Так что Зула вместе со всеми принялась смотреть, что происходит. Коэффициент временного сдвига определенно упал ниже единицы, и теперь это походило на оперу, в которой двадцатиминутная ария излагает то, на что нормальным людям хватает двух-трех эсэмэсок. Между Элом и каменным чудищем шел впечатляющий бой. Одновременно происходило многое другое; зрители возбужденно толкали соседей в бок, призывая глянуть туда и сюда. Толпа созданных Элом гуманоидов во весь опор скакала к Эшервиллю. Другие гуманоиды и существа, двигавшиеся как медведи, вслед за Верной шли по мосту, заплетенному цветущими лозами, и выстраивались в оборонительный периметр.

Зула все больше чувствовала себя дядей Клодом. По счастью, кто-то тронул ее за локоть. Это был Стопроц.

– Вам кое-что надо посмотреть, мэм, – сказал он.

– Это важнее того, что здесь?! – воскликнула она, указывая на схватку в Эшервилле.

– Думаю, да. И, кстати, перекусить не хотите? Уже первый час ночи.

Он протянул ей что-то корявое, вроде энергетического батончика из гранолы и шоколада. Зула с благодарностью приняла батончик и вгрызлась в него искусственными зубами.

Стопроц провел ее в угол, где вместе с коллегами тусовался в последние часы. Свои загадочные инструменты визуализации они убрали, заменив их изображением города.

Зула видела его впервые и, подходя, решила, что это нечто европейское, однако вблизи он напомнил ей Китай. Низкие дома, разбросанные на неровной местности, средневековая неправильность улиц, необычная древняя цитадель. И среди этого более современные высотки. Одна из них высилась над всеми остальными и странным образом совмещала черты небоскреба и старинного оборонительного сооружения.

Представить это реалистичным изображением земного города мешало одно: исполинская фигура на вершине небоскреба. У нее были крылья. Кожистые, не из перьев. Крылатое существо задумчиво смотрело на большое, идеально круглое озеро у основания башни.

– Что это? – спросила Зула.

– Ландшафт-2, – ответил Стопроц. – Без шифрования. Мы впервые видим, какой он. Как вам известно. Мэм.

– А фигура на башне…

Он кивнул:

– ВоЖд.

Примерно в это время все в помещении разразились возгласами. Очевидно, в Эшервилле происходило нечто очень драматичное и увлекательное. Зула не знала, куда смотреть. ВоЖд расправил крылья, взмыл в воздух и нырнул в озеро. Однако происходило это как в съемке с эффектом замедленного движения.

Он исчез в круглом озере, а через несколько минут возник в Эшервилле на вершине замка, выстроенного им давным-давно. То, чем обвешал замок Эл, отвалилось. Зула не могла отыскать свою дочь, и ее как мать это тревожило.

Как ни хотелось ей смотреть на Ландшафт-2, там ничего не происходило. Весь Пантеон последовал за Доджем (не было смысла называть его как-то иначе) через портал, очевидно, связывающий озеро с освобожденным замком. Так что Зула вернулась туда, где все смотрели на этот замок. Там происходило какое-то замедленное сражение. Каменное чудище появилось снова и утащило Эла в каньон. Зрители кричали не столько от ужаса, сколько от изумления.

Еще в первые дни Пантеона Зула завела привычку (неправильную и ленивую, как она сама понимала) отождествлять некоторых его членов с античными божествами. Додж был некой комбинацией Зевса и ветхозаветного Бога. Плутон, разумеется, Плутоном. Один быстротой движений напоминал Меркурия, в другом ей чудилось некое подобие Марса. Войны тогда еще не было, но он отличался крупным телосложением и выполнял роль вышибалы. Поскольку все они оказались в Ландшафте-2, она не видела их несколько десятилетий.

А сейчас они были здесь, участвовали в схватке вокруг Эшервилля. Двое – «Марс» и «Меркурий» – полетели на юг. Тот, кто управлял проектором, настроил его так, чтобы зрители следили за этими двумя. Они неслись над снежными горами и определенно держали путь к дворцу на колонне. Как только все стабилизировалось, время вновь побежало быстрее. Однако и путь им предстоял неблизкий. Некоторые зрители вышли в туалет или перекусить. Зула осталась почти одна. Она долго стояла и смотрела на Доджа, держащего в горсти что-то очень маленькое и слабое.

Марс и Меркурий беспрепятственно опустились на крышу дворца. Тем временем в Эшервилле Додж взлетел на вершину замка и нырнул в трещину под ним. Зула, уже понимавшая, что происходит, повернулся к проекции Ландшафта-2. И да, чуть позже Додж возник из круглого озера посреди города. Он замахал крыльями, набирая высоту, расправил их шире и приземлился на вершину своей черной башни.

В то же мгновение, странно симметрично, в середине Ландшафта-1 Меркурий взмыл в воздух над белой башней. В одной руке у него было что-то похожее на трубу. Он поднес ее к губам и дунул.

Звука они слышать не могли, но видели, как он распространяется, подобно взрывной волне. Наверху звук таял в небе, словно льдистое гало, какое иногда бывает вокруг солнца в морозный день. А вот распространяясь вниз вдоль отвесных склонов столпа, он порождал как будто некое движение в наросшей на камень ульеподобной ячеистой структуре. Это немного походило на то, как огонь бежит вдоль пороховой дорожки. Или на то, как ученые-атомщики наблюдали следы элементарных частиц в насыщенном паре. Туманная камера. А еще это напомнило Зуле распускание цветка в покадровой киносъемке.

Волна быстро двигалась по тонкой пленке улья, но резко замедлилась в нижней части, где нарост был много толще.

В какой-то момент изображение просто замерло. Зула повернулась к Ландшафту-2. Он тоже замер. Какой-то немолодой сотрудник пошутил, что надо перезагрузить проектор – большинство вообще не поняло, о чем речь.

– На самом деле ничего не подвисло, – объяснил кто-то. – Просто коэффициент временного сдвига упал до десяти в минус третьей. И продолжает падать.

Это значило, что на моделирование одной секунды в Битмире требовалось уже больше тысячи митспейсовских секунд.

– Но я все равно вижу изменения! – воскликнула Ева.

Она говорила с такой убежденностью, что Зула придвинулась ближе в надежде тоже что-нибудь рассмотреть. Меркурий висел над дворцом на раскинутых крыльях, с трубой у губ. И зрелище это совершенно заворожило Зулу. Он не двигался, но беспрерывно менялся. Менялся к лучшему. Крылья, волосы, выражение лица – проекция просто не успевала обновляться так быстро, чтобы передать все детали.

Зула помнила начало своей работы в игровой компании Доджа. Тогда видеокартам, рисующим пиксели на экране, зачастую просто не хватало силенок; чтобы играть с нормальной скоростью, приходилось уменьшать разрешение и частоту кадров, избавляться от навороченных текстур. Картинка становилась паршивой, но иногда без этого было просто не обойтись. И какой же крутой казалась графика, какой живой и реальной, когда снова все включишь!

Теперь Зула понимала: до сих пор они видели Ландшафт в быстром, но паршивом варианте – иначе «Провил» не успевала бы за событиями в Битмире.