— И решили помочь ей.

— Таково было ее желание. А игра началась позднее.

— Игра была ее идеей?

— Ее стилем жизни. Именно поэтому я никогда не искал общества другой женщины, живя в Англии. В этом не было необходимости. Она умела придать простой любовной связи вид… — Он поискал слово для описания и наконец определил: — Волшебства. Возбуждающего действа. Никогда бы не подумал, что смогу сохранить верность одной любовнице в течение пяти лет. До Николь ни одна женщина не могла удержать меня больше трех месяцев.

— Ей тоже нравилась эта игра? Игра привязывала вас друг к другу?

— Эта игра держала на привязи меня. Что касается Николь, то ее удерживало, естественно, физическое наслаждение.

«Какое самомнение!» — ухмыльнулся про себя Линли. А вслух сказал:

— Пять лет — долгий срок, чтобы поддерживать интерес в женщине, особенно без надежды на какое-то будущее.

— Конечно, бывали и памятные сувениры, — признал Феррер. — Скромные, но неизменные знаки моего уважения. У меня мало свободных денег, поскольку большую часть зарплаты… В общем, моя Эстель удивилась бы, если бы вдруг изменилась посылаемая ей денежная сумма, понимаете… если бы она вдруг стала меньше. Поэтому я мог позволить себе лишь скромные сувениры, но их было достаточно.

— Подарки для Николь?

— Да, если хотите, подарки. Духи. Золотой браслетик или сережки. Такого рода вещицы. Они радовали ее. И наша игра продолжалась. — Феррер порылся в кармане и вытащил маленький инструмент, используемый им для укрепления спиц в колесе. Он вновь принялся за дело, с бесконечным терпением проверяя крепление каждой спицы. — Мне будет не хватать ее, моей маленькой Николь, — сказал он. — Между нами не было любви. Но как здорово мы веселились!

Линли небрежно поинтересовался:

— И каким образом вы давали ей знать, когда вам хотелось повеселиться?

Француз поднял голову и озадаченно взглянул на инспектора.

— Простите?

— Вы оставляли ей записку? Или звонили на пейджер?

— A-a. Нет. Нам достаточно было обменяться взглядами. Больше ничего не требовалось.

— И вы никогда не связывались с ней по пейджеру?

— По пейджеру? Нет. Зачем такие сложности, когда хватало одного взгляда? Но почему вы задали этот вопрос?

— Очевидно, потому, что этим летом, пока она работала в Бакстоне, ей часто звонили на пейджер, а после этого она общалась с кем-то по телефону. Мне подумалось, что это могли быть вы.

— Нет, мне этого не требовалось. В отличие от другого обожателя… Он никак не хотел оставить ее в покое. Этот чертов пейджер трещал постоянно. Работал как часы.

Наконец-то очередное подтверждение, подумал Линли и решил уточнить:

— Ей звонили на пейджер, когда вы бывали вместе?

— Да, единственным недостатком нашей игры был этот маленький пейджер. Николь вечно приходилось перезванивать этому типу. — Он проверил пальцами спицы и пренебрежительно воскликнул: — Ба! Что она могла получить от него? Скучные и однообразные отношения. Иногда я думал о том, что она испытывает с ним, ведь он слишком молод и не понимает, что главное — уметь доставить женщине наслаждение… Какое преступление против любви — он с моей Николь! Его она терпела. А со мной наслаждалась.

— Вы считаете, это Джулиан Бриттон ей звонил? — с нескрываемым удивлением спросил Линли.

— Он вечно хотел знать, когда они встретятся, когда поговорят, когда обсудят планы. Она порой говорила: «Милый, как замечательно, что ты позвонил мне сейчас. Я только что думала о тебе. Клянусь, думала. Хочешь, скажу тебе, о чем я думала? Хочешь, скажу тебе, что бы я сделала, если бы мы сейчас оказались вместе?» А потом она начинала рассказывать. И ему этого вполне хватало. Скромные запросы. Хорошенькое удовлетворение.

Феррер с отвращением тряхнул головой.

— Вы уверены, что на пейджер звонил именно Бриттон?

— А кто же еще? Она разговаривала с ним так же, как со мной. Как обычно говорят с любовником. А он действительно был ее любовником. Не таким, как я, конечно, но все-таки любовником.

Линли оставил на время эту тему.

— Она всегда носила с собой пейджер? Или только когда уходила из дому?

Судя по ответу Феррера, пейджер постоянно был при ней. Она носила его на талии, на поясе брюк, шорт или юбок. Хотелось бы знать почему. Не является ли пейджер неким важным звеном в данном расследовании?

Вот это действительно вопрос, подумал Линли.

Нэн Мейден наблюдала за ними. Закрыв компьютерную комнату, она прошла но коридору первого этажа к ряду выходивших на автостоянку окон. Она остановилась возле одного из оконных проемов, сделав вид, что любуется залитыми лунным светом деревьями, на тот случай если ее заметит кто-то из постояльцев.

Ее пальцы нервно теребили край плотной шторы, которая цеплялась за обкусанную кожу вокруг ногтей. Нэн пристально следила за двумя беседующими возле автостоянки мужчинами, борясь с желанием — порывом, потребностью — найти предлог и, выбежав на улицу, присоединиться к ним, чтобы дать объяснения и обсудить тонкие особенности натуры ее дочери, которые могли быть неправильно истолкованы.

— Послушай, мам, — говорила двадцатилетняя Николь, вся пропитанная запахом этого француза, словно прокисшим вином. — Я знаю, что делаю. Я вполне взрослая, чтобы разобраться в собственных желаниях, и если мне хочется трахнуться с парнем, годящимся мне в отцы, то я с ним трахнусь. Это мое личное дело, и больше оно не касается никого. Так чего ты переживаешь?

Ее голубьте глаза были такими чистыми и открытыми, полными веры в разумность собственных взглядов. Она расстегнула блузку, переступила через упавшие на пол шорты и сбросила на них лифчик и трусики. Когда, пройдя мимо матери, она ступила в ванну, запах Феррера так резко усилился, что Нэн едва не стошнило. Николь опустилась в воду по плечи, скрыв под ней холмики грудей. Но Нэн успела заметить на них темные следы, оставшиеся от его зубов. Причем Николь намеренно помедлила, позволив ей увидеть их.

— Ему нравится такой стиль, мама. Грубая страсть. Но на самом деле он не причинил мне боли. И вообще, я обращалась с ним так же грубо. Все в полном порядке. Не беспокойся.

Нэн сказала:

— Как же не беспокоиться? Я воспитывала тебя не для того, чтобы…

— Мамуля…

Николь взяла с полочки губку и погрузила ее в воду. От ванны поднимался влажный пар, и Нэн бессильно опустилась крышку унитаза. Голова закружилась, ей показалось, что она уплывает в какой-то безумный мир.

— Ты прекрасно воспитала меня, — заверила ее Николь. — Но в любом случае это совершенно не имеет отношения к твоему воспитанию. Просто он сексуальный и забавный мужик, и мне нравится трахаться с ним. Не нужно делать проблему из того, что ни для кого из нас не является проблемой.