сойдутся здесь, а не возле своих домов, где семьи остались, да, пап? Пап, я скучаю по нашему старикашке. И что ж он не дался тебе? Жил бы сейчас молодой и здоровый. Дурак такой.

— Да, солнышко, я тоже по нему соскучился, — отозвался Яр рассеянно, так как его внимание теперь полностью сосредоточилось на происходящем на другом берегу: войска наконец-то пришли в движение.

Первыми выдвинулись в атаку пехотинцы из Нового Города. Крайние ряды быстро поредели, утыканные стрелами: всё-таки ни обтянутые бычьей кожей щиты, ни нашитые на толстые войлочные куртки пластинки металла не давали полной защиты. Многие стрелы падали по дуге сверху, минуя щиты, либо попадали между чешуей, а то и вовсе пробивали латы насквозь, или запросто могли угодить в шею да в голову. По еще живым павшим товарищам пехота бежала дальше нестройной гурьбой, матерясь на княжеские стяги, которые цеплялись за низкие ветки. Стрел поначалу у болотного войска хватало! Да и стрелять они умели метко, ведь все охотники, а не землепашцы.

У княжеской конницы доспехи были несравненно качественнее, однако Рогволод Всеволодович попридержал своих верных дружинников, поставив первыми под удар крестьянских мужиков, ради ополчения бросивших плуги-бороны. Ну как «мужиков» — все как один были бородаты, но большинству меньше тридцати лет, что для Яра сущая ребятня. С другой стороны, оно, конечно, на конях по лесу за врагом шибко не поскачешь. Хотя если бы князь показал себя умнее и выманил противника на чистые заливные луга, благо таких по левой стороне Матушки имелось предостаточно, то дружина Рогволода в один мах смела бы племя Щура. Но и теперь, несмотря на потери среди ополчения, бесспорное превосходство оставалось за князем. Мужики прорвались вперед, и сейчас низкорослые охотники оказались вынуждены драться врукопашную с дюжими крестьянами. Зря болотный народ всё-таки осмелел, сидел бы лучше по своим топям. Позорное бегство — вот что ждало язычников совсем скоро, а вовсе не триумфальное взятие города, как мнили обделенные разумностью вожди.

— Пап, а ты за кого переживаешь — за горожан или за болотных? — спросила Милена.

— Твоя мать за язычников болела сердцем, — сказал Яр. — Мне-то самому безразлично, кто здесь окажется в выигрыше.

— Ой, да ладно! — не поверила дочь. — Ты же любишь на Ярмарку наведываться, значит, за горожан, признавайся!

— Не люблю я их князя, — поморщился Яр. — Морда красивая, а сердцевина гнилая.

Милена заинтересовалась таким описанием, решила попристальней разглядеть полновластного хозяина Нового Города. Русобород! Ну, как же иначе. Статен, даже сидя в седле выглядит высоким. Плечи в сажень — богатырь, одним словом. Глаза голубые, взгляд пронзительный. Милена поежилась отчего-то, хотя смотрела в глаза князя через дятла, притаившегося в густой листве. Не нравились ей такие. Отец сказал «красивый», а для нее эта высокомерная морда показалась не приятней редьки, выдернутой из грядки. Нет, пожалуй, редька всё ж будет приятнее. Да еще и бородат. Тьфу! Милена разорвала связь с дятлом, переключившись на то, что было рядышком, прямо у нее в руках. Уж куда как лучше любоваться своим женихом — вот Ванечка и красив, и мил, и строен! А до чего стеснителен да скромен!..

— Сколько уже полегло-то с обеих сторон… Я столько мертвецов поднять не смогу, — Сильван негромко напомнил Яру о себе.

— А всех и не нужно, — кивнул тот. — Но ты прав, хватит представления, пожалуй.

Яр встал, выпрямился, поднял руки к небу и прикрыл глаза напряженно дрожащими веками.

— Держись, сейчас папка колдовать будет, — весело шепнула Милка Сильвану на ушко. Некромант потер глаза пальцами, снова привыкая видеть человеческим зрением. По сравнению с восприятием хищной птицы всё вокруг показалось слишком зеленым, ярким и расплывчатым.

— Ураган поднимет? — понял Сильван.

— Как ты догадался? — удивилась Милена, да спохватилась: — Ох, да ведь, ты ж с ним до моего рождения познакомился. Это так странно! Правда, еще страннее знаешь что?

— Что? — послушно спросил Сильван.

— А то! — заулыбалась Милена, счастливо повиснув у него на шее, пока отец занят и не гонит ее прочь. — Выйду за тебя замуж — и сразу обзаведусь ребенком! Ну, твою Грушу удочерю, что ж ты так сразу бледнеешь-то, не бойся. И будет у меня взрослая дочь!

— Взрослая, — кивнул Сильван, который вправду немножко испугался вдруг столь резко обозначившейся перспективы сделаться настоящим отцом. — Взрослее тебя.

— Она ведь, получается, ровесница моей мамки, — продолжала ужасаться-восхищаться Милена. — Вот удачно я себе мужа выбрала!

— Погоди радоваться, ведь ты еще ее не видела, — резонно возразил маг.

— А что мне волноваться? Ведь она твоя малышка, а значит, плохой быть не может, — заверила жениха лесная царевна с абсолютной непоколебимой уверенностью влюбленной женщины.

Между тем Яр действительно вызвал смерч. Ветер обрушился на левый берег с такой яростью, что сперва пригнул деревья, а после стал просто ломать стволы, словно лучины, выворачивать с корнем из земли.

Внезапно налетевший ураган перепугал оба войска. Битва немедленно увяла, смялась под натиском стихии. Армии разбежались в разные стороны. Мужики пригибались к земле, едва не водя бородами по полощущимся травам, резонно опасаясь, что ветер просто подхватит их и унесет черте куда. И не зря боялись: троих военачальников болотного племени ураган, закрутившийся юлой, пыльной, полной всякого сора воронкой, подхватил с земли, пусть те и пытались хвататься за деревья и друг за друга. Двоих подняло, покружило и бросило в реку, где они моментально утонули, утащенные на дно. Одного же, самого рьяного и молодого, ураган поднял выше сосновых макушек — и зашвырнул так далеко в чащу, что за неделю не дойти.

Конница унеслась в