- Нет, он уже женат.

Сильвия рассмеялась. Ее смех очаровывал, но одновременно бросал в холод.

- Маленький мошенник! Он ни разу не упомянул о жене. Тогда я просто соблазню его, и дело с концом.

- Но только в том случае, если Тим не убьет его, дочь.

- Да, отец. А теперь не пойти ли нам ужинать?

Ру не пошевелился, когда Тим Джекоби величественно подошел к нему и бросил на стол бумаги. Их взял Мастерсон.

- Значит, у вас есть зерно? - спросил он.

- Да, - подтвердил Джекоби. Его ярость перешла в темную, холодную ненависть. - Утром в город приехал комиссионер, и я получил возможность выполнить контракт.

Ру с трудом удерживался от улыбки. Он сам поручил Луи прикинуться комиссионером и продать Джекоби зерно дороже, чем тот заплатил за него сейчас. Луи сделал это дважды, и оба раза получил прибыль.

Джекоби повернулся к Ру.

- Эйвери, - спокойно произнес он, - не знаю, как тебе это удалось, но я чувствую, что здесь воняет. И когда я выясню, что ты сделал и каким образом, мы сведем счеты.

Ру медленно встал. Ему не хотелось устраивать драку на галерее у Баррета. Обойдя стол, он взглянул на своего противника.

- В тот раз, в заброшенном доме, я сказал тебе, что ты - не первый враг, которого я нажил. Но ты зашел слишком далеко, убив старика только потому, что был зол на меня, Тим Джекоби. Если ты готов умереть, мы можем прямо сейчас выйти на улицу.

Джекоби моргнул и стиснул зубы, но не принял вызова. Он повернулся и так же величественно удалился, расталкивая тех, кто пришел, чтобы расплатиться с Крондорской ассоциацией зерноторговцев.

Ру снова уселся за столик.

- Продав ему наше зерно, чтобы он смог выполнить свой контракт, мы получили прибыль, Ру, - сказал Мастерсон, - но мы бы спали гораздо спокойнее, если бы вообще убрали фирму "Джекоби и Сыновья" из делового мира.

- Если бы мы это сделали, здесь пролилась бы кровь. - Ру поглядел на Мастерсона и добавил: - Я видел изнутри камеру смертников, и у меня нет желания увидеть ее еще раз. - Он улыбнулся. - Представьте себе чувства Джекоби, когда он узнает, что именно мы продали ему зерно, для того чтобы он смог опять привезти его нам, да еще с убытком для себя.

Мастерсон, улыбаясь, кивнул:

- Он может взорваться.

Как и было договорено, партнеры выслушивали каждое предложение и, как правило, получали в счет уплаты долю в какой-то компании или всю компанию целиком. К концу дня Торговая Компания Горького Моря контролировала две мельницы, шестнадцать судов, полдюжины лавок в городе и другое имущество на территории, простирающейся до Илита, Карса и Малакз-Кросс.

- Как обстоят наши дела? - проведя ладонью по лицу, спросил Ру.

Мастерсон посмотрел на Лендера, и тот подозвал писца, которого они наняли, чтобы вести счета.

- За последние четыре дня вы приобрели имущества более чем на миллион четыреста тысяч золотых соверенов, джентльмены. На текущем счету Компании Горького Моря более двух миллионов золотом. Когда мы доставим зерно в Бордон и Наталь, эта сумма превысит три миллиона.

Несмотря на усталость, Ру не удержался от ухмылки.

- Проклятие, - тихо произнес он.

- Когда состоится прием? - спросил Мастерсон.

- Что? - не понял Ру.

- Согласно традиции новый член синдиката устраивает прием для своих партнеров и для тех, кто ведет с ним дела. Поскольку вы сейчас ведете дела едва ли не со всеми концернами Королевства и с половиной концернов Кеша и Квега, я надеюсь, что у вас большой дом.

- Прием? - повторил Ру и тут же подумал о доме через дорогу. - Полагаю, скоро. Не можете вы узнать, кому принадлежит дом напротив и сколько за него хотят? - прошептал он, наклонившись к Лендеру.

Лендер встал.

- Немедленно выясню.

Ру тоже встал.

- Мне нужно идти, джентльмены. С тех пор как началась эта кутерьма, моя жена меня почти не видела. Я должен возобновить знакомство с нею и дочерью.

У двери он поручил направлять всех, кто будет его спрашивать, в контору фирмы "Эйвери и сын" и пошел домой.

Когда Ру вошел в столовую, Карли подняла голову.

- Я кое-что должен тебе сообщить, - сказал он, улыбнувшись.

Ребенок лежал тихо у Карли на руках.

- Да? - откликнулась она.

Ру подвинул себе стул и уселся. Обняв жену за плечи, он сказал:

- Ты замужем за одним из богатейших людей Королевства.

Карли отпрянула.

- Ты пьян?

Ру обиделся.

- Женщина! Я не пьян. - Он встал. - Я очень устал и очень хочу есть. Я собираюсь принять ванну, а ты скажи Ренди, чтобы поторопилась с ужином.

- А поздороваться со своей дочерью ты не хочешь? - спросила Карли.

Ру смутился.

- Но ведь она же еще младенец! Откуда она может знать, здороваюсь я с ней или нет?

Карли словно ударили.

- Она должна знать своего отца, Ру. - Карли подняла девочку и прислонила к плечу. - Сегодня она мне улыбнулась.

Ру покачал головой.

- Не знаю, о чем ты толкуешь. Мне нужно помыться. - Уже выходя из комнаты, он спросил: - Говорил ли я тебе, что намерен купить новый дом?

- Зачем?

Ру с раздражением обернулся к жене.

- Зачем?! - крикнул он. Ребенок заплакал. - Ты полагаешь, что остаток жизни я собираюсь провести в жалкой лачуге, которой довольствовался твой отец? Я намерен купить городской дом, тот, что напротив кофейни Баррета! В нем три этажа, есть большой сад... - Он покачал головой и глубоко вздохнул. - Я хочу купить еще и загородный дом, завести собственных лошадей и псарню и охотиться вместе со знатью.

Неожиданно у неге закружилась голова. Он ухватился за дверной косяк.

- Мне надо что-нибудь съесть.

Он вышел и начал подниматься по лестнице, а Карли старалась успокоить плачущую Абигайль.

- Мэри! - крикнул Ру. - Нагрей воды, и побыстрее!

Когда Ру исчез наверху, Карли, не замечая текущих по ее щекам слез, прошептала дочери:

- Тише, моя любимая. Твой отец любит тебя.

Ночь была полна музыки. Ру стоял в дверях, одетый в самый шикарный костюм, какой только смог купить, и приветствовал каждого нового гостя.

На приеме присутствовали все богатые и влиятельные купцы, а также многие дворяне, которые пришли сюда как друзья друзей. Новый дом был отремонтирован и обставлен лучшей мебелью, которую можно было купить за деньги.

Карли стояла рядом с мужем. На ней было платье, стоившее столько, что она не могла этому поверить, но она старалась держаться так, будто носила его каждый день. Карли то и дело поглядывала на лестницу, беспокоясь о дочери, ибо в доме было очень шумно, и у нее к тому же резались зубки. С ней осталась Мэри, но Карли не любила, когда кто-то другой присматривал за ее дочкой.