как папского легата – должность, которую он получил в 1139 году, – оказался выше, чем у Теобальда как архиепископа.

После возведения в сан архиепископа Теобальд возглавил церемонию освящения аббатства Годстоу близ Оксфорда, на которой присутствовали Стефан, Матильда и Евстахий с придворными, раздавая щедрые подарки15.

13 января16 кардинал Альберих покинул Англию, а Матильда продолжила бороться за установление мира с Шотландией. Весной она отправилась в Дарем, где, вероятно, остановилась в замке Вильгельма Завоевателя, возведенном на утесе к югу от величественного романского собора. Здесь Матильда уговорила сына Давида, Генриха, подтвердить договор со Стефаном. Ее «проницательность и красноречие восторжествовали»17, и 9 апреля «по настоянию королевы англичан»18 Генрих засвидетельствовал договор «в присутствии Матильды, а также многих эрлов и баронов Южной Англии»19. Согласно условиям, продиктованным королевой, Давид оставлял за собой замок Карлайл. Соглашение обеспечило северу мир, но привело в ярость зятя эрла Роберта, Ранульфа де Жернона, эрла Честера, одного из самых могущественных магнатов королевства. Его отец владел замком Карлайл, и хотя Генрих I конфисковал замок, Ранульф надеялся получить назад свою собственность.

Впоследствии королева в знак дружбы пригласила Генриха ко двору, видимо надеясь склонить его отца на сторону Стефана. Генрих отправился с Матильдой на юг в Ноттингем, где был официально пожалован титулом эрла и присягнул Стефану как эрл Нортумберленда20, обеспечив тем самым безопасность неспокойного пограничного графства.

8

Не прикасайтесь к помазанным Моим

В апреле 1139 года Мод обратилась к папе Иннокентию II с просьбой о поддержке. В том месяце ее представитель, «достопочтенный» Ульгер, епископ Анжерский, отправился в Рим для участия в Латеранском соборе, на который папа созвал пятьсот епископов и аббатов для решения многочисленных церковных вопросов. Мод, должно быть, рассматривала Собор как наиболее удачную возможность для подачи прошения; чем больше прелатов поддержат ее, тем лучше. Стефан знал о ее намерениях и также отправил в Рим своих представителей. В 1167 году великий ученый Иоанн Солсберийский, впоследствии епископ Шартрский, поведал о тех событиях, чтобы объяснить, почему понтифик упорно отказывался разрешить коронацию сына Стефана Евстахия при жизни короля1 согласно французскому обычаю. Сам Иоанн на страницах «Истории понтификата» поддерживал притязания Мод, хотя и считал, что женщины в целом слишком слабы, чтобы обладать властью.

В древней базилике Святого Иоанна Латеранского епископ Ульгер объявил, что Мод является законной королевой Англии по праву наследования и в силу данных ей клятв. Ульгер передал жалобу императрицы на Стефана, который присягнул ей на верность и обязался «помогать [в борьбе] против всех, кто возжелает заполучить и удержать Англию и Нормандию после смерти ее отца». Ульгер «утверждал, что король преступил клятву и незаконно захватил королевство».

Главный советник короля Стефана, Арнульф, архидиакон Се, впоследствии епископ Лизье, «публично заявил, что императрица не годится на роль преемницы своего отца, поскольку родилась в результате кровосмесительного союза и была дочерью монахини, которую Генрих похитил из аббатства Ромзи и лишил монашеского убора». Это являлось ложью, как едко заметил Иоанн Солсберийский, однако Ульгер не бросился на защиту Мод. В 1143 году в письме Брайану Фиц-Каунту присутствовавший при этом Гилберт Фолиот, аббат Глостерский, в дальнейшем епископ Лондонский, который поддерживал Стефана, но сочувствовал Мод, поведал о ходе слушания и сообщил, что Ульгер хранил молчание2.

Арнульф «признал клятву», которую бароны дали Мод, «но утверждал, что присягу дали под давлением и при условии, что король Стефан всеми силами поддержит передачу престола императрице, если только ее отец не передумает и не назовет другого преемника, поскольку у короля мог родиться сын от его жены». Арнульф утверждал, что Генрих на смертном одре изменил свое решение и назначил наследником Стефана, в чем поклялся Гуго Биго.

Ульгер возразил: «Что касается вашего заявления о том, что король передумал, то оно признано лживым теми, кто присутствовал при смерти короля. Ни вы, ни Гуго никак не могли знать содержание последних просьб короля, поскольку ни вас, ни его при короле не было»3.

Протест Ульгера оставили без внимания. «Папа Иннокентий не пожелал выслушать аргументы, не вынес решения и не отложил рассмотрение дела на более поздний срок». Вероятно, он полагал вредной для себя отмену коронации Стефана и отзыв признания его титула, не усматривая выгоды в оказании Мод помощи. Несомненно, понтифика подкупили. 22 мая, «действуя вопреки советам некоторых кардиналов, папа принял подарки Стефана и в письмах к королю подтвердил его права на королевство Англия и герцогство Нормандия»4.

Когда в Англии узнали о решении папы и о том, что некоторые кардиналы с ним не согласились5, мнения в среде духовенства разделились. Обличительные аргументы, прозвучавшие в базилике Святого Иоанна Латеранского, положили конец надеждам на канонизацию матери Мод, чью святую память запятнали обвинением в кровосмешении6. Делу императрицы нанесли серьезный удар.

Иоанн Солсберийский выразил мысли, которые, должно быть, посетили Мод, когда она получила вести из Рима: что Стефан, захватив королевство, неправомерно лишил наследства не только ее саму, но также ее сына, лорда Генриха, «ребенка, еще плакавшего в своей колыбели», «за которого, если [в Стефане] была хоть капля верности, он поклялся отдать свою жизнь».

Однако, переманив на свою сторону папу римского, Стефан настроил против себя церковь, а вместе с ней и многих своих сторонников.

Роджер, епископ Солсбери, при Стефане наслаждался возрождением былого могущества. Его племянники, Александр и Найджел, стали епископами Линкольна и Или, а сын, Роджер ле Поэ, служил королевским казначеем. Богатый Роджер построил в Девизесе в графстве Уилтшир7 «самый великолепный замок в Европе» и пользовался при дворе большим влиянием. Стефан однажды с чувством заявил, что «если Роджер потребует половину королевства, то получит ее». Однако позднее коварные и завистливые близнецы де Бомон сообщили королю, что епископ и его сторонники укрепляют замки, чтобы поддержать императрицу и эрла Роберта8. Стефан предпочел поверить навету9.

В июне 1139 года, когда в Оксфорде заседал Большой совет, люди де Бомонов затеяли драку с людьми епископов. В стычке был убит один рыцарь. Это дало Стефану повод потребовать, чтобы три епископа сдали все свои замки. Когда епископы отказались, король приказал взять их под стражу и наложил арест на их имущество, включая замок Девизес.

Духовенство возмутилось, ибо Писание повелевало: «Не прикасайтесь к помазанным Моим»[18]. Генрих Блуа, и без того плохо относившийся к брату, громогласно заявил, что король посягнул на авторитет церкви. Как недавно назначенный папский легат, он призвал короля предстать перед советом легатов в Винчестере и