— Зачем мы здесь, — спросил Ом.

— Я хочу показать тебе Аллирил, — ответила Анири.

Возле крепостных стен шумела молодая тополиная рощица. Девушка остановилась у деревьев, вынула из рукава голубую атласную ленту, стягивавшую манжет, привязала ее к ветке ближайшего тополька. Почтительно поклонилась роще и только тогда пошла дальше. Вслед за ней поклон повторил Мэй'Клилли. "От меня не дождутся, не стану дровам кланяться" — упрямо, с оттенком злости подумал Лютый и двинулся мимо ровного строя деревьев.

— Это наши воины, похороненные по обычаям илльф, — пояснила магесса.

— Те, что Хаардейл штурмовали? — уточнил Ом.

— Да. И еще Мэй'Аэлли со своими воинами.

"Правильно сделал, что не поклонился", — к мыслям примешивался оттенок недоброго смешка.

— Умирая, илльф отдают свои тела природе, и за это Брижитта забирает их души в Благословенные леса. Там первозданные ждут нового воплощения. Поэтому наши маги обращают погибших в деревья.

— Красивый ритуал, — дипломатично отозвался Лютый, подумав, что белоглазые не заслуживают такой доброты со стороны Брижитты.

— Да. Люди уходят в Счастливые долины, эльфы — в Благословенные леса, орки в Земли доброй охоты. Душа должна перерождаться, ведь она бессмертна.

Ом рассеянно кивал, соглашаясь и не понимая, к чему ведет девушка. Между тем они миновали рощу и зашагали по широкому зеленому полю. Впереди вздымалась черная стена — весна так и не коснулась Аллирила, на деревьях не распустились листья, на земле не проклюнулась молодая трава. Лес был мертв, темен и тих. Казалось, что-то в нем останавливает солнечные лучи, и они не могут проникнуть сквозь голые кроны. Иссушенные, уродливо перекрученные, словно руки древнего старика, ветви, в немой мольбе воздетые к небу, были неподвижны. Их не трогал даже бродяга-ветер, облетал стороной, как будто боялся уколоться. В сотне шагов от кромки леса эльфы остановились.

— Зачем мы сюда пришли? — скептически осведомился Лютый.

Мэй'Клилли что-то спросил на эльфийском. Судя по выражению лица, он разделял недоумение Ома.

— Я хочу показать тебе, что осталось от моей родины.

— Люди не уничтожали Аллирил.

— Нет, не уничтожали. Просто смотри и слушай… — проговорила магесса, не отрывая взгляда от жуткого леса.

Пожав плечами, Лютый последовал ее примеру. Некоторое время он тщетно всматривался в унылое чернолесье, но не видел ничего необычного. Но потом, когда Ом уже решил было, что все его усилия напрасны, к нему пришло странное чувство. Это было ощущение неведомой угрозы. Безошибочное чутье воина, помноженное на эльфийскую кровь, нашептывало: "Опасность, здесь таится опасность!" Кровь быстрее побежала по жилам, мышцы напряглись в ожидании схватки. Лютый почувствовал прилив энергии — магический резерв готовился отразить нападение. Покосившись на спутников, Ом заметил, что они испытывают сходные ощущения. Анири вытянула перед собой изящные руки, чтобы в любой момент сплести заклятие. Пальцы Мэй'Клилли сомкнулись на рукояти меча. Лютый понял, что ошибался: Аллирил, или скорее, то, что когда-то было Аллирилом, не был мертв. Но он не был и жив. Нежить. Вот слово, которое первым всплыло в сознании. Нежить — голодная, озлобленная, готовая выйти на охоту, наблюдала за ними из-за сгорбленных деревьев.

— Нам лучше уйти, — не сводя глаз с леса, Ом осторожно взял Анири за локоть, сделал шаг назад и потянул девушку за собой. — Мы не сможем втроем противостоять… этому.

