Гурдже, ошарашенный, замер. Слишком поздно он начал снова наводить винтовку и подниматься с земли. Безголовый экзоскелет был в трех метрах. Гурдже смотрел в черный зев глушителя, понимая, что он погиб. Но тут необычная фигура замедлила бег, пустая клетка дернулась вверх, винтовка дрогнула в руке.

Что-то врезалось в Гурдже сзади — он с удивлением понял, что сзади, когда в глазах у него потемнело. Сзади, не спереди, а потом не стало ничего.

-

Спина болела. Он открыл глаза. Между ним и белым потолком гудел массивный коричневатый автономник.

— Гурдже? — сказала машина.

Он сделал глотательное движение, облизнул губы.

— Что? — спросил он.

Он не знал, где находится, не знал, что это за автономник. И лишь приблизительно представлял себе, кто такой он сам.

— Гурдже, это я, Флер-Имсахо. Как вы себя чувствуете?

Ага, Флер-Имсахо. Что-то знакомое.

— Спина немного болит, — сказал он, надеясь, что не будет разоблачен. Гурджи? Гурджей? Наверно, это его имя.

— Меня это ничуть не удивляет. Вам в спину врезался здоровенный троши.

— Кто-кто?

— Бог с ним, поспите еще.

— …Поспать.

Веки были такие тяжелые — не удержать, и автономник подернулся туманом.

Спина болела. Он поднял веки и увидел белый потолок, повел глазами в поисках Флер-Имсахо. Темные деревянные стены. Окно. Флер-Имсахо. Вот он где. Автономник подплыл к нему.

— Привет, Гурдже.

— Привет.

— Вы помните, кто я такой?

— Всё ваши глупые вопросы, Флер-Имсахо. Я поправлюсь?

— Несколько царапин, сломанное ребро и небольшое сотрясение мозга. Через день-другой вы встанете.

— Кажется, вы говорили, в меня врезался… троши? Или мне это приснилось?

— Не приснилось, я это говорил. Именно так все и было. Что вы еще помните?

— Как я упал с трибуны… помоста, — медленно произнес он, напрягая память.

Он был в постели, и у него ныла спина. Он лежал в своей комнате в замке, горел свет: значит, вероятно, была ночь. Глаза его расширились.

— Йомонул на меня напал! — вдруг сказал он. — За что?

— Теперь уже не важно. Поспите еще.

Гурдже начал было говорить что-то, но гудящий автономник подлетел еще ближе, и усталость навалилась снова. Гурдже закрыл глаза. Всего на секунду. Чтобы дать им отдохнуть.

Гурдже стоял у окна, глядя во внутренний двор. Слуга-азадианец убрал поднос. Бокалы на нем чуть звякнули.

— Продолжайте, — сказал Гурдже автономнику.

— Этот троши, пока все смотрели на вас и Йомонула, перебрался через заграждение, подбежал к вам сзади и прыгнул. Он сбил вас, а потом перекатился через экзоскелет, прежде чем тот успел что-нибудь сделать. Охранники пристрелили троши, который пытался сожрать Йомонула, а когда зверя оттащили от экзоскелета, тот уже был выключен.

Гурдже медленно покачал головой.

— Я помню только, что меня сбросили с помоста. — Он сел в кресло у окна. Дальний конец двора отливал золотом в предзакатных лучах солнца. — А где были вы, пока все это происходило?

— Здесь. Смотрел охоту по имперскому каналу. Жаль, что я ушел, Жерно Гурдже, но этот отвратительный верховник пинал меня, и зрелище было уж слишком кровавым и омерзительным — словами не описать.

Гурдже махнул рукой.

— Ладно. Я жив. — Он закрыл лицо руками. — Вы уверены, что это я пристрелил Йомонула?

— О да! Это все записано. Хотите посмотреть?..

— Нет. — Гурдже предостерегающе поднял руку. Глаза его все еще были закрыты. — Нет, не хочу.

— Прямой трансляции я не видел, — сказал Флер-Имсахо. — Я бросился назад, к месту охоты, как только Йомонул выстрелил в первый раз и убил человека рядом с вами. Но я просматривал запись. Да, вы убили маршала из лазерного ружья того охранника. Но после этого тому, кто захватил управление экзоскелетом, не нужно было больше преодолевать сопротивление Йомонула. Как только Йомонул умер, эта штуковина стала двигаться быстрее и точнее. Наверно, Йомонул изо всех сил пытался ее остановить.

Гурдже уставился в пол.

— Вы уверены?

— Абсолютно. — Автономник подлетел к стенному экрану. — Слушайте, почему вам не посмотреть своими гла…

— Нет! — закричал Гурдже, вставая. Его качнуло, и он снова сел. — Нет, — сказал он уже спокойнее.

— Когда я вернулся туда, тот, кто управлял экзоскелетом, уже убрался. Пролетая между замком и платформой, я быстренько проанализировал показания моих микроволновых сенсоров, но прежде, чем удалось что-нибудь нащупать, оно отключилось. Какой-то фазово-импульсный контроллер. Имперские охранники тоже что-то нащупали. Когда мы вас унесли, они начали поиски в лесу. Я перенес вас сюда — убедил их, что так будет лучше. Они пару раз присылали доктора для осмотра, но тем дело и кончилось. Хорошо, что я вернулся туда вовремя, а то они могли бы доставить вас в больницу и начать брать все эти дурацкие анализы… — В голосе автономника послышалась тревога. — Поэтому у меня такое ощущение, что служба безопасности здесь ни при чем. Они бы не стали убивать вас на глазах у всех, и уж они-то непременно подготовились бы заранее, чтобы доставить вас в больницу в случае неудачи… но тут слишком уж все плохо организовано. Что-то странное творится, поверьте мне.

Гурдже пощупал спину, тщательно обследуя больное место.

— Жаль, что я всего не помню. Жаль, что я не помню, намеренно ли убил Йомонула, — сказал он.

Грудь болела. Он чувствовал себя разбитым.

— При том, насколько вы никудышный стрелок, подозреваю, что нет.

Гурдже посмотрел на машину.

— А вы, наверно, еще много чего умеете, автономник, а?

— Да нет. Кстати, император хочет вас видеть, когда вы поправитесь.

— Я пойду к нему сейчас. — Гурдже начал медленно вставать.

— Вы уверены? Мне кажется, не стоит. У вас нездоровый вид. На вашем месте я бы полежал. Пожалуйста, сядьте. Вы еще не готовы. Что, если он гневается на вас за убийство Йомонула? Нет, лучше я отправлюсь с вами…

Никозар сидел на небольшом троне, перед длинным рядом наклонных разноцветных окон. В императорских апартаментах горел насыщенный полихромный свет. Огромные гобелены, вытканные из нитей драгоценных металлов, сверкали, как сокровища в подводных пещерах.

У стен и за троном стояли невозмутимые охранники, туда-сюда курсировали придворные и чиновники с бумагами и плоскими экранами. Офицер императорского двора подвел Гурдже к трону, оставив Флер-Имсахо в другом конце помещения под бдительным присмотром двух охранников.