука;

– во-вторых, она опасна как механизм дискредитации психологической науки, под которую современная поп-психология усердно маскируется;

– в-третьих, опасна как конкурент на рынке психологических услуг, отнимающий потенциальных клиентов у практических психологов (очевидно, во вред этим людям): зачем идти к специалисту, когда вот она – книга, где все написано.

Аргументы в пользу данных утверждений в избытке содержатся в рассматриваемой статье А. В. Юревича:

«…поп-психология легализует и преподносит обывателю «от имени науки» знание (а нередко и псевдознание), не получившее научной сертификации. Она представляет прибежище откровенной эзотерике, превращая порожденные ею мифы в рабочие понятия и схемы для психологического самоанализа, внося вклад в, перефразируя известное выражение М. Вебера, «иррационализацию всей общественной