За деревьями шевельнулся чей-то черный силуэт. Бесформенная, но быстрая тень стремительно метнулась от ствола к стволу.

— Badae, Aniree, sitta raxaleo, — проговорил Мэй'Клилли.

— Darthae, — отмахнулась магесса. — Теперь видишь? — сказала она, обращаясь к Лютому.

— Вижу. Но при чем здесь я?

— Просто пойми. Пойми нашу боль. Те, кто был убит в этой войне, возродятся снова. Их души остались бессмертными. Илльф не возродятся. Зеленый огонь пожрал их души. Их больше нет. У нас нет ничего — ни родных, ни родины. Мой отец погиб там, возле Эллиар… Мать забрал Зеленый огонь. А я стояла и смотрела, как он убивает Аллирил. Как убивает мою мать. — Девушка посмотрела Ому прямо в глаза, и он невольно залюбовался ее чистым, как родниковая вода, взглядом. — Я хочу, чтобы последние илльф жили. И хочу, чтобы жили люди. Нам надо быть вместе. Мы должны верить друг другу.

Из леса донесся тоскливый вздох. Словно там, за черными стволами, томилась чья-то мятущаяся душа.

— Хорошо, хорошо, — торопливо согласился Лютый. — Я попробую верить, уговорила. Но сейчас давай уйдем.

Опытный воин, он не трусил, но понимал: втроем не справиться с неведомым злом, глядящим из Аллирила. Сейчас не время взваливать на себя еще и борьбу с тварями, поселившимися в эльфийском лесу. Хотя рано или поздно придется браться за его очистку, для того чтобы осмелевшие сущности не двинулись дальше. Была еще одна причина, по которой Ом стремился вернуться в крепость: Анири. Он не хотел, чтобы с девушкой случилась беда. Магесса была единственной из первозданных, кто не вызывал в нем раздражения. Пожалуй, общение с ней было даже приятным. Но в последнем Лютый не желал сознаваться даже самому себе. Мысленно он сформулировал это так: "Не дай Луг, сожрет ее какая-нибудь тварина. У кого я буду учиться? А девчонка — не самая худшая наставница".

В крепости Дрианн муштровал эльфов, по очереди вызывая их на поединок. Сейчас он уже не церемонился с юношами и девушками, в заклятиях использовал свои возможности по максимуму, не прибегая лишь к поглощению души. Первозданные, изо всех сил пытаясь отразить атаки некроманта, падали на землю, взлетали в воздух, ударялись о стены. Большинство при этом оставались целыми и невредимыми — вокруг тренировочной площадки был натянут невидимый магический щит, смягчавший удары и падение. Неподалеку на всякий случай дежурили девушки-целительницы, заживлявшие царапины и синяки самым невезучим из эльфийских магов. Самому Дрианну тоже приходилось несладко: иногда волшба первозданных все же оказывалась сильнее его чар и то обдавала ледяной водой, то отшвыривала назад, то сваливалась на голову в виде острых сосулек. Магический щит смягчал удары, но эти ежедневные испытания сделали Дрианна злым и раздражительным. Дело осложнялось тем, что он со своими учениками так и не сумел придумать единой концепции противостояния войску некромантов.

Лютый застал Дрианна в тот момент, когда он стряхивал с себя пушистые снежные хлопья, бормоча под нос ругательства на ханди. Увидев товарища, некромант махнул рукой:

— Отдых полчаса! — и присел возле стены.

Эльфийская молодежь тут же разбежалась. Юноши отправились в донжон, чтобы перекусить, девушки, сбившись в стайки, о чем-то весело защебетали. Анири присоединилась к одной из таких групп.

— Как успехи? — спросил Ом, подходя к Дрианну и усаживаясь рядом.

— Не знаю, — угрюмо ответил волшебник. — Вроде бы что-то получается. Но их много, а я один. С каждым по десять минут сразишься — и день закончился. А ведь этого мало! Их же гонять надо…