Совершать восхождение в такой момент было бы излишним экстримом. Караваев с первого взгляда понял, что подъем наверх будет нетривиальной задачей. Стенки практически отвесные, кроме участка, где раньше был пандус для землеройной техники. Теперь его размыло, а временные мостки или лестницы смело взрывной волной. Караваев лишний раз похвалил себя за предусмотрительность. Действительно, ну какой «залаз» без веревки? Вроде бы не очень высоко – метров пятнадцать… Задача трудная, но вполне выполнимая. Только все же лучше подождать.

Используя металлический прут в качестве щупа, Караваев проверил глубину до твёрдого грунта. Полметра. Грязная жижа на дне могла скрывать неприятные сюрпризы – какие-нибудь шпуры и колодцы, провалившись в которые они могли захлебнуться раньше, чем сказать «мама».

В этот момент с неба ударило крупным калибром.

– Так, народ, – обратился Антон к товарищам. – Предлагаю разбить лагерь и переждать пару часов. В такой ветрище мы все равно далеко не уйдем. Выберем место посуше в тоннеле.

Возражений не поступило. С явным облегчением на лицах поисковики отправились разбивать лагерь.

Они вернулись в тоннель и метрах в ста от выхода, на струе свежего воздуха, устроили привал, забравшись на маленькую служебную платформу. Здесь было сухо и чисто, и не было ничего, кроме заржавевшего насосного оборудования и пары скелетизированных трупов. Включили незаменимый прибор. «Трещало», конечно, но меньше, чем внизу или снаружи. И чем дальше от воды, тем слабее был фон – радиометр был достаточно точным, чтоб улавливать разницу в 5-10 миллирентген в час. На платформу постелили брезент, на нем и устроились. «Яндексы», как они уже начали называть себя сами, сняли рюкзаки, ОЗК, разложили спальники – впрочем, легли, не раздеваясь разумеется, поверх.

Здесь не плохо было развести небольшой костер, чтобы поберечь батарейки и обогреться. Но в тоннеле топлива не найти, а в котловане дрова сырые, да и радиоактивные.

Снаружи все еще надрывалась буря.

«Не спать… Не спать», – давал себе установку Караваев, резко сжимая и разжимая веки. Но время шло, разговоры не клеились, а доставать карты и вовсе было бы кощунством. Ветер в тоннеле и не думал утихать.

Надо бы выставить караул, подумал Антон, а то ведь организм солдата устроен так, что стоит дать ему расслабление, как он тут же захочет урвать еще сна. Впрок.

Лучше всех выспался в вездеходе Мерс, но ему Антон не доверял и оставил на стреме Игорька, парня с блатными замашками. После чего решил все-таки немного покемарить. Остальные последовали его примеру.

Разбудил их громкий вскрик. Караваев заворочался и открыл глаза. Болела поясница и бицепсы – память о том, что они перетаскали на своем горбу по несколько тонн груза на каждого. Его внутренний хронометр говорил, что времени прошло не больше часа.

– Что за?… – слабым голосом спросил он, пытаясь вернуть зрению фокусировку.

Остальные, проснувшись, так же озирались по сторонам. Кто-то матерился спросонья, другие бессвязно бормотали.

Часовой, присевший на корточки у края платформы, указывал куда-то вниз, в тоннель. Фонарь в его руке колыхался, из-за чего нормально рассмотреть, что творится в тоннеле, не получалось. Чертыхаясь, Антон щелкнул кнопкой, и темноту прорезал луч яркого оранжевого света. Тут ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вскрикнуть самому. Потому что тьма скрывала нечто неописуемое. Пол в тоннеле внизу был живым. Там колыхался ковер из черных шевелящихся тел. Повстречаешь одну такую у подъезда и подумаешь, прежде чем переходить ей дорогу. А тут были сотни, и конца им не предвиделось.

Одновременно зажглось несколько фонарей.

– Мля, здесь крысы, – запоздало произнес Игорь. – Туева хуча!

Караваев повел своим фонарем из стороны в сторону и сделал открытие: пять штук уже были на платформе. Как они залезли и зачем, он ума не мог приложить. Крысы опасливо жались к стене, вертели острыми мордочками и пока не делали попыток приблизиться к людям.

Антон и раньше догадывался, что они могли обитать в метро, а когда увидел разоренный склад в бункере, утвердился в своих предположениях. Но ему и в голову не приходило, что их может быть столько. Ясное дело, вода пришла в тоннели, вот и снялись с насиженных мест.

– Братва, че делать будем? – прозвучал в полумраке голос Хомяка.

Никто не подколол его, не сказал, что, мол, это же сородичи твои, а ты боишься.

Тоннель ходил ходуном и извивался, как эскалатор. В свете нескольких фонарей крохотные силуэты отбрасывали заковыристые тени.

– Ничего не будем, – проговорил Караваев. – Что нам их, гранатой глушить? Пусть пройдут. Давайте пока этих стряхнем.

Одну за другой пинками он сбросил непрошенных гостей вниз. Кувыркаясь, те исчезли в живом потоке.

– Ёж твою мать! – нарушил тишину Мерседес. – У-у-у, блядина…

– Чего орешь?

– Укусила, падла, – он показал руку. Из нескольких проколов сочилась кровь.

Судя по писку и тошнотворному хрусту, он размазал одного грызуна по полу сапогами.

– А ну притихни, – зашипел на него Антон.

В этот момент ближайшая к Мерседесу крыса как с цепи сорвалась. Секунда, и она повисла на его раненой руке, легко покрыв прыжком изрядное расстояние. Возможно, учуяла кровь, а может, просто совпало – как бы то ни было, взрывник не ожидал такого и дернулся как ошпаренный. И очень некстати третья крыса попалась ему под ноги. Именно на ее внутренностях он поскользнулся, сделал немыслимый пируэт, проломил низенькое ограждение платформы и с воплем рухнул прямо в живой поток.

Фонари высветили жуткую картину. Леха лежал на рельсах и тихонько подвывал. Маленькие лапки ступали по его лицу, но он даже не пытался стряхнуть грызунов. Крысы не обращали на него внимания, продолжая свой марш, но этот нейтралитет мог закончиться в любой момент. Съесть они его бы, конечно, не съели – это не кино, но шкуру попортить могли.

«Оставить бы его там», – подумал Антон.

– Живой? – спросил он вслух.

– Угу, – слабо пробормотал Мерс. Взгляд у него был остановившийся. Одной рукой он зажимал нос, который, похоже, разбил при падении.

– Лежи, не дергайся. Мужики, посветите мне, я спущусь.

В душе Караваева поднималось нехорошее злорадство.

Он вспомнил, что этот тип попробовал подкатывать к Насте в его отсутствие. Антон, узнав об этом, просто встряхнул его как мешок с мукой, показав границу, которую недоделанный панк больше не переходил. Трепло он, конечно, и алкаш – несколько раз Караваев отмазывал его от исправительных работ – но все же они были друзьями, а друзей не бросают.

Он спустился по лестнице до нижней ступени и повис, держась за нее одной рукой. Прямо у его ног живая река продолжала свое движение. Караваев прикинул, что на их глазах тут прошла уже тысяча крыс.