Кроме этого, по оценке маршала бронетанковых войск Советского Союза Амазаспа Бабаджаняна[515], 4-я и 3-я гвардейская танковые армии, в составе которых было почти 1,5 тыс. боевых машин, сыграли немаловажную роль в ликвидации Орловского плацдарма немцев, но, вместо того чтобы глубоко вклиниться в расположение противника, рассечь его группировку и затем дать возможность стрелковым войскам окружить разрозненные вражеские части и уничтожить их, обе армии выполняли роль, так сказать, бронированного молота, причем если 4-я танковая еще наносила удар в одном направлении, то 3-й гвардейской танковой пришлось наносить ряд ударов, совершая в ходе операции несколько перегруппировок вдоль фронта.

По мнению генерала Радзиевского[516], в Орловской операции все три танковые армии (2-я, 3-я гвардейская, 4-я танковые армии. – П. Б.) вводились не для развития успеха после прорыва обороны общевойсковыми армиями, а фактически для прорыва подготовленной обороны. Это определялось, главным образом, условиями перехода в контрнаступление, а также несколько запоздалым вводом Ставкой в действие 3-й гвардейской и 4-й танковых армий. Опыт данной операции показал, что без надежного огневого поражения противника такое использование танковых армий приводило к большим потерям, вследствие чего войска фронта лишались мощного средства развития успеха.

В связи с изложенным особое значение для оценки операции имеет соотношение потерь сторон, позволяющее определить соответствие понесенных затрат и полученных результатов. Однако данные о потерях, понесенных немцами и русскими в ходе сражения за Орловский плацдарм, также противоречивы.

Немецкий историк Вернер Хаупт (Werner Haupt, участник войны, офицер-артиллерист) приводит сведения о потерях ГА «Центр» за время с начала оборонительного сражения на Орловском плацдарме (12 июля) до окончания отступления с этого плацдарма на линию Хаген (17–18 августа)[517]. Вместе с тем начиная с 7 августа войска ГА «Центр» одновременно вели бои как на Орловском, так и на Смоленском и Рославльском направлениях, поэтому данные Хаупта следует корректировать с привлечением других источников информации.

В частности, общие потери личного состава ГА «Центр» за указанный период времени Вернер Хаупт указывает в размере 120 тыс. человек. По другим сведениям, в результате проведения Орловской наступательной операции Красной армии потери немцев достигли 88,9 тыс. человек[518]. Последние данные согласуются с другими, согласно которым потери 2-й танковой и 9-й армий с 11 по 31 июля равняются 62 тыс. солдат и офицеров, следовательно, около 2952 человек ежедневно[519]. Исходя из этого, с 1 по 18 августа потери должны были составить еще 53 тыс. человек, а всего – около 115 тыс. Учитывая, что с 1 по 18 августа немецкие войска отступали с плацдарма, ограничиваясь ведением сдерживающих и арьергардных действий, и одновременно перебрасывали части и соединения на другие участки фронта (тринадцать дивизий), то потери за это время, вероятно, должны быть меньше, чем в период самых ожесточенных боев в июле. Соответственно, их оценка в размере 88,9 тыс. представляется вполне достоверной, позволяя сделать дополнительный вывод, что с 7 по 18 августа ГА «Центр» потеряла еще свыше 31 тыс. человек, отражая наступление советских войск по плану операции «Суворов» на Смоленском и Рославльском направлениях.

По информации В. Хаупта о потерях артиллерии, ГА «Центр» с 12 июля по 18 августа безвозвратно утратила 850 противотанковых орудий (сюда могут входить и потери противотанковых САУ, однако их число невелико – за июль и август на всех фронтах было уничтожено всего 219 боевых машин такого типа, включая тяжелые истребительно-противотанковые самоходные установки типа «Фердинанд» и «Насхорн»[520]). Учитывая данные генерала Буркхарта Мюллер-Гиллебранда (Burkhardt Müller-Hillebrand) о соотношении потерь немецкой противотанковой и полевой артиллерии, которое в ходе войны изменялось незначительно (от 1:0,6 до 1:1) и в среднем составляло 1:0,8[521], на 850 уничтоженных противотанковых орудий должно приходиться 680–700 утраченных полевых орудий. Однако часть этих потерь опять-таки относится к боевым действиям на Смоленском и Рославльском направлениях. Исходя из указанных выше данных по личному составу, потери на Смоленском и Рославльском направлениях составили около 26 процентов общих потерь ГА «Центр» в указанный период времени. Следуя предположению, что такое же распределение потерь действительно и для германской артиллерии, ее потери в боях на Орловском выступе можно оценить в размере около 1150 противотанковых и полевых орудий. Согласно данным С. Ньютона[522], количество средних и тяжелых минометов, которыми располагали войска 9-й А, приблизительно соответствовало общему числу имевшихся в армии противотанковых и полевых орудий – 1588 против 1780 (1:1,1). Поскольку уровень вооруженности минометами 2-й ТА, по-видимому, ненамного отличался от 9-й А, а потери минометов в оборонительный период войны у немецких войск были практически равны суммарным потерям противотанковой и полевой артиллерии (по крайней мере, об этом свидетельствуют данные Мюллер-Гиллебранда, отражающие период с октября по декабрь 1944 года[523]), то можно заключить, что потери 2-й танковой и 9-й армий группы армий «Центр» в артиллерии с 12 июля по 18 августа составили около 2,2 тыс. орудий и минометов – 44 процента от их количества в начале сражения. Это минимальная оценка – вероятное завышение числа утраченных средних и тяжелых минометов (наличие и потери этих минометов постепенно возрастали в ходе войны, поэтому в середине 1943 года они должны были быть меньше, чем в конце 1944 года) компенсируется отсутствием учета как легких 50-мм минометов (хотя они и были сняты с вооружения германской армии в 1943 году, но во время Курской битвы некоторое количество еще продолжало оставаться в войсках), так и весьма значительного урона в боевой технике, понесенного частями зенитной артиллерии 6-го ВФ. Вместе с тем полученные данные согласуются со сведениями немецкого историка А. Бухнера (Alex Buchner)[524], согласно которым при беспорядочном отступлении в район Севастополя весной 1944 года 17-я немецкая армия утратила 75 процентов противотанковой и 70 процентов полевой артиллерии, так что в 1,5 раза меньшая относительная величина потерь артиллерийских средств на Орловском плацдарме вполне реально отражает ущерб, понесенный в ходе более или менее планомерного отхода (хотя фельдмаршал Эрих Манштейн указывает[525], что при отходе с Орловской дуги все равно было потеряно много техники). Как видно, за 38 дней оборонительных боев части и соединения 2-й и 9-й армий утратили почти в 7 раз больше артиллерийских средств, чем ударная группировка 9-й А за 8 дней наступления по плану операции «Цитадель», так что ежесуточные потери орудий и минометов при ведении обороны оказались приблизительно в 1,5 раза больше, чем при наступлении.