полуслове. Похоже, тон беседы сразу не задался, и теперь мы словно перекидывались горячей картошкой: то и дело перебивали друг друга, скрывая своё недовольство.

— Если бы я себя жалела, то не стала бы принимать никакое участие в битве с Ранроком. — При воспоминании об этом ужасе всё внутри похолодело.

Вокруг языки пламени, которые с рыком изрыгает огромный страшный дракон. Я, такая маленькая по сравнению с ним, мечусь из стороны в сторону, пытаюсь не сгореть и нанести хотя бы какой-нибудь удар. Горячие волны лавы расплёскиваются по потрескавшейся земле, и мои ноги почти полностью обрызганы ею и теперь неимоверно болят от ожогов. Я совершенно не успеваю пить рябиновый отвар и с каждой минутой чувствую, как силы покидают меня, а палочка вот-вот выпадет из рук. Даже не помню, чем всё закончилось: очнулась я уже в Больничном крыле с перебинтованными руками и ногами. За что я сражалась? Для чего и почему? Мне никто не объяснил и объяснять, похоже, не собирается…

— …всё запутано. Не вижу смысла вам вникать в столь серьёзные проблемы. Вы слишком юны для этого. — Монотонный голос словно поднялся из толщи воды, куда я нырнула при жутких воспоминаниях. Я встрепенулась и ошарашенно посмотрела в затылок Спэвина.

— А Исидора тоже была слишком юна для этого? Может, и Персиваль, по-вашему?

Он резко обернулся, смотря на меня из-за спины. Его глаза превратились в щёлки, в которых загорелось раздражение. Я осеклась в смятении или даже страхе, затаившимся где-то внизу живота. Сейчас наговорю лишнего, и меня отправят в Азкабан…

— Я хочу и готова узнать больше. А ещё готова тренироваться, чтобы лучше управлять своей способностью. — Попыталась разрядить обстановку, сделав голос мягче, но, похоже, это было тщетно.

— Хотел бы я сам знать больше… — пробурчал еле слышно Спэвин, прохаживаясь вдоль высоких полок. — На сегодня всё. — Громче сказал он, игнорируя замешательство на моём лице. — Остальное вам расскажет Корбетт.

— К-как всё? И что он мне расскажет, он ведь сам только недавно приехал! — Я подпрыгнула на стуле, а от бешенства стали нагреваться пальцы. — Вот, посмотрите, — я вытянула вперёд руки, оставив палочку на столе, — они горячие, как раскалённые угли. Я это не контролирую, в любой момент могу нанести кому-нибудь вред! — почти в полном отчаянии кричала я, пока к горлу подступал ком обиды. За что мне все эти сложности и непонятки? Я просто хочу быть обычным подростком с обычными подростковыми проблемами!

— Альберт же как-то научился справляться, вот и вас научит, — абсолютно равнодушно прокряхтел министр и вернулся за стол.

Он тут же уткнулся в какие-то бумаги, напрочь позабыв о моём присутствии. Я так и стояла, как полная дура, посреди его кабинета с вытянутыми руками. Кончики пальцев жгло, будто обмоченные в горячую смолу. Если присмотреться, можно было увидеть, как кожа пульсирует, готовая вот-вот излить страшную и необузданную магию. Я рывком схватила палочку со стола и кинулась прочь из кабинета, заливаясь горячими слезами.

— Почему вы мне ничего не сказали?! — завопила я, едва увидела Корбатова в коридоре. Несколько человек, проходящих мимо, заинтересованно и возмущённо повернули головы. Глаза профессора забегали, немо извиняясь перед окружающими, и он мягко взял меня за локоть и повёл на выход из коридора. Только очутившись в менее людной комнате, он тихо и участливо спросил:

— Что этот старикан вам нагородил?

— Вы… Вы! — я возмущённо вырвала локоть из его пальцев, ничего не видя из-за застилавших глаза слёз. — Вы мне ничего не сказали! Почему?!

— Успокойтесь, пожалуйста, душа моя. — Корбатов пытался схватить меня за руки и усадить на диван, но я вырывалась и постепенно забилась в угол, осаживаясь на пол. Подтянув к груди колени, уткнула в них лицо и обессиленно затряслась в жгучих рыданиях. Оправа очков больно врезалась в лоб, а пальцы так по-прежнему и жгло. Рядом со мной опустился профессор и обречённо вздохнул.

— Я не говорил вам, чтобы раньше времени не запутать и не напугать. Сам через всё это когда-то проходил и не хотел, чтобы вы мучились. Видимо, сделал только хуже…

Всё ещё хныча, я оторвала заплаканное лицо от промокших брючин и посмотрела на понурого Альберта. Его усы опустились, а и без того морщинистое лицо стало ещё более осунувшимся. Я всхлипнула, и тягучее чувство вины за свою вспыльчивость засвербело где-то в груди.

— Простите меня, профессор. Я погорячилась… Просто этот министр… — у меня заскрежетали зубы, а пальцы начали нагреваться с новой силой.

— Я ведь вас предупреждал — не слушайте никого, не принимайте так близко к сердцу всю эту ерундистику, — он с жаром всплеснул руками.

— Как тут не принимать близко к сердцу? Мы тут торчим уже третий день, а я ничего нового так и не узнала. Кроме того, что и вы тоже владеете древней магией! — я зачем-то понизила голос при последних словах и наклонилась к уху Корбатова. Тот лишь удручённо повертел в руках свою палочку, а затем твёрдо кивнул и встал на ноги, протягивая мне руку.

— Идёмте в тренировочную комнату, я вам всё покажу.

***

— Ты про что это? — я скептически выгнул бровь, сам холодея от страха. Неужели она?..

— Себастьян, не строй из себя саму невинность. — Саманта аккуратно выдернула руку из моих пальцев и уткнула указательный мне в грудь, заглядывая в глаза снизу вверх. — Я ведь видела, что у тебя на уме. — Она плотоядно облизнулась, а я чуть не съехал по стене от головокружения.

— Тебе что-то показалось, Сэм, — неуверенно начал я, — а я… я опаздываю на Прорицания! — обогнул её, скользя по холодной стене, и припустил прочь, чуть не забыв исписанные пергаменты на столе.

Как, как такое вообще возможно?! Я поднимался из библиотеки, совершенно не видя перед собой никого, иногда врезаясь в других студентов. Как она могла меня видеть? Может, я не так её понял? Ага, как же. Она намекнула вполне прозрачно. Какой же я идиот! Я остановился перед верёвочной лестницей в класс и попытался отдышаться. Полный придурок. Куда я так спешил, если у нас сейчас совместное занятие у профессора Онай? Мерлин, надо найти в себе силы не думать о произошедшем, не смотреть в сторону Саманты. Она наверняка будет пытаться привлечь к себе моё внимание, но я не должен опозориться в очередной раз… Да я уже опозорился, если верить её словам!

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я расправил плечи и поднялся на занятие, которое уже почти началось. И зачем я только оставил этот бесполезный для меня урок в расписании?