— Я, — безразлично ответил он тусклым голосом.

— Вы отлично справились, Реззер, — похвалил гурянин, и Дан рассмотрел, что тот носит нашивки лейтенанта на рукаве полевой формы. — Вы ведь гражданский?

— Это заметно? — вопросом на вопрос ответил Реззер.

— Да, — совершенно серьезно ответил гурянин. — Солдат отличается по многим признакам. Но внешность у вас вполне соответствует армейской. Вы, верно, много занимались спортом. А ведь спорт в организации и физической подготовке разумянина сродни армии. Вы спортсмен?

— Я всю свою жизнь занимался спортом, — нехотя ответил Реззер, не видя никакого смысла в этой беседе. — Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это.

— Поверьте, даже в моем подразделении хватает разумян, которые не уступают вам в своем физическом развитии, — усмехнулся лейтенант. — Вы отличаетесь от них не внешне.

— А как? — спросил Дан, чисто механически поддерживая беседу. — У меня что, нет обычной для армейца татуировки? Или я не твержу постоянное «сэр»?

— Примерно так, — улыбка гурянина стала еще шире. — Вам недостает стержня армейской психологии. Посмотрите, что делают те, кто выжил вместе с вами и при этом был из армейских рядов.

— И что же они делают такого? — заинтересовался Реззер, пытаясь найти взглядом Эмерсона.

— В том-то и дело, что ничего такого, — пояснил гурянин, присаживаясь на камень рядом с Даном. — Они отъедаются, мечтают о девках, чистят свое оружие, чтобы до этих девок дожить. Вы выжили! Прорвались! Порвали всех, кто был против вас! И что же? Вы сидите тут и вместо осознания своего внутреннего «я», того зверя, который оказался круче других, вы сидите и, судя по виду, полностью деморализованы. И при этом у вас огромный потенциал.

— Я что-то не пойму, — едва слышно промолвил остепенившийся Дан, окончательно выбрасывая из головы весь бред, который накопился в ней до появления лейтенанта. — Вы что, армейский психолог? Считаете, что мне нужна сейчас психологическая помощь?

— А это так? — миролюбиво поинтересовался офицер. — Вам действительно нужна психологическая помощь?

— Нет!

— Слава Архтанге! — оскалился гурянин. — А то я, признаться, подумал, что мне придется вытирать вам сопли. Я подошел к вам совсем по другому поводу. Скорее помощь требуется нам от вас.

— Чем же я могу еще помочь? — удивился Реззер.

— Тем, что продолжите то, что так славно начали, — сказал лейтенант, став почти серьезным. — У вас отличные задатки. Вы честный имперский подданный. Или не очень честный? Да кому какое дело до ваших темных пятен в прошлом. Вы могли бы действительно реализоваться в рядах нашего Имперского Флота.

— Это что, так просто? Вы хотите, чтобы я завербовался к вам на службу?

— А чем это плохо? У вас никакого военного образования. У вас нет никакого боевого опыта. Но вы выжили и позволили моей группировке мобильной пехоты высадиться на занятом вами плацдарме.

— У вас тут, видно, совсем с личным составом туго, — хмыкнул Дан.

— Вы, наверное, подумали, что мне не терпится запустить вас в эту мясорубку вновь? — качнул головой офицер. — Вовсе нет. Если вы дадите свое согласие, я в ответ лишь дам вам свое поручительство. Вы попадете в полугодовую школу младшего командного состава. После этого выбор за вами. Вы сможете служить в сержантских чинах, продвигаясь во все более серьезные подразделения. А можете после года службы написать рапорт о поступлении в высшую военную школу. К тому времени, думаю, со специализацией вы сумеете определиться. Из вас мог бы получиться неплохой боевой офицер, Реззер.

— Черт! — воскликнул Дан, переваривая услышанное. — Ну и беседы вы ведете. И это со всеми так?

— Нет, — отрезал лейтенант. — Я ведь не всем давал команду продержаться в условиях, когда кадровые военные пасовали.

— Так это вы? — вспомнил Реззер о голосе в рации.

— Так что вы скажите?

— Полгода — это не слишком большой срок, — размышлял Дан, понимая, что если он попытается вернуться в свое прошлое, то его не ждет ничего, кроме неприятностей. — А если мне это категорически не подойдет?

— Контракт будет подписан лишь на полтора года, полгода из которых пройдут в школе сержантского состава, — разъяснил гурянин. — Потом год службы. А дальше либо высшая школа, либо новый контракт сержанта на следующие три или пять лет, либо гражданская жизнь честного имперского подданного. Индульгенция от всех грехов, навыки, хорошее жалованье. А еще характер. Можно еще много сказать, но я не рекрутер. Я просто видел вас в действии и считаю, что отказ будет ошибкой.

— Я согласен, — не колебался больше Дан. — Полутора годами я вполне могу пожертвовать. Чем черт не шутит. Может, мне это и вправду подойдет.

— Хорошее решение, — похвалил гурянин. — Надеюсь, вы о нем не пожалеете.

— Что мне теперь делать?

— Сегодня вы на боте отбудете на один из кораблей флота. А оттуда с первым же рейсом направитесь в пределы Империи, в одну из школ. Вот и все. Новая дорога, новая жизнь. И она ваша. Я уверен.

* * *

Подразделения армейской полиции перекрыли все близлежащие коридоры корабля, когда перед группой диверсантов разверзлись створы бота, доставившего их с Триона. Они даже не успели покинуть салон бота, как в него ввалились несколько здоровенных разумян во главе с командиром крейсера, который на фоне своего окружения выглядел довольно щуплым.

— Новые вводные, сержант! — пояснил офицер. — Мне предписано забрать у вас пленника и переправить его в корабельный изолятор. Там он останется под усиленной охраной до прибытия нашего крейсера на заданную базу.

— Отлично, сэр, — согласился Челтон, принимая из рук офицера тонкий лист экрана с новой командой. — У меня здесь аналогичное задание. Так что со спокойной душой вручаю вам свой груз.

Сержант кивком приказал пленнику подняться и следовать с нарядом армейской полиции. Когда старик, кряхтя, выбирался из своего кресла, сержанту показалось, что какой-то маленький предмет скатился во тьму между сиденьями. Но пленник сделал вид, что отряхивает одежду от невидимого мусора, и Челтон выбросил возникшие подозрения из головы. Он проводил старика к выходу и передал в руки командира крейсера. Тот немедленно устремился прочь, окруженный со всех сторон дюжими охранниками. Но перед тем как процессия скрылась за поворотом коридора, старик так взглянул в глаза Челтона, что тот встал, как вкопанный. Спецназовцы не спеша покинули бот, переговариваясь и обсуждая операцию. А сержант вдруг развернулся и решительно шагнул назад.

— Что-то забыли, сэр?.. — спросил Гоблин, подавшись следом.

— Нет, ничего, — остановил его жестом сержант. — Ждите меня здесь. Я сейчас вернусь.

Он быстро прошел к креслу, на котором сидел старик и, наклонившись, стал шарить по полу рукой. Вскоре ему под пальцы попал небольшой твердый предмет. Осторожно, словно опасаясь мины, Челтон ощупал его и, не найдя ничего подозрительного, извлек на свет. Это был перстень с огромным искусственным рубином в черном кружеве металлической оправы. Перстень показался чересчур увесистым, несмотря на воздушные кружева металла, обрамляющего камень